НАРОДНЫЕ АРТИСТКИ

НАРОДНЫЕ АРТИСТКИ

Мирошниченко в кадре вместо Крючковой в телефонной трубке. — Народное кино «Без вины виноватые». — Денег не дал даже какой-то Таранцев. — «Русские деньги» и новая встреча с Демидовой. — Главное, что не Салтычиха. — Путешественница и слишком хозяйка. — Как знаменитые артистки разбираются со своими мужчинами. — Я зря боялся Каменскую.

С Ириной Петровной Мирошниченко я познакомился в самолете по дороге в Марокко. Она заболела в момент промежуточной посадки на Мальте.

Ничего существенного про Мальту, а также про столицу Марокко Рабат и Касабланку я сказать не могу, потому что лечил артистку — мерил температуру, доставал пилюли, кормил главным образом мандаринами, которые сами высыпались дольками из коробочек кожуры.

В те же минуты, когда она вставала, нас не интересовали ни роскошные отели, где останавливался, например, Черчилль, ни королевский дворец, ни минареты и серали, нам нужна была кожаная юбка, желательно — мини.

Поэтому в моем сознании Марокко ассоциируется с бесконечными восточными базарами и рядами, где в три этажа висели тысячи кожаных изделий, главным образом черного цвета. Я был нужен артистке не для того, чтобы быть медбратом, а чтобы смотреть, достаточно ли хорошо сидит юбка сзади.

Я привез в Марокко свой новый фильм «Зимняя вишня», которым интересовалась, конечно, только наша советская колония.

И когда через год я запустился с фильмом «Зимняя вишня-2», в отместку за мои марокканские муки я пригласил Ирину Петровну на самую сложную и неблагодарную роль обманутой и постылой жены Вадима Дашкова (В. Соломин).

На самом деле в роли жены в первом фильме выступала Светлана Крючкова. Правда, только за кадром, в телефонной трубке.

Но теперь мы имели реальную жену. Пришлось переозвучить трубку.

Бездна энергии, взрывная инициатива, состояние восторга или презрения — вот такая актерская фактура и краски Ирины Мирошниченко.

Какая она замечательная в роли Елены Андреевны в фильме «Дядя Ваня», какая Аркадина в мхатовской «Чайке»!

Работалось с ней легко, без капризов и сложностей.

И поэтому, когда И. П. Мирошниченко предложила мне совместную работу — снять фильм «Без вины виноватые», где бы она играла Елену Ивановну Кручинину, провинциальную актрису, сначала потерявшую, а потом вновь встретившую своего сына, я согласился.

Замечательный фильм Владимира Михайловича Петрова с участием А. Тарасовой, В. Дружникова, Б. Ливанова, А. Грибова, получивший «Золотого льва» в Венеции сразу после войны в 1946 году, нас не останавливал.

Мы создали фонд «И. М. + И. М.», проект наш назывался «Народное кино — „Без вины виноватые"». В заявке мы писали: «…Человеческая драма — потеря матери своего ребенка — волнует людей любого времени. А сегодня, когда тысячи ребятишек скитаются в своем отечестве, брошенные в роддомах, непризнанные убогими родителями, странники и сироты, «подзаборники», как говорили в то время, о котором пишет А. Н. Островский… Мир пьесы — театр с его очарованием, кокетливым лицемерием, веселой мишурой и трагическими судьбами, прикрытыми фальшивым смехом и тайными слезами… И чем контрастнее будет этот сияющий фон и черное материнское горе в сочетании с озлобленностью беспризорника Незнамова, тем острее почувствует мораль этой истории нынешний зритель».

Проект, однако, не состоялся.

Как мы ни старались — ни московское правительство, где Ирина Петровна была в недавнем времени министром культуры, ни Конфедерация женщин-бизнесменов России, которые горячо приветствовали наше начинание, денег не дали. Даже у какого-то Таранцева побывала Ирина Петровна… Тщетно!

Оставалась надежда на Госкино, куда мы подали нашу заявку.

Но именно в это время «Мосфильм», а точнее, объединение «Ритм» запустили сценарий Р. Ибрагимбекова и Г. Данелии «Анна» — современную драму на тот же сюжет Островского. Только про оперную певицу, лишившуюся сына, пропавшего где-то в советских лагерях, роль которой в обязательном порядке должна была играть Любовь Казарновская…

Однако зерно, брошенное Ириной Петровной, упало на благодатную почву — я заболел Островским.

Из сорока восьми его пьес добрая дюжина повествует о русском капитализме, о деньгах, расписках, акциях, закладных, о банкротствах и торговле землей, лесом, имениями… Как это теперь знакомо и злободневно!

Я предложил нескольким телеканалам проект из восьми или десяти серий по пьесам великого драматурга под общим названием «Русские деньги».

Ни один канал не клюнул! Это в то время, когда в восемнадцати театрах одной Москвы идут его пьесы при полных залах.

Выручило Министерство культуры в лице Федерального агентства по кинематографии. Они дали деньги на экранизацию «Волков и овец».

На этом фильме я в очередной раз встретился с другой народной артисткой России, Аллой Сергеевной Демидовой.

В свое время Пушкин писал, подобно итальянцу Учелло, свою «Пиковую даму» в обратной перспективе. Я последую примеру великих — расскажу о своих контактах с Аллой Демидовой задом наперед.

Начну с последней работы — «Волки и овцы».

То, что Демидова должна играть роль Меропии Давыдовны Мурзавецкой, провинциальной властной бырыни, я решил давно.

Важно, чтобы она согласилась.

— Игорь, зачем я буду повторять Пашенную? Какая я Салтычиха?

— Традиций Малого театра мы постараемся не коснуться»! — восклицаю я.

— А чего коснемся?

И тут я напрягаю всю свою филологическую образованность:

— Островский написал «Волков и овец» под впечатлением судебного процесса в Москве над игуменьей какого-то подмосковного женского монастыря, где-то под Серпуховом — постриженной баронессой Прасковией Розен, занимавшейся подлогами, фальшивыми бумагами, перекупкой…

— Розен? — спросила Алла.

— Вот именно, — говорю я. — То ли немка, то ли полька…

— Главное, что не Салтычиха, — подвела черту Алла.

Этого было достаточно. Она согласилась сниматься.

В фильме «Русские деньги», где Демидова играет главную роль, заняты и другие прекрасные актеры — Юрий Гальцев (не обращайте внимания на «Аншлаг»), Леонид Мозговой («Гитлер», «Ленин»), Нина Ургант, семейная пара — Алексей Гуськов и Лидия Вележева, очаровательная русская вдовушка Зоя Буряк, пока еще мало замеченный Вадим Сквирский…

Демидова, конечно, не бытовая актриса. Вы ее не заманите на простые, внятные и проходные роли. Ей необходим «перчик».

Вспомните: Спиридонова в «Шестом июля», нацистка в «Щите и мече», Лиза Протасова в «Живом трупе», Катлин-ясновидящая в «Легенде о Тиле», леди Марлборо в «Стакане воды», наконец, Раневская у А. Эфроса в «Вишневом саде»…

Так случилось и на Таганке, где «реальный» театр Николая Губенко был ей не по душе, и поэтому она ушла.

Ее особый дар заметил и развил греческий режиссер Терзопулос — античные трагедии надолго увели актрису из отечественного репертуара.

До «Волков и овец» (в прокате — «Русские деньги») был фильм «Письма к Эльзе».

Сочинение Аркадия Владимировича Высоцкого я обнаружил на сценарном конкурсе, вцепился в него, позвонил автору, спросил — не отдал ли он его кому-нибудь из режиссеров.

«Пять лет предлагаю… Никто не берет…»

Демидовой была предложена едва заметная роль дамы-адресата, получающей письма в психиатрической клинике от нашей главной героини — юной Ольги, ставшей вдовой «нового русского». Демидова-Эльза появляется лишь в конце фильма, но играет так ярко, странно и необычно, так запоминается, что в результате на фестивале «Кинотавр» получает приз за лучшее исполнение женской роли.

Рядом с ней в фильме снималась совсем юная, семнадцатилетняя, Юлия Маврина, студентка третьего курса Петербургской театральной академии — наивная и искренняя. В финале фильма они сидят рядом — зрелое мастерство и талантливая дебютантка.

На Жоэля Шапрона — отборщика Каннского фестиваля — наша картина не произвела никакого впечатления. Хорошо хоть, досидел до конца, что с ним редко бывает.

Зато на Международном фестивале в Дели мы получили за картину главный приз — «Золотого павлина». Был еще приз «Сталкера», номинация на «Золотого орла»…

До «Писем к Эльзе» была «Пиковая дама», про которую я уже рассказывал и где Алла наслаждалась пушкинским текстом, педалировала одной ей известные тонкости прозы. Она ведь замечательная чтица.

Роль Лоры Лайонс, странной дочери сумасшедшего фермера (Сергей Мартинсон) в «Собаке Баскервилей», — вроде бы эпизод. Но этот эпизод держит сюжет на протяжении всей истории, за ней стоит тайна баскервильской собаки. Демидова, понимая это, ведет себя многозначительно и таинственно. Она придумывает себе деталь — длинный мунштук с зажженной сигаретой, странный тон разговора, модерновый жакет, ориентальный интерьер… И запоминается зрителю.

Однажды Андрей Тарковский, который снимал Демидову в «Зеркале», сказал о ней странные слова: «Хочу работать с Демидовой. Но нет… Она слишком чувствует себя хозяйкой на площадке».

Это слова режиссера-«архитектора», строящего свой фильм по четким чертежам, где актерам отведена роль элементов этой конструкции. Конечно, «блоки», «панели» и «кирпичики» не могут быть хозяевами строительной площадки.

На самом же деле Алла Сергеевна прекрасный и внимательный сотрудник. Четырежды она соглашалась сниматься у меня, и всякий раз в результате долгого совместного поиска острого, яркого решения. После того, как она говорила «да», я уже был спокоен.

На съемочной площадке Демидова всегда была незаметна, пила чай или кофе в сторонке, кормила своего пекинеса Микки, крошки доедали воробьи и голуби. Но всегда была готова войти в кадр.

Демидова — «лодка-одиночка». Вспомните ее театр одного актера «А»… Она всем говорит «вы». Мне кажется, что даже своим актерам-однокурсникам она не «тыкала».

На «ты» — только со своим мужем, Владимиром Ивановичем Валуцким, сценаристом и писателем.

Она — кочевник, путешественница. Любит Париж и Афины, ее многое связывает с этими городами — Антуан Витез, Джорджо Стреллер, Виктор Некрасов, Теодор Терзопулос…

Несколько лет назад наша студия «Троицкий мост» увязалась за Аллой Сергеевной ездить по Европе, в ее любимые Францию, Грецию. Мы сделали серию телевизионный передач «Путевой дневник Аллы Демидовой». Однако эти передачи не были востребованы основными каналами. Основные каналы любят делать такие вещи сами. Но эти выпуски хорошо смотрела провинция. Надо бы издать эти интересные тексты, которые она импровизировала перед телекамерой.

Впрочем, она сама пишет серьезные, глубокие книжки.

Алла дружила с Иннокентием Смоктуновским.

Что значит «дружила»? Они тяготели друг к другу — одинокие художники. А встречались в кадре лишь трижды — у Леонида Пчелкина в телеспектакле по «Дачникам» М. Горького, где были мужем и женой, да у Ильи Авербаха в «Степени риска» и у меня — в «Пиковой даме». В наших работах у них не было общих сцен.

Она собирает картины, знает французский…

Как-то, гуляя в Репине под Петербургом, Алла сказала: «Вот кривая береза на осыпавшемся склоне. Она красивее Парфенона, потому что она есть природа, сама естественность…»

Третья «народная», которую я снимал совсем недавно Елена Яковлева.

Проект приплыл, как всегда, неожиданно и с неведомой стороны — кинокомпания «Арчи-фильм» предложила мне и нашей студии «Троицкий мост» экранизировать пьесу Валентина Азерникова «Она и ее мужчины» — типичная антрепризная история, в центре которой одна героиня, знаменитая артистка, которая, попав в больницу, разбирается со своими мужчинами… Пьеса крепкая и веселая.

Я взялся. Драматург сам написал киносценарий «Ночные посетители», а я занялся поиском исполнительницы. Было много вариантов, но, когда я узнал из прессы, что артистка Е. Яковлева была увезена со съемочной площадки с острейшим приступом язвы и немедленно прооперирована, я подумал, что Азерников, вероятно, обладает даром ясновидения. Перст судьбы указал мне на эту исполнительницу.

Я, конечно, сомневался, не получу ли я вариант «Каменской». Мы знаем, как появляется у артистов шлейф телевизионной «медийности». Пошел в «Современник», посмотрел «Пять вечеров», «Вишневый сад», «Играем Шиллера» и был покорен Еленой Алексеевной, ее мастерством.

А главное, что и она согласилась сниматься. Возможно, ее недавний больничный опыт тоже сыграл свою роль.

Полтора часа она на экране, в одной палате деревенской больницы, на одной койке.

Яковлева постоянно меняется, общаясь со своими ночными посетителями. Кроме того, что она мастер, профессионал, она легкий, приветливый человек, товарищ в работе.

Вот такие «народные артистки» попали в мою творческую биографию…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.