Петр Ильич Чайковский

Петр Ильич Чайковский

Петр Ильич Чайковский. Выпускник Императорского училища правоведения. Автор 10 опер, в том числе «Пиковой дамы» и «Евгения Онегина», балетов «Лебединое озеро», «Спящая красавица» и «Щелкунчик», 40 инструментальных произведений. Почетный доктор Кембриджского университета. Самый знаменитый в мире русский композитор, любимец Александра III. С 1888 г. находился на государственном обеспечении. Чайковский получал государственный грант 3000 рублей в год, что сопоставимо с жалованием генерала.

ВЕРСИЯ ПЕРВАЯ: ХОЛЕРА

Величайший композитор XIX столетия П. И. Чайковский скончался 24 октября (по старому стилю) 1893 г. в Петербурге. Обстоятельства болезни, приведшей к трагическому исходу, широко освещались в тогдашних газетах. В Петербурге свирепствовала эпидемия холеры, и Чайковский стал одной из ее жертв.

Возбудитель холеры – вибрион, открытый Робертом Кохом в 1883 г. За свою форму микроорганизм получил название «холерная запятая». Бактерии поражают желудочно-кишечный тракт, активно размножаются и вырабатывают токсины, которые увеличивают проницаемость стенок тонкого кишечника. В результате жидкая составляющая крови выводится из организма. Стремительное обезвоживание при отсутствии лечения приводит к смерти почти половины больных.

Родина холеры – Индия. Для Европы и России эта болезнь, в отличие, скажем, от чумы, сравнительно новая. В XIX веке из британских колоний холерный вибрион четырежды попадал в Россию, и всякий раз с катастрофическими последствиями. Эпидемия, от которой, скорее всего, умер Петр Ильич, началась в 1888 г. К середине 1890-х она охватила 70 российских губерний. Холерой переболели 505 тысяч человек, 207 тысяч умерли. Примерно такой же процент смертности был в Петербурге. Летом 1893 г. в столице умирали от холеры по 100 человек в день.

Чайковский заболел 21 октября 1893 г., в четверг. Накануне, в среду, он чувствовал себя превосходно. Вместе с братом, Модестом Ильичем, любимым племянником Владимиром Давыдовым, композитором Александром Глазуновым и еще несколькими приятелями побывал в Александринском театре, где давали комедию Александра Островского «Горячее сердце». Жил Чайковский на аристократической Малой Морской, и по пути из театра домой зашел с компанией поужинать в ресторан Лейнера.

Угол Мойки и Невского, в центре Петербурга – исторически «ресторанное» место. Здесь, неподалеку от Зимнего дворца, всегда размещались заведения, где обслуживали по высшему разряду. Когда-то в здании, известном как Дом Котомина, находилась кофейня Вольфа и Беранже, откуда Пушкин отправился к месту дуэли на Черную речку. Заведение Лейнера, названное по имени владельца, выходца из немецкой Швейцарии, появилось на Невском в середине XIX века. Оно отличалось изысканной, прежде всего итальянской кухней, высоким уровнем сервиса и респектабельными посетителями.

По воспоминаниям сотрапезников Чайковского, Петр Ильич любил запивать еду холодной водой. В том числе и любимые спагетти, которые он в тот раз заказал у Лейнера. Понятно, что ему предложили бутылку сельтерской, но он попросил простой воды, что называется «без газа». В городе свирепствовала холера, и официант мог принести только теплую кипяченую воду, а Чайковский просил холодную. Несмотря на отказы официанта и протесты товарищей, Чайковский настоял на холодной, получил-таки стакан с сырой водой и выпил его.

Болезнь не сразу стала очевидной. Перекусив у Лейнера, братья Чайковские возвращаются пешком домой на М. Морскую, 13, поднимаются к себе на пятый этаж. Петр Ильич бодр, и никаких признаков уныния или недуга. Поздним утром следующего дня Модест выходит в гостиную, где обычно по утрам Петр Ильич пьет чай. Но брата в гостиной нет. Чайковский лежит в постели, жалуется на головную боль и расстройство желудка. Это случалось с Петром Ильичем, поэтому за доктором послали только к вечеру.

Человеку со слабым желудком было бы логично оберегать себя от возможности употребить некачественную пищу или питьевую воду. Тем не менее, стакан был выпит, Рубикон перейден. Почему же в разгар эпидемии холеры, в столице, где каждый день фиксировалось до сотни летальных исходов, в интеллигентной семье не хватились сразу?

Есть такие болезни, которые, как нам кажется, нас не касаются. Так было и будет. Считалось, что холера – это болезнь плохих санитарных условий, которая косит простонародье. Примерно как сейчас туберкулез. Мать Чайковского в 50-е годы действительно умерла от холеры. Но в конце XIX века в столице империи в окружении Чайковского никто холерой не болел. И сама мысль о том, что его могла не миновать общая участь, казалась в первый день болезни, по крайней мере, до резкого ухудшения самочувствия, экзотической.

Инкубационный период холерного вибриона длится от суток до пяти. Это в среднем. Вариант с заражением через выпитый накануне стакан воды возможен при ослабленном желудке, низкой кислотности. Тем более что с утра, чтобы унять напряжение в желудке, Чайковский выпил стакан минералки «Гунияди Янос» (со щелочной средой), которая могла еще сильнее понизить кислотность. В щелочной или близкой к ней среде вибрионы размножаются намного активнее.

Диагноз «холера» применительно к Чайковскому впервые прозвучал в 11 часов вечера 21 октября из уст лейб-медика Льва Бертенсона. Братья Бертенсоны – Лев и Василий, оба врачи – были друзьями семьи Чайковских. Они стали едва ли не главными действующими лицами в драме последних дней жизни Петра Ильича.

Лейб-медик Лев Бертенсон и его брат и многолетний ассистент Василий Бертенсон были вхожи в светские круги Петербурга. Лев Бернгардович считался отменным диагностом, имел обширную практику. Среди его пациентов Лев Толстой, Тургенев, Мусоргский, члены императорской семьи. Доктор Бертенсон был настолько популярен, что в 1909 г. некий предприниматель использовал его имя в газетной рекламе огурцов.

Конечно, Бертенсоны практически никогда не лечили холеру. Они не инфекционисты, их пациенты холерой не болеют. Вообще говоря, петербургскими врачами был накоплен огромный практический опыт лечения холерных больных. Но – это можно наблюдать и теперь – степень доверия «близким» врачам, врачам «с рекомендациями» была чрезвычайно высокой. Выбор медика, а соответственно и метод лечения мог стать роковым.

Рассказ лейб-медика Л. Б. Бертенсона (газета «Новое время» от 26 октября 1893 г.).

«Все средства оказались безуспешными. Одного из них, – ванны – я не применял, так как мне было известно, что мать Петра Ильича скончалась от холеры именно в то время, когда ее посадили в ванну. Это обстоятельство поселило в П. И. и его родственниках суеверный страх к ванне. В субботу признаки отравления мочой сделались очевидными. Я решил сделать П. И. ванну. Но к вечеру надежда была потеряна».

Смерть Петра Ильича вызвала скандал. Кончина композитора обсуждались в тогдашней прессе. Медицинские детали исключительно долго заполняли страницы периодики. Они вызвали раскол во мнениях, настоящую журнальную войну. Диагноз «холера» сомнению не подвергался. Дискуссия велась относительно того, не поздно ли подключились врачи Бертенсоны, и верно ли велось лечение.

Алексей Суворин писал в своем «Новом времени»: «Я не только возмущен этой смертью, но недоволен и г. Бертенсоном, который лечил Чайковского».

А вот мнение редакции «Петербургской газеты»: «Так или иначе, но по отношению к покойному Чайковскому далеко не все было сделано, чем располагает медицина. Из ее арсенала была вынута небольшая часть оружия, да и та не вполне пущена в дело».

Бертенсонов обвиняли в том, что они поздно установили правильный диагноз, не использовали в лечении Петра Ильича ванны для борьбы с обезвоживанием организма больного, не собрали консилиум специалистов.

Как бы то ни было, в ночь на 25 октября Петр Ильич скончался. И по официальной версии – от холеры. Независимо от того, правильно его лечили или нет. Для империи это стало ударом.

Никогда прежде в России прощание с деятелем культуры не носило такого подчеркнуто общегосударственного характера. В средних и высших учебных заведениях прервали занятия. Отпевали Петра Ильича в кафедральном Казанском соборе. Огромная толпа сопровождала гроб на протяжении всего Невского проспекта – до Александро-Невской лавры. На могилу возложили сотни венков, в том числе от императорской фамилии.

ВЕРСИЯ ВТОРАЯ: САМОУБИЙСТВО

Вопрос о том, была ли именно холера причиной смерти Петра Ильича, неожиданно возник в 70–80 годы двадцатого века. Тогда начали выплывать прежде неизвестные устные свидетельства, ставящие всю эту историю с ног на голову. Сейчас очень многие и в России, и особенно за рубежом полагают, что в истории со смертью Чайковского все не очень чисто.

Первой появилась версия о желанной смерти: «фаталистическая», «непротивленческая»: мучимый сексуальными комплексами невротик готов уйти из жизни, не справившись с грузом психологических проблем. Пренебрежение правилами гигиены в период эпидемии – завуалированный прием набожного самоубийцы.

В 6-й симфонии Чайковского, «Патетической» (ее премьера состоялась за несколько дней до трагических событий, ее же исполнение увенчало «траурные мероприятия»), многие задним числом услышали интонации скорби, прощания с жизнью, одним словом то, что называется «предчувствие».

Если принять на веру, что 6-я симфония – это завуалированное послание о готовности принять смерть, все равно возникает вопрос: каким образом Петр Ильич осуществил это свое желание. И откуда это желание, собственно, могло появиться? Чайковский был всенародно любим, обласкан вниманием государя, получил прижизненное мировое признание. Чего ему не хватало? Грубо говоря, каков мотив?

Эта версия базируется на уже совершавшейся Чайковским попытке уйти из жизни. Вскоре после женитьбы на Антонине Милюковой, глубокой осенью 1877 г. в Москве он предпринял попытку самоубийства. По воспоминаниям приятеля Чайковского профессора Московской консерватории Николая Кашкина, Петр Ильич рассказал: «Я вполне осознавал, что виновным во всем был один я, что никто в мире мне помочь не может, а потому оставалось терпеть, пока хватает сил, и скрывать от всех мое несчастье. Я стал думать о средствах исчезнуть менее заметно и как бы от естественной причины; одно такое средство я даже попробовал».

Этот пересказ косвенно подтверждает письмо Чайковского от 25 октября: «Я пошел на пустынный берег Москвы-реки, и мне пришла в голову мысль о возможности получить смертельную простуду. С этой целью, никем в темноте не видимый, я вошел в воду почти по пояс и оставался так долго, как только мог выдержать ломоту в теле от холода. Здоровье мое оказалось, однако, настолько крепким, что ледяная ванна прошла для меня без всяких последствий». Косвенное подтверждение находим и в другом письме композитора: «Если бы я остался хоть еще один день в Москве, то сошел бы с ума или утопился бы в вонючих водах все-таки милой Москвы-реки».

Не все историки склонны верить рассказу Кашкина, но большинство склоняется к тому, что понявший роковую невозможность жить супружеской жизнью Петр Ильич осенью 1877 г. действительно хотел заболеть и умереть.

Но смерть пришла к композитору много позже – спустя 16 лет. Получается, суицидальные настроения, если таковые были, что называется, взяли паузу. Почему Петр Ильич избрал такой способ сведения счетов с жизнью? Могут ли склонные к суициду люди после первой неудачной попытки предпринять следующую спустя такой большой отрезок времени?

Да, считают психиатры, суицидальный тип существует. И те, кто уже совершали попытку самоубийства единожды, имеют гораздо большую вероятность попытаться еще раз.

Здесь мы должны коснуться темы, которая прежде не звучала. Официальной традицией исследования жизни Чайковского она игнорировалась напрочь. Речь о сексуальной ориентации Петра Ильича. Чайковский был, как сейчас бы его назвали, геем. Это подтверждают личные переживания Петра Ильича, дошедшие до нас в его письмах.

Из письма брату Модесту от 28 сентября 1877 г.

«Представь себе! Я даже совершил на днях поездку в деревню к Булатову, дом которого есть не что иное, как педерастическая бордель. Мало того, что я там был, но я влюбился как кошка в его кучера!!! Итак, ты совершенно прав, говоря в своем письме, что нет возможности удержаться, несмотря ни на какие клятвы, от своих слабостей».

Гомосексуализм, половое влечение мужчины к мужчине, в XIX веке во всем мире, в том числе и в России считалось уголовным преступлением. Но по факту такого рода отношения в русском свете были весьма распространены. Из современников Чайковского назовем великих князей Константина Константиновича и Сергея Александровича, ближайшего советчика государя, князя Владимира Мещерского. По воспоминаниям современников, мужчины-проститутки предлагали себя в местах публичных прогулок, таких как Невский проспект и Конногвардейский бульвар.

И хотя полиция и общество закрывали глаза на гомосексуализм, флер скандала и неприличия в нем был. Всегда существовала угроза шантажа, злостной сплетни, да и судебного преследования. Природная нервность Петра Чайковского многократно усиливалась его сексуальными склонностями.

События, по мнению сторонников версии о завуалированном самоубийстве, развивались так. Вознамерившись уйти из жизни «незаметно», в разгар эпидемии Петр Ильич преспокойно употребляет в ресторане сырую воду, зная, что таким образом он рискует получить смертельное заболевание. Своего рода русская рулетка. И кстати, современный исследователь Чайковского Николай Блинов считает, что так называемый «холерный» стакан мог быть выпит Чайковским где угодно в предшествовавшие походу в ресторан «Лейнер» дни. По Николаю Блинову, ни стакан воды, выпитый за завтраком, ни тот, из которого композитор запивал макароны у Лейнера, не могли являться «холерными». Заражение произошло от 18 октября до середины дня 20-го.

Блинов, а с ним и автор наиболее полной, последней биографии композитора Александр Познанский приходят к выводу: при стоическом отношении Чайковского к возможности смерти он наверняка выпил сырую воду где-то раньше, не в «Лейнере». А где – кто знает?

Покончить жизнь самоубийством путем «непротивления заражению холерой» – ход неэстетичный и по меньшей мере странный: версия в принципе умозрительна. Нет классического атрибута самоубийцы – предсмертной записки. И все же остаются сторонники этой версии.

С их точки зрения самоубийство глубоко религиозного Чайковского только так и могло случиться. Не убивать себя сознательно, а предоставить Провидению выбор участи. И сказать последнее слово 6-й симфонией. Но версия, которую мы только что рассмотрели, является переходным звеном к так называемой версии Самоубийства по Приговору.

ВЕРСИЯ ТРЕТЬЯ: САМОУБИЙСТВО ПО ПРИГОВОРУ

Обычная сцена из кинофильма или романа. Некто начальственный говорит герою: «Вот Вам пистолет. Я оставляю Вас в одиночестве. Вы знаете, как в этой ситуации должно поступить мужчине» (или офицеру, или дворянину). Дверь закрывается. Раздается выстрел.

В нашем случае подразумевается, что в силу своих сексуальных предпочтений Чайковский спровоцировал скандал. У него случился роман с молодым человеком из хорошей семьи. И в связи с этим он был приговорен к добровольно-обязательному уходу из жизни. Иными словами, ему якобы был предложен суицид как способ не допустить гомосексуальный скандал в высшем обществе. Судьями стали товарищи Чайковского по его alma mater – Императорскому училищу правоведения. Фактически приговор вынес сам Александр III. Эта версия появилась лет 40 назад.

В конце 70-х из СССР в США эмигрирует музыковед Александра Орлова, бывшая сотрудница Музея Чайковского в Клину. В 1980 г. в редактировавшейся Сергеем Довлатовым нью-йоркской газете «Новый американец» появляется статья Орловой с сенсационными подробностями биографии Чайковского. В 1987 г. в журнале «Континент» она публикует большую статью «Тайна жизни и смерти Чайковского», суть которой в следующем: Петр Ильич был вынужден покончить жизнь самоубийством по приговору некоего таинственного «суда чести».

О том, что Чайковский отравился мышьяком, Орлова рассказывает со слов ушедших из жизни современников Петра Ильича. Они или их потомки рассказали об этой страшной тайне лично Александре Орловой. Опубликовать сенсационные сведения в СССР было невозможно, и поэтому Орлова сообщила их через много лет, когда живых свидетелей уже не осталось.

Версию охотно подхватили западные исследователи. Отечественные музыковеды оказались неподготовленными к этой дискуссии, потому что в отечественной традиции сомнениям в обстоятельствах смерти Чайковского места нет.

Надо сказать, что версия Орловой внутренне не противоречива. Речь идет об увлечении, которое композитор испытал к Александру Стенбок-Фермору (1878–1945), племяннику шталмейстера, графа Алексея Александровича Стенбока-Фермора.

Александр Стенбок-Фермор вполне реальный персонаж, владелец имения Ольгина под Петербургом, умерший в эмиграции. Род знаменитый, знатный.

Так вот, Орлова утверждала, что выпускник училища правоведения Александр Войтов рассказал ей такую историю: в 1893 г. у Чайковского завязался роман с юным племянником графа Стенбок-Фермора, близкого друга Александра III. Разгневанный граф написал жалобу царю и передал ее главному прокурору Сената Николаю Якоби, однокласснику композитора по училищу правоведения.

Кстати, и Александр Войтов, и Николай Якоби и вправду были правоведами.

Якоби, обеспокоенный возможным уроном репутации родного элитного учебного заведения, созвал «суд чести» из школьных товарищей, бывших в то время в Петербурге. После пяти часов прений за закрытыми дверями, по свидетельству очевидцев, Чайковский вышел «очень бледный и взволнованный». Условием, при котором «судьи» соглашались скрыть обстоятельства этого дела, было то, что композитор лишит себя жизни, имитировав холеру, симптомы которой сходны с отравлением мышьяком. В подтверждение «рассказа Войтова» Орлова привела множество косвенных доказательств, подтверждающих свою версию.

В первую очередь – это свидетельства очевидцев, которые заявляли, что после смерти Чайковского не были проведены необходимые в случаях смерти от холеры карантинные мероприятия. Римский-Корсаков, например, писал: «Как странно, Чайковский умер от холеры, но доступ на панихиду был свободный. Помню, как Вержбилович целовал покойного в голову и лицо». Никто также не собирался дезинфицировать дом композитора, а использованные простыни вместо того, чтобы сжечь, отправили в прачечную. Это совершенно не вяжется с версией гибели от заразной болезни.

Орлова утверждала также, что, работая в закрытых архивах музея Чайковского в Клину, она собственными глазами видела письмо лечащего врача композитора доктора Бертенсона к брату Чайковского Модесту, где он давал наставления по поводу того, как следует описывать смерть от холеры. Что имело смысл лишь в одном случае – если бы Петр Ильич умер совершенно по другой причине.

Итак, отравление мышьяком после «приговора» правоведов, соучеников Чайковского по Императорскому училищу правоведения. Училище правоведения было основано Николаем Первым. Среди его выпускников – сотни влиятельнейших людей своего времени и десятки выдающихся. В различные годы его окончили Чайковский, критики Стасов и Евреинов, поэт Апухтин, дипломат Розен, шахматист Алехин, политик Владимир Набоков-старший и другие. В народе воспитанников училища называли «чижиками-пыжиками». Пыжиковая шляпа была отличительной деталью зимней униформы.

Здесь обучались Петр Чайковский и его брат Модест. Гомоэротическая насыщенность эмоциональной атмосферы считалась свойством всех подобных закрытых мужских учебных заведений. Кроме братьев Чайковских, гомосексуалистами были другие знаменитости: поэт Алексей Апухтин и композитор Сергей Танеев. Но эта сторона жизни училища должна была оставаться неизвестной для посторонних.

Вот эпизод, относящийся к 1860 г., описанный правоведом Владимиром Танеевым. Двое старшеклассников изнасиловали летом в Павловске младшего товарища. «Хотя Зубов (инициатор насилия) был совсем не в нашем классе, но мы решили созвать общее собрание всего старшего курса, всех трех классов, чтобы осудить его». Итог – Зубов был изгнан судом сотоварищей из училища, а соучастник оставлен. В судебном порядке дело не возбуждали. И это несмотря на явность совершенного ими уголовного преступления.

Итак, согласно версии № 3, Петра Ильича, виновного в сексуальном скандале, принудили принять яд, Орлова утверждает: мышьяк.

Мышьяк или арсеникум. Свое русское название яд получил из-за того, что с его помощью боролись с мышами и крысами. Все его соединения ядовиты. При остром отравлении мышьяком наблюдаются рвота, боли в животе, обильная диарея, угнетение центральной нервной системы. Сходство симптомов отравления мышьяком с симптомами холеры позволяло успешно использовать соединения мышьяка в качестве смертельного яда. Часть историков считает, что отравление мышьяком ускорило смерть Наполеона Бонапарта. Именно во Франции в связи с одним громким уголовным делом появилась так называемая проба Марша: криминологический тест на мышьяк. Его использовали при расследовании отравлений с 1836 г.

Между прочим, в смертельной болезни Чайковского бросается в глаза, что первичными были приступы тошноты, а не диареи – это в пользу мышьяка. Но вполне возможна атипичная холера.

Об этом говорит и странная легкомысленность врачей. «Петербургская газета»: «Только присутствие некого служителя, который постоянно мазал губы и ноздри покойника тряпочкой с карболкой, напоминало, от какой страшной болезни умер хозяин квартиры».

Однако врачи, лечившие Чайковского и дававшие подробный отчет о его болезни, в том числе журналистам, не подвергали сомнению свой диагноз. Заключения о смерти подписали три доктора. Как и в наше время, такие заключения, несмотря на статус покойника, требовалось подавать в кладбищенскую контору. В официальном заключении написано однозначно – смерть от холеры.

Мышьяк сохраняется в мертвом теле столетиями. Эксгумация и исследование останков современными лабораторными методами могли бы подтвердить или опровергнуть версию Александры Орловой. Впрочем, ее аргументы построены на довольно слабых основаниях. И прах Петра Ильича вряд ли будет потревожен

Данный текст является ознакомительным фрагментом.