О «КАНДИДАТЕ»

Планируя возможное переустройство общества, Фурье верил, что среди владеющих богатством обязательно найдется человек, который, уступив своим убеждениям, откажется от праздности и пресыщения и пойдет навстречу интересам неимущих.

Лионский мечтатель надеется, что в создании его опытной фаланги непременно примет участие «кандидат» — великий деятель или капиталист, который пожертвует первый взнос. Фаланга на первых порах не сможет обойтись без привлечения частных средств. Но богатство ее за очень короткий срок станет настолько велико, что позволит без всякого ущерба для дела выплачивать высокий процент по взносам капиталиста. Для основания фаланги уменьшенного масштаба достаточно четырех миллионов. Можно, конечно, начать даже с двух миллионов, потому что, как только дело будет начато, акционеров найдется больше, чем нужно…

Еще в «Теории четырех движений» Фурье возлагал большие надежды на Наполеона. Он называл его «новым Геркулесом», от которого человечество ждет чуда, способного изменить судьбу мира. Фурье надеется, что французский император, побуждаемый жаждой власти и славы, сможет стать «основателем социетарного строя». После краха империи разочарованный Фурье отметил: Наполеон стремился к мировому господству и овладению торговлей, но был «лишь недоноском величия, лишь полувеликим человеком», не сумевшим дать ни подлинной свободы, ни истинного величия.

В «Трактате» утопист опять с надеждой обращается к сильным мира сего. По его подсчету, существует три тысячи кандидатов, которые наделены богатством и властью, и каждый из которых мог бы создать фалангу.

Для организации экспериментальной фаланги потребуется четвертая часть суммы, которую из честолюбия кандидаты бесполезно расточают ежедневно. «Мариальва, — говорит Фурье, — расходует в Вене в 1817 году 1 млн. флоринов на празднование свадьбы; между тем 1/4 этой суммы достаточно для гарантированной ссуды для основания Гармонии… Бурдет израсходовал во Франции около полумиллиона, соря направо и налево деньгами, чтобы добиться сомнительного депутатского места. Лобанов в Петербурге строит дворец, который обходится ему в 16 млн. франков. Он стал бы наследственным монархом земного шара, если бы дал заимообразно всего 1/32 часть этой суммы…»

Все монархи мира, уверяет Фурье своих читателей, заинтересованы в этом новом превращении, в строе Гармонии, начиная с крупнейших — царя России и короля Саксонии. Их только нужно убедить сделать первый пай, а на следующий день… незамедлительно начнется шествие человечества по новому пути.

Впоследствии в «Новом промышленном мире» он подсчитал, что кандидатом может быть любой француз — «обладатель права быть избранным». А согласно действующему в то время во Франции закону в 1817 году право быть избранным предоставлялось лицам, достигшим 40 лет, платящим не менее 1000 франков подоходного налога. Таких лиц в стране при населении 29 миллионов Фурье насчитал 16 тысяч.

«Каждая женщина, желающая прославиться и имеющая некоторые денежные средства, может претендовать на пальмовую ветвь основательницы мирового единства и стать во главе опытной фаланги. Эта роль весьма подошла бы мадам де Сталь, которая стремилась к большей известности и обладала состоянием, в 20 раз превосходящим сумму, необходимую для осуществления опыта».

По его словам, «кандидатом» в Англии мог быть покойный лорд Байрон. Он в период организации ассоциации подошел бы в качестве проповедника, поскольку презирал существующий строй Цивилизации. Во Франции Фурье называет прекрасным «кандидатом» генерала Фуа, одного из наполеоновских генералов, позднее популярного депутата-либерала, а в качестве основателя ассоциации предлагает кандидатуру герцога де Ларошфуко.

Фурье далеко не последователен: убеждая читателя, что нужна личность, которая пользовалась бы уважением всех партий, он здесь же упоминает реакционного писателя и политического деятеля того времени Франсуа-Рене де Шатобриана, называя его «прирожденным апостолом социетарной теории…».

Капиталисты, снова и снова уверяет Фурье, получат, несомненно, больше выгоды, если они поместят свои капиталы в фаланги. Во-первых, их земли, машины, материалы, мебель и обстановка — все, что вносится, будет тщательно оценено. Правление выдаст каждому купоны или акции согласно сделанному взносу. Подобное вложение надежнее, чем в любом банке: «Фаланга ни в коем случае не может обанкротиться, скрыть свои земли, свой дворец, свои стада, свои мастерские. Владельцы фаланги будут также гарантированы от стихийных явлений, ибо после 5–6 лет дружной работы климат в Гармонии будет исправлен; случаи пожара также будут сведены к минимуму…»

Фурье призывает и бедняков вступить в фалангу, так как разительной будет выгода и для них. Если даже самый последний бедняк приобретет в фаланге одну двадцатую акции, то он, получая доход от труда и от капитала, будет заинтересован во всех ее делах и будет с гордостью говорить: «Наши земли, наш дворец, наши замки, наши леса, фабрики, заводы».

При вступлении правление фаланги выдаст каждому бедняку в виде аванса на год будничную и праздничную одежду, инструменты и инвентарь для сельских и фабричных работ. Он будет питаться пять раз в день за столами третьего класса, жить в благоустроенной квартире, посещать праздники и спектакли. Этот аванс не сопряжен ни с каким риском, ибо бедняк покроет его через год. Но главное не в авансе, а в притягательности труда.

Так наш мечтатель прибегал к наивным хитростям, чтобы хоть кого-то привлечь к своему «открытию». Он обещает сильным мирам сего высокие проценты прибылей, богатым старикам — свободную любовь, бездетным супругам — возможность выбирать в детских сериях и группах продолжателей их дел, гурманам — особую гастрономическую науку и обеды из 30 блюд, принцам и принцессам — возможность найти женихов и невест по душе, выдающимся по уму и красоте женщинам — возможность быть коронованными, беднякам — быть обеспеченными и свободными.

В «Трактате об ассоциации», как и в «Теории четырех движений», снова перед читателями встают живописные, впечатляющие, изобретательные в подробностях картины строя Гармонии. Иногда даже кажется, что все это не игра воображения автора, что это уже где-то было в реальности.

Автор снова полон обещаний будущих космических перемен, речь доходит и до перспективы возникновения новых животных. Описания приобретают все более фантастическую и грандиозную форму. Гармонийцы воспитывают животных под руководством особых учителей: львы, тигры и другие хищники станут послушны воле человека. В парках фаланстера будут разгуливать стада зебр и ослов, ручные олени, лани и зайцы. Морские рыбы смогут жить в пресной воде…

Фантастические мечты Фурье об антильвах и антиакулах, о том, что дикие животные станут со временем служить человеку, беззащитны в своей увлеченности, и в то же время в них налицо и большая доля прозорливости. В XX веке, как мы знаем, опыты по приручению многих видов диких животных и по разумному использованию их энергии (от дельфинов до лосей) поставлены на научную основу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.