Враг номер один

Вторая «горячая» тема, которая надолго заслонила от широкой публики другие пункты предвыборной программы Трампа — его отношение к мусульманам. Трамп неоднократно говорил о том, что главной угрозой глобальной безопасности считает Radical Islamic Terrorism — радикальный исламский терроризм. Но до лета 2015 г. он, в основном, рассматривал эту проблему в контексте американской внешней политики (в первую очередь, на Ближнем Востоке[179]), и лишь с момента вступления в президентскую гонку стал делать заявления о необходимости ужесточения иммиграционного законодательства по отношению к прибывающим в США мусульманам. Правда, на первых порах его высказывания на эту тему были довольно противоречивыми. В речи 16 июня в Башне Трампа он вообще постарался обойти проблему мусульман (единственным исключением было упоминание им истории с Боуи Бергдалом, как примера слабой и уступчивой политики Обамы в отношении исламистов)[180]. «Мы получили предателя Бергдала, они (исламисты, — К. Б.) получили пятерых убийц?террористов, которые теперь вернулись на поле боя и будут стараться убить нас», — заявил Трамп.

Встреча Трампа с избирателями в Рочестере, Нью?Гемпшир, 17 сентября началась с провокационного вопроса о его отношении к исламской угрозе. «У нас в стране существует проблема. Она называется «мусульмане», — заявил один из участников митинга. — Мы знаем, что действующий президент — один из них. Знаете, он даже не американец».

После этого вступления, явно рассчитанного на то, чтобы вызвать положительный отклик со стороны кандидата (то, что Трамп долгое время поддерживал гипотезу о неамериканском происхождении Обамы, хорошо известно), активист задал вопрос, как Трамп планирует решать проблему существующих «по всей Америке» тренировочных лагерей исламистов. Но Трамп, к разочарованию тех, кто ожидал от него очередного hate?speech, отреагировал крайне сдержанно: «Мы рассмотрим это и многие другие вещи, — ответил он. — Многие люди говорят, что происходят плохие вещи. И мы их обязательно рассмотрим»[181].

Правда, несмотря на такую дипломатичную позицию (вообще?то нехарактерную для нашего героя), он всё равно подвергся критике со стороны своей будущей главной соперницы Хиллари Клинтон. «Дональд Трамп не отвергает ложные утверждения о президенте Соединенных Штатов и ненавистнические высказывания о мусульманах — это возмутительно и просто неверно, — написала она в своем Твиттере. — Прекратите это!»

Между тем, никаких «ненавистнических высказываний» в отношении мусульман Трамп в это время ещё себе не позволял. Более того, спустя всего пару дней после своего выступления в Рочестере он сказал журналистам: «Я люблю мусульман. Я считаю, они прекрасные люди». И добавил, что не видит никаких проблем в том, чтобы назначить в своё правительство мусульманина.

Всё, однако, изменилось после серии резонансных террористических актов, потрясших Европу и Америку в конце 2015 г.

13 ноября террористы захватили заложников в парижском театре «Батаклан», расстреляли посетителей нескольких кафе и едва не взорвали стадион «Стад де Франс», на котором шёл матч Франция?Германия. Всего в тот день в Париже погибло 150 человек, и около 300 были ранены[182]. Трамп отреагировал на трагедию очень живо: он, в частности, дал эмоциональное интервью крайне правому французскому изданию Valeurs Actuelles, в котором, в частности, сказал: «Если бы я был в театре (Батаклан), я стал бы стрелять по террористам. Меня бы, скорее всего, убили, но я, по крайней мере, обнажил бы оружие»[183].

После этого Трамп заявил, что выступает за создание базы данных всех мусульман в Соединённых Штатах и программы слежки за мечетями. Разумеется, его немедленно обвинили в расизме и дискриминации по религиозному признаку, причём на этот раз критиковали его не только соперники?демократы, но и свои же однопартийцы. А СМИ набросились на Трампа с такой яростью, что за гневными филиппиками в его адрес как?то потерялись исламофобские заявления других республиканских кандидатов, таких как Тед Круз и Джеб Буш. Они тоже отдавали предпочтение христианским беженцам перед мусульманскими, и (с некоторыми оговорками) предлагали сегрегировать их по конфессиональному признаку. Но журналисты как бы не замечали их исламофобии. Возможно, предполагает политический обозреватель Макс Фишер из Vox, «отчасти это вызвано тем, что лидеры Республиканской партии осуждают наиболее возмутительные заявления Трампа, а потому средства массовой информации могут спокойно критиковать его, не опасаясь обвинений в предвзятости и делая вид, что это исключительно проблема самого Трампа»[184].

В самый разгар травли Трампа за его «антимусульманские» высказывания, Америку потряс теракт в Сан?Бернардино, Калифорния. 2 декабря 2015 г. семейная пара пакистанского происхождения — Сайед Ризван Фарук и Ташфин Мали — устроила массовый расстрел в Центре для людей с ограниченными возможностями, во время праздника, посвящённого Международному дню инвалидов (отмечается 3 декабря), убив 14 человек (еще 22 получили ранения разной степени тяжести). Пара была ликвидирована полицией спустя несколько часов после теракта. Выяснилось, что Сайед Фарук, родившийся в Чикаго в пакистанской семье, исповедовавшей ислам, работал инспектором в окружном департаменте здравоохранения и в тот день находился в Центре фактически «по долгу службы», принимая участие в празднике. Более того — как рассказали выжившие, за несколько минут до того, как открыть стрельбу — Фарук весело болтал с сотрудниками и пациентами Центра, и даже фотографировался с ними «на память».

Америка испытала шок. Убийца оказался не маньяком, не сумасшедшим, даже не преступником. Это был образованный, законопослушный гражданин, активный член общества, который родился в США, жил и работал «как все» — пока в один прекрасный день не оказалось, что под маской добропорядочного американца скрывается чудовище, «Чужой». А его жена, вместе с ним расстреливавшая беззащитных инвалидов, въехала в США из Саудовской Аравии по т. н. «визе невесты». И это всего лишь двое из миллионов мусульман, либо родившихся в Америке, либо получивших в ней вид на жительство. Не слишком ли широко распахнуты двери Америки для тех, кого гонит в США не пресловутая «американская мечта», а желание отомстить, нанести смертоносный, или, по крайней мере, болезненный удар в сердце цитадели западной цивилизации?

После расстрела в Сан?Бернардино Барак Обама призвал конгресс ограничить продажу автоматического оружия, а Трамп написал в своем Твиттере: нам нужен новый президент — срочно! Не тот, который каждую новую трагедию пытается использовать, чтобы добиться ревизии Второй поправки к конституции, а тот, кто может защитить страну от жестокого, коварного и опасного врага — радикального исламского терроризма.

А 7 декабря опубликовал заявление, в котором призвал «ко всеобщему и полному запрету на въезд мусульман в США, пока представители власти не выяснят, что происходит в действительности»[185]. Социологические опросы рисовали тревожную картину: согласно исследованиям Pew Research, 25 % опрошенных американских мусульман согласны с утверждением, что насилие против американцев в США оправдано, как часть глобального джихада, а 51 % считает, что мусульмане в Америке должны иметь возможность поступать в соответствии с шариатом. «Но даже не обращаясь к результатам разных опросов, — утверждал Трамп, — каждому очевидно, что эта ненависть (мусульман к США) находится за пределами понимания». Но «пока мы не определим и не поймем эту проблему и опасность, которую она собой представляет, наша страна не будет служить жертвой ужасных нападений людей, которые верят только в джихад». Это означало — закрыть границы США для всех мусульман, пока не будет выработан механизм, позволяющий отделять «хороших» последователей ислама от «плохих».

Заявление Трампа вызвало бурю эмоций и критики — со стороны Белого дома, Пентагона, ООН и даже европейских политиков, таких, как британский премьер Дэвид Кэмерон и французский премьер?министр Мануэль Вальс. Однако Трамп и на этот раз не дрогнул, продолжая стоять на своем: если США объявлена война (а джихад — это война), то государство не должно стесняться в средствах борьбы с врагом. Вспомните, говорил он журналистам, во время Второй мировой войны США интернировали американцев японского, немецкого и итальянского происхождения — для них были построены специальные лагеря, где они и находились, пока Америка воевала с Третьим рейхом и его союзниками. И это делал не кто?нибудь, а один из самых уважаемых президентов Америки — Франклин Делано Рузвельт.

Трамп, впрочем, добавил, что не согласен с методами Рузвельта, интернировавшего американцев японского происхождения только по критерию их национальной принадлежности, и разъяснил, что предлагаемые им меры не должны применяться к мусульманам, уже являющимся гражданами США, а также к мусульманам?военным, которые служат за границей.

Идея о том, что въезд в Соединённые Штаты следует закрыть для всех мусульман?иностранцев — слишком радикальная даже для крайне правого крыла Республиканской партии — могла бы уничтожить репутацию любого другого политика, но только не Трампа. Его популярность, напротив, возросла, и продолжала расти, потому что избиратели, простые американцы, про себя, в глубине души, думали точно так же — но, в отличие от Дональда Трампа, боялись высказать свои мысли вслух. Но, пожалуй, самым удивительным было то, что с Трампом — с известными оговорками — соглашались даже его политические противники. Например, неокон Дэниэл Пайпс из The Washington Times написал: «возмутительная фраза Трампа о “всеобщем и полном запрете на въезд мусульман в США” превратится в блестящую, если в ней заменить одно слово» [186]. Заменить, по мнению Пайпса, нужно «мусульман» на «исламистов». А таких, по его подсчетам, примерно 10–15 % среди всех мусульман. И именно им, а не всем мусульманам вообще, должен быть «в срочном порядке» запрещен доступ в Соединённые Штаты и другие западные страны, считает Пайпс.

Проблема, однако, в том, что инструментарий, позволяющий отличить радикального исламиста от умеренного мусульманина, достаточно специфичен. «Прежде чем иностранцы получат разрешение на въезд в Соединённые Штаты, они должны быть подвергнуты серьёзным расследованиям и интенсивным интервью. Этот процесс начинается с наведения справок о семье, друзьях, связях, занятости, членстве и деятельности потенциального иммигранта. Иммиграционные службы должны искать аномалии, пробелы, сомнительную активность и подозрительные отношения; в таких случаях необходимо копать глубже», — пишет Пайпс в статье с красноречивым заглавием «Распознавание исламистов с помощью допросов»[187].

Трамп, таким образом, с присущей ему гениальной интуицией, «оседлал» тему, которая находит отклик как у рядового избирателя, так и у представителей элитных групп (а Пайпса, несомненно, можно отнести к последним). Шквал критики, обрушившейся на Большого Дональда после 7 декабря, нисколько не повредил ему; рейтинги эксцентричного миллиардера росли, подтверждая его репутацию «тефлонового». Пожалуй, Дональд Трамп не так уж сильно грешил против истины, когда утверждал: «Я могу встать посреди Пятой авеню и выстрелить в кого?нибудь. И я не потеряю избирателей».

Но стрелять пришлось не ему. 12 июня 2016 г. случилась трагедия в Орландо, штат Флорида.

В два часа ночи 29?летний охранник Омар Матин (родившийся в США в исповедующей ислам афганской семье) открыл огонь по посетителям ночного гей?клуба «Пульс», убив 49 и ранив 53 человека. После трёхчасового противостояния с полицией Матин был убит, а взятые им заложники освобождены. Расстрел в Орландо стал самым кровопролитным терактом на территории США после атак 11 сентября 2001 г.

В тот же день Трамп опубликовал в Твиттере следующую запись: «Собирается, наконец, Обама употреблять слова “радикальный исламский терроризм”? Если нет, он немедленно должен с позором уйти в отставку». А 13 июня выступил с большой и очень эмоциональной речью, в которой обрушился на действующего президента страны Обаму и бывшего госсекретаря Хиллари Клинтон.

«Когда речь идет о радикальном исламском терроризме, невежество — не благословение, оно смертельно.

Администрация Обамы, при поддержке Хиллари Клинтон и других, уже повредила нашей безопасности, ограничив сбор разведывательной информации и не поддержав правоохранительную систему. Они поставили политкорректность выше здравого смысла, выше вашей безопасности, выше всего остального.

Я отказываюсь быть политкорректным».[188]

Трамп определился с двумя главными врагами современной Америки.

Первый враг — радикальный исламский терроризм.

Второй — политкорректность.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.