V. Степичев М. РАСПЛАТА: ОПЕРАЦИЯ «КОНЕЦ АТАМАНА ШКУРО»*

V.

Степичев М.

РАСПЛАТА: ОПЕРАЦИЯ «КОНЕЦ АТАМАНА ШКУРО»*

Шел май 1945 года. Гитлер уже покончил с собой, рейх доживал последние дни, а предатели Родины, отпетые авантюристы, главари контрреволюции еще замышляли кровавые операции.

— Я полмира отправлю на тот свет, прежде чем меня поймают! — разъяренно кричал атаман Шкуро. — Мои «дикие дивизии» и «волчьи сотни» пройдут смерчем и проложат нам дорогу.

Не прошло и двух месяцев, как Шкуро и Краснов, их сподвижники были пойманы советскими чекистами. Об их пленении до сих пор ходят разные вымыслы. Сегодня мы рассказываем, как действительно была проведена эта чекистская операция…

Много операций за войну провел чекист Соловьев. Каждый день преподносил нелегкую задачу. Так было под Ленинградом и Сталинградом, в степях Донбасса, на берегу Днепра, у озера Балатон. Операция на венгерской земле особенно памятна. С помощью патриота-венгра чекисты Соловьева разорили здесь «осиное гнездо» — гитлеровскую разведывательно-диверсионную школу.

Уже гремели последние залпы фронтовых орудий, но капитана-чекиста ждали впереди новые трудные испытания. От народного гнева и возмездия, как стало известно, готовились скрыться изменники Родины, ставшие жестокими фашистскими палачами…

Армия, в которой находился капитан-чекист Соловьев, закончила боевые действия в австрийском городе Грац. Победа, весна настраивали на долгожданный отдых, мирные занятия. Но Михаил Соловьев готовился к операции по захвату главарей белогвардейских банд, ставших на службу фашизму, — генерала Краснова, атамана Шкуро, командира «Дикой дивизии» князя Султан-Гирея Клыча, генерала-эсэсовца фон Паннвица…

Генерал Краснов на второй день после победы Октября двинул свои войска на Петроград, против революции. Но его части были разбиты, сам Краснов попал в плен. Крестясь, он дал честное слово, что прекратит борьбу против Советской власти. Его отпустили. Но он нарушил слово и бежал на Дон, где собирал силы контрреволюции и прославился карательными операциями. Потом преданно служил фашистам.

Шкуро… Авантюрист, грабитель, исключительно жестоко расправлявшийся с мирным населением… Кровавый след истязаний и зверств Шкуро оставил по всему югу страны. Не зря в народе его звали атаманом Шкура.

Недалеко от Граца находились репатриационные лагеря с пересыльным пунктом. Они гудели, как ульи. Здесь собрались сотни тысяч перемещенных лиц, военнопленных, остатки казачьих сотен. По утрам среди базарного многолюдья нередко ходил невысокий, плотный мужчина в коричневой гимнастерке. Это был Соловьев. Он заводил разговоры с бывшими узниками концлагерей, казаками.

— А сами-то вы откуда? — любопытствуя, как-то спросил бывший кубанский казак, поседевший на чужбине.

— Ищу вот побратимов.

— Тут разве найдешь. Вчера говорили, Краснов появлялся, а сегодня его уже видели со Шкуро за сто верст отсюда… Боятся они ЧК, вот и рыщут туда-сюда.

Вечерами собирались чекисты, делились наблюдениями, обобщали факты, а утром капитан обо всем докладывал начальнику отдела «Смерш» армии полковнику Федору Ивановичу Окорочкову.

— Хотим тебе, — хитровато прищурясь, заметил полковник, — дать другую, побольше должность — включить в состав репатриационной миссии…

— Значит, дипломатом?

— Не только. Но и дипломатию в ход надо пускать, когда стихли бои… Мы тебя сделаем заместителем руководителя миссии полковника Шорохова.

Вскоре начались переговоры о передаче советским представителям бывших военнопленных, казаков из охранного корпуса. Части его использовались в свое время в боях против наших войск, партизанских борцов в Белоруссии, на Балканах, в Италии.

Советские представители настойчиво ставили вопрос о разоружении военных отрядов. «О, это опасно, — возражали англичане. — Они напиваются и стреляют». Во время переговоров зашла речь о генерале Краснове, атамане Шкуро и других военных преступниках. Все наши попытки выяснить их местонахождение не дали результатов. Английский представитель заявил: «Если мы их найдем, то, конечно, передадим советским военным властям, как и было условлено».

На очередной встрече возле нашей миссии появился новый английский переводчик. Разговорились. Оказался выходцем из Полтавы — Антоненко. Но его здесь звали Галушка. Через него попытались советские представители кое-что узнать:

— Хозяева ваши разговоры ведут, а на деле скрывают целые формирования. Вы прячете белых генералов Краснова и Шкуро, а заявляете, что хотите быть нашими союзниками и друзьями. Не ладится что-то…

— Да они на днях были в Глейздорфском лагере…

— И тут же осекся, почувствовал, что сказал лишнее.

— Соловьев на этот раз поехал в конце колонны, задумав побывать в лагере, о котором случайно проговорился Антоненко. Поездка была крайне опасной: везде вооруженные казаки. Вот и перевал. Глянул капитан на водителя старшину Деева. Тот бросил взгляд:

— Пора? Есть исправить двигатель!

Остановился и стал копаться в моторе. Сразу машину окружила полиция на броневиках и мотоциклах: что случилось? Соловьев, не выходя из автомобиля, спокойно сказал:

— Небольшая поломка. Можете ехать вперед.

И англичане уехали, чекисты остались одни. Вскоре они подъехали к большому селу. У колодца стояли женщина и солдат, Соловьев подошел, чтобы напиться воды, глянул, а у солдата из-под английской куртки выглядывает тельняшка. Парень подбежал к машине.

— Вы что, заблудились?

— Нет, специально приехали.

— Братцы, да вас же вмиг расстреляют…

— А вы кто?

— Попал в плен, хочу к своим. Капитан взял моряка за руку:

— Скажи по-братски, где Краснов, Шкуро…

— Были, да, по слухам, уехали.

— Куда? Кто знает?

— Лена — сожительница Шкуро. Она в лагере. Хотите, будет в машине у вас, но, чур, меня возьмите с собой.

Моряк ушел за ворота, а Соловьев со спутниками сидели, как на раскаленных углях. Знали: один неверный шаг — и все погибли. Проверили пистолеты, положили в карманы гранаты. По-прежнему не сводили глаз с проходной. А вдруг вырвутся оттуда головорезы с автоматами?

Наконец появились моряк и девушка. Весело разговаривая, они шли к машине. Увидев незнакомых людей, девушка испуганно остановилась. Парень открыл дверцу и втолкнул ее в машину. Соловьев повернулся к ней с пистолетом в руке. Она спокойно сказала: «Этим меня не испугаете. Подниму крик, и вас всех уничтожат».

— Хотите жить — вам надо молчать, — проговорил Соловьев.

И машина стремительно рванулась вперед. Рассказывает Михаил Соловьев:

«Издали мы увидели, что шлагбаум англичан, который мы утром проезжали, закрыт. Отчего это? И рядом стоят бронемашины. Дальше видим, что наш шлагбаум открыт, солдаты сидят на танках.

Как же быть? Остановиться у КПП англичан — значит провалить всю операцию. Решение созрело мгновенно. Приблизившись к контрольному пункту, шофер дал сигнал. Я поднял руку в приветствии, а старшине сказал:

— Идем на таран!

От удара машины створки раскрылись. В это время из палаток выскочило несколько английских солдат с автоматами. Они приготовились к стрельбе, но увидели наших танкистов и успокоились. Мы миновали наш КПП.

В тот день Лена и моряк о многом нам рассказали. Стало известно, что Краснов, Шкуро и другие главари антисоветских воинских формирований подготовили и направили командующему союзными войсками в Италии послание, в котором просили „взять их под защиту“ и предлагали свои услуги по продолжению „борьбы с коммунизмом“.

Полученные данные позволили членам нашей миссии на заключительной встрече более остро поставить вопрос о передаче Советской армии остатков вражеских войск вместе с белогвардейскими генералами».

…Во время одного из перерывов заседания Соловьев вышел в сад. Сюда же зашел заместитель руководителя английской миссии.

— Хочется побыстрее на Родину, — сказал Соловьев, — но вот ваши коллеги «тянут резину».

— Мне тоже непонятно, — согласился подполковник. И, помолчав минуту, вдруг приглушенным голосом спросил: — А ценностей у атаманов много?

— Еще бы! Всю жизнь грабят, — сообщил Соловьев и увидел, что его сообщение крайне заинтересовало подполковника. — Мое мнение такое: вместе с репатриированными передайте нам и этих атаманов. Кому они теперь нужны? Отправим их к нам, а драгоценности можете оставить себе…

— Только как мы доставим вам генералов? — и тут же собеседнику Соловьева пришла мысль, которую капитан одобрил. Эти генералы обратились в штаб Александера по поводу своей дальнейшей судьбы… — Ну, конечно, мы предоставим им возможность на наших крытых автомашинах прокатиться в штаб командующего…

По докладу Соловьева чекисты разработали план завершающего этапа «операции». Через день началась массовая репатриация. Местом передачи был избран Юденбург. Его окружили подразделениями пограничников.

Генералов разыскали англичане у итальянской границы и пригласили следовать на совещание в штаб Александера в связи с их посланием. Под вечер появилась первая машина, крытая черным брезентом. Остановршась на мосту. Борта открыли, и с помощью английских солдат из машины вышел генерал Краснов, а из второй — атаман Шкуро. Следом подошли другие машины. Всех головорезов быстро разоружили и поместили в здание старого завода. Потом под усиленной охраной увезли на восток.

Атаман Шкуро все искал возможность покончить с собой. Даже пытался броситься на штык. Но бойцы были начеку. Шкуро спросил у Соловьева:

— Что со мной будет?

— Это решит суд народа.

Военная коллегия Верховного суда СССР в январе 1947 года приговорила обвиняемых Краснова П. Н., Шкуро А. Г., Султан-Гирея Клыча, Краснова С. Н., ДомановаТ.И. и фон Паннвитца к смертной казни через повешение. Справедливый приговор был приведен в исполнение.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.