29 октября – Григорий ЧУХРАЙ
29 октября – Григорий ЧУХРАЙ
Этот режиссер за свою долгую творческую карьеру снял восемь фильмов. Однако он мог снять всего одну картину – «Балладу о солдате» – и уже ничего больше не снимать, поскольку эта великая лента сразу обессмертила его имя. Этой картиной режиссер-фронтовик Чухрай отдал дань памяти миллионам своих соотечественников: и тем, кто выстоял в лихую годину, и тем, кто остался лежать на полях сражений.
Григорий Чухрай родился 23 мая 1921 года в городе Мелитополе на Украине. Когда мальчику исполнилось три года, его родители развелись и он остался с матерью. Поскольку она была ярой коммунисткой и все силы отдавала партийной работе, Григорий б?льшую часть дня был предоставлен самому себе. Целые дни он проводил во дворе и на улице, общался со сверстниками и ждал возвращения мамы. Она приходила усталая, но всегда активная, кормила сына, готовила пищу на завтра и расспрашивала обо всем; говорила с сыном как со взрослым и без словесных назиданий руководила его поступками. Ее независимость и скромное достоинство, ее отношение к людям, к работе были главными факторами воспитания Григория.
Поскольку партия посылала маму Чухрая работать в разные области, семья не жила на одном месте. В 30-е годы из Мелитополя они отправились в Баку, где мама Григория работала на руководящей должности в милиции. Там она вышла замуж вторично и вскоре вся семья переехала в Москву, в отдельную комнатку в общежитии на Лиственной аллее. Григорий был определен в школу в районе Тимирязевской академии. Но поскольку класс принял его плохо – ребята смеялись над украинским диалектом новичка, – Григорий частенько прогуливал уроки и либо шел в Политехнический музей, либо смотрел кино в кинотеатре «Художественный». Именно эти походы привили будущему режиссеру любовь к кинематографу, которую он пронес через всю жизнь.
В 1939 году Чухрай закончил школу и подал документы во ВГИК. Однако накануне экзаменов в институт пришел офицер из военкомата и объявил, что юноши, родившиеся в 1921 году, призываются в армию. Как ни странно, но Чухрай не огорчился этому событию. Он подумал: «Какой из меня пока режиссер? Что знает о жизни десятиклассник? А вот послужу в армии – получу опыт, возмужаю. Вот тогда и можно учиться искусству». Однако ждать пришлось гораздо дольше, чем думал Чухрай: помешала война.
Григория призвали в воздушно-десантные войска, и уже в самом начале войны – на вторые сутки – он мог погибнуть. В лесу под Полтавой он нос к носу столкнулся с фашистским диверсантом – здоровенным мужиком, который едва его не задушил. К счастью, шум борьбы услышал однополчанин Чухрая и расстрелял диверсанта. Однако пуля задела и Чухрая: у него оказалась перебита малая лучевая кость. После лечения в медсанбате Чухрай снова вернулся на фронт. Он воевал на Украине, на Тамани, защищал Сталинград, выходил из окружения, прыгал в тыл врага, был еще трижды ранен. Последнее ранение Чухрай получил в апреле 45-го в бою у города Папа, на пути к Вене. Поэтому День Победы он встретил в госпитале. Демобилизовали Чухрая в конце декабря 1945 года. Он вернулся в Москву, причем не один, а с молодой женой Ириной, с которой познакомился в Ессентуках еще в начале войны, а женился на ней в мае 44-го.
Вернувшись с фронта, Чухрай подал документы во ВГИК и был принят еще на собеседовании. Правда, не потому, что был таким умным (даже не смог назвать ни одного из авторов репродукций, которые ему показали экзаменаторы), а потому что сумел понравиться своей честностью и прямотой председателю комиссии Сергею Юткевичу. Однако спустя два года тот же Юткевич захотел отчислить Чухрая за непосещение лекций, не зная о том, что у студента-фронтовика открылись старые раны и он вынужден был мотаться по больницам. Спасла Чухрая преподаватель ВГИКа Матильда Итина, которая сумела доказать своим коллегам, что Чухрай сумеет с лихвой наверстать упущенное.
К слову, когда в 50-м в стране шла кампания по борьбе с космополитизмом и Юткевича исключили из ВГИКа за то, что он написал книгу о Чарли Чаплине (а не о советских режиссерах Пырьеве или Герасимове), единственным, кто встал на его защиту, был Чухрай. Он выступил на собрании в защиту мэтра, за что был немедленно вызван «на ковер». Однако бывший фронтовик не испугался – и не такое видел на войне. Держался он уверенно, глаза не отводил и его оставили в покое. Хотя Юткевича все-таки уволили.
В самом конце обучения, перед сдачей диплома, Чухрай опять угодил в больницу. Из-за этого ему так и не удалось снять дипломный фильм. Кроме этого, его уволили с должности руководителя художественной самодеятельности, где он подрабатывал, чтобы содержать семью (к тому времени у них с Ириной родился сын Павел). Чтобы расплатиться с долгами, Чухраю пришлось пойти на все тяжкие: он продал шинель и стал искать другой заработок. Но найти работу никак не удавалось. И тут ему на помощь пришел его преподаватель по ВГИКу Михаил Ромм: он пригласил его в качестве своего ассистента в картину «Адмирал Ушаков». На дворе стоял 1952 год. Поработав у Ромма, Чухрай вскоре вернулся в Москву, но работы по специальности найти так и не смог. И отправился в Киев, на тамошнюю киностудию. Там пробыл два с половиной года, однако самостоятельной постановки так и не добился, работая «на подхвате». И вот тут его опять выручил Ромм. Он приехал в Киев по делам и случайно столкнулся с Чухраем. А тот тогда опять маялся без работы: руководство студии не разрешило ему экранизировать повесть Бориса Лавренева «Сорок первый». Узнав об этом, Ромм пообещал помочь пробить эту постановку в Москве. И как только вернулся в столицу, рассказал об этом руководителю «Мосфильма» Ивану Пырьеву. И тот вызвал Чухрая в Москву.
Фильм, которому суждено было стать шедевром отечественной кинематографии, создавался в тяжелых условиях. Мытарства начались еще на стадии сценарной работы, когда Чухрай не смог найти общего языка со своим соавтором Григорием Колтуновым. Последний был настроен создать идеологически правильный сценарий, где любовь Марютки к Говорухе-Отроку была классовым преступлением. Однако Чухрай считал, что Марюткой двигало вполне естественное чувство и никакой идеологической подоплеки в этой любви не было (в годы хрущевской «оттепели» в кругах творческой интеллигенции стало модным игнорировать идеи классовой борьбы, на которых, собственно, и базировалось советское искусcтво). На этой почве разразился скандал, который был вынесен на обсуждение руководства студии. Победил в этом споре Чухрай, поскольку глава студии Пырьев встал на его сторону.
Когда начались съемки фильма, у Чухрая возникли новые сложности, на этот раз с оператором Сергеем Урусевским. Тот считался уже маститым (был дважды лауреатом Сталинской премии) и начал учить режиссера-дебютанта уму-разуму прямо на съемочной площадке. Но Чухрай оказался не лыком шит. Однажды, после того как Урусевский отказался выполнять его установки и не пришел на съемки, он созвал собрание, где вынес этот конфликт на обсуждение. В итоге весь коллектив проголосовал против Урусевского. Когда тот узнал об этом, он испугался и пошел на попятную: согласился выполнять все установки Чухрая, лишь бы он не отправлял его обратно в Москву (съемки велись на Каспии, под Красноводском).
Были во время съемок и другие конфликты. Например, супруг актрисы Изольды Извицкой, игравшей Марютку, Эдуард Бредун однажды выпил лишнего и захотел выяснить отношения с Чухраем (ему показалось, что тот нетактично ведет себя на съемочной площадке с его женой). Бредун полез на режиссера с кулаками, не зная, что тот на фронте был десантником и мастерски владел приемами рукопашного боя. Поэтому Бредун не успел даже руку занести для удара, как мгновенно оказался на полу. На следующий день драчуна отправили в Москву.
Наконец, последнее серьезное испытание поджидало Чухрая в Москве. Когда группа вернулась в столицу, чтобы начать монтаж фильма, выяснилось, что на Чухрая завели уголовное дело по обвинению в перерасходе средств. И кто знает, как бы в дальнейшем сложилась судьба молодого режиссера (в худшем случае его вполне могли упечь за решетку, в лучшем – выгнать из кинематографа с «волчьим билетом»), если бы отснятый материал не произвел на студийное начальство самое благоприятное впечатление.
И все же даже после того, как работа над картиной была завершена и многими угадывался ее будущий успех, кое-кто из участников съемок продолжал в этом сомневаться. Наиболее принципиальным противником продолжал оставаться автор сценария Колтунов, который написал на имя И. Пырьева записку следующего содержания: «Уважаемый Иван Александрович. Только что я посмотрел материал картины молодого режиссера Чухрая. Ставлю вас в известность, что под этой белогвардейской стряпней я не поставлю своего честного имени».
В советском прокате «Сорок первый» собрал 25 миллионов 100 тысяч зрителей. В мае того же, 1957 года фильм был отправлен представлять советскую кинематографию в Канны. Причем произошло это в общем-то случайно. Киношное начальство не хотело этого делать, считая, что негоже посылать на Запад фильм, который прославляет белогвардейщину. Но картину посмотрел сам Никита Хрущев, который не нашел в нем ничего крамольного. И дал отмашку.
В Каннах «Сорок первый» конкурировал с американским блокбастером Майкла Тодда «Восемь тысяч миль под водой». Это был грандиозный по спецэффектам фильм, но абсолютно пустой по содержанию. В нем участвовала Элизабет Тейлор. Однако реклама у фильма была грандиозная: все Канны усеяли плакатами с названием картины и на улицах города даже устраивались карнавальные шествия, посвященные «Восьми тысячам…». Все это, естественно, и сыграло свою роль: творение Тодда взяло Главный приз. Но и «Сорок первый» оставить без награды руководство фестиваля не имело права. Во-первых, фильм и в самом деле был снят на высоком профессиональном уровне. Во-вторых, он нес в себе важную политическую составляющую, которую устроители фестиваля не могли проигнорировать. Дело в том, что во Франции проживало много бывших русских, покинувших родину после революции 17-го года, которые были весьма восторженного мнения о фильме Чухрая. Ведь это был первый советский фильм за последние 30 лет, где белогвардейца показали с положительной стороны. В итоге, учитывая все эти обстоятельства, «Сорок первый» наградили Большим призом жюри. Это оказалось не последней наградой фильма: в том же году он был удостоен приза на фестивале в Эдинбурге.
Следующий фильм Чухрая тоже был посвящен военной тематике. Только теперь речь в нем шла о событиях другой войны – Великой Отечественной, о которой режиссер знал не понаслышке. Еще студентом ВГИКа Чухрай мечтал снять подобный фильм, причем тот виделся ему не пафосным – с красивыми взрывами и героическими смертями, – а камерным, по-человечески правдивым. По словам Чухрая: «Меня огорчало, что даже в хороших фильмах были кадры с солдатами, которые шли в атаку, „красиво“ умирая на глазах у зрителей. Я думал: в этой цепи, среди атакующих, мог быть и я, а зритель, развалившись в кресле, любовался бы, как я красиво умираю. За войну я видел очень много смертей и знаю: смерть никогда не бывает красивой. Любоваться ею безнравственно. И тогда я решил, что обязательно сниму фильм о своем сверстнике – русском солдате. Я еще не знал, каким будет мой фильм. Но я уже твердо решил, что в этом фильме не будет показана смерть героя – это, казалось мне, зрелище не эстетическое…»
Все началось летом 1957 года, когда по экранам страны с триумфом шел первый фильм Григория Чухрая «Сорок первый». Как-то домой к режиссеру заявились два сценариста – Валентин Ежов и Будимир Метальников, – которые предложили ему осуществить совместный проект – фильм на колхозную тему. Сюжет был незамысловат: председатели двух разных колхозов соревнуются между собой не только на трудовой ниве, но и на личной – они оба влюблены в красивую девушку-доярку. Чухраю проект не понравился, и он рассказал сценаристам свой – про молоденького солдата, который едет с фронта в отпуск к своей матери. Гости сказали, что это намного лучше, чем треволнения двух колхозных председателей. И согласились облечь чухраевскую идею в сценарную плоть. Так на свет появился сценарий еще одного будущего шедевра Григория Чухрая – «Баллада о солдате». Однако его путь к зрителю был не менее трудный, чем у «Сорок первого».
Сначала на сценарий ополчились коллеги Чухрая, которые посчитали, что сегодня более актуальны фильмы о современности, чем о прошлом. Но Чухрай не поддался этим настроениям и продолжал отстаивать свою точку зрения. Тогда его вызвал к себе руководитель Главка по производству художественных фильмов Александр Федоров. И стал горячо убеждать молодого режиссера в том, что после такого грандиозного успеха, какой выпал на долю «Сорок первого», Чухрай просто не имеет права браться за такой фильм. «Люди ждут от вас чего-то такого же масштабного, значительного, а вы хотите снимать кино про безусого юнца, едущего с фронта в отпуск домой, – говорил Федоров. – И зачем едет-то: латать крышу матери. А ведь вы бывший десантник, участник Сталинградской битвы! Неужели мало в вашей памяти героических фактов, чем то, что вы придумали в „Балладе“? Это же мелко!»
Но Чухраю хватило мужества и здесь не испугаться. «Я буду снимать этот фильм или уйду из кинематографа!» – заявил он. И киношное руководство сдалось.
Съемки фильма начились ранней осенью 1958 года с натурных эпизодов и проходили под Владимиром. Однако чуть ли не в первый съемочный день случилась беда: в одном эпизоде Чухрай выпал из автомобиля и сломал ключицу и голеностопный сустав. Его немедленно отвезли в военный госпиталь. После того инцидента впору было рвать на себе волосы, поскольку травмы режиссера грозили длительным простоем. Но, как показало будущее, это сослужило фильму самую лучшую службу. Именно в госпитале Чухрая вдруг осенило: он понял, что пригласил на главные роли не тех актеров: Олега Стриженова и Лилию Алешникову. Они никак не тянули на юных и целомудренных юношу и девушку, к которым пришла первая любовь. В итоге, едва выписавшись из больницы, Чухрай стал искать других исполнителей и нашел их среди дебютантов. Сегодня их имена знает каждый: Владимир Ивашов и Жанна Прохоренко.
Когда фильм был полностью готов, над ним внезапно сгустились тучи посильнее тех, что витали над «Сорок первым». Бдительные цензоры нашли в нем столько недостатков, что потребовали от Чухрая вооружиться ножницами и вырезать чуть ли не десяток крамольных эпизодов. Режиссер отказался. А когда его вызвал к себе министр культуры СССР Михайлов и стал стыдить в присутствии директора картины, Чухрай не сдержался… и схватил за грудки директора, который стал поддакивать министру. Министр немедленно связался со своим секретарем и потребовал вызвать… милиционера. Дескать, надо арестовать хулигана. Но Чухрай не стал дожидаться, пока его скрутят стражи порядка, и покинул кабинет сам. За этот поступок министр потребовал исключить Чухрая из партии, но коммунисты студии не согласились с вердиктом. И только поставили режиссеру на вид. А спустя несколько месяцев конфликт был благополучно забыт, поскольку фильм «Баллада о солдате» вышел в прокат и имел фантастический успех. И в мае 1960 года даже попал в программу Каннского фестиваля, где был награжден призом «За высокий гуманизм и исключительные художественные качества».
Третьим фильмом Чухрая стала драма на антисталинскую тему «Чистое небо». Причем поначалу никаких антисталинских мотивов в нем не предполагалось: это должен был быть фильм о судьбе летчика-испытателя Астахова, преодолевшего звуковой барьер. Но из-за того, что техническая сторона вопроса была прописана в сценарии безграмотно, запуск фильма пришлось отложить на год. И за это время Чухрай и сценарист Даниил Храбровицкий и внесли в сюжет модную в те годы (после XX съезда КПСС) антисталинскую тему: Астахова исключают из партии за то, что он во время войны был в плену.
Однако когда фильм был уже завершен и находился в монтаже, над ним сгустились тучи. Одна из работниц съемочной группы ранней весной 61-го написала письмо министру культуры СССР Екатерине Фурцевой, где сообщала, что новый фильм Чухрая «будет плевком в лицо партии». Фурцева немедленно приехала на «Мосфильм», чтобы лично удостовериться в том «плевке». Несмотря на то что картина еще не была смонтирована, она потребовала показать ей черновой материал. Чухрай показал. Фурцева посмотрела… и осталась довольна. Не смутила ее и антисталинская тема, поскольку министр прекрасно была осведомлена о том, что в руководстве партии зреет новая кампания по разоблачению Сталина (она случится спустя полгода – на ХХII съезде в октябре 1961 года).
Фильм «Чистое небо» вышел на экраны страны в мае 61-го и имел успех не меньший, чем два предыдущих творения Чухрая. К тому же тот год принес режиссеру еще и большую личную радость: у него родился еще один ребенок – дочь Лена.
После «Чистого неба» Чухрай снял еще несколько картин, однако они уже не шли ни в какое сравнение с его первыми тремя картинами. Это были вполне добротные ленты, но на звание шедевров не тянули. Во многом это можно объяснить тем, что Чухрай с середины 60-х взвалил на свои плечи еще одну ношу и стал совмещать режиссуру с административной деятельностью: возглавил на «Мосфильме» Экспериментальное творческое объединение (ЭТО) – первую и единственную в советском кино организацию, которая работала на хозрасчетной основе (то есть коллектив ЭТО получал гонорар в зависимости от кассового успеха фильмов, которые на ней снимались, в то время как на всех киностудиях оплата зависела от категории, утвержденной Госкино). В ЭТО Чухрай был художественным руководителем, а директором являлся Владимир Познер (отец нынешнего телеакадемика).
Один из первых фильмов, рожденных в ЭТО, – безусловный шедевр «Белое солнце пустыни». После этого в объединении родилось еще несколько шедевров: «Бриллиантовая рука», «12 стульев», «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Иван Васильевич меняет профессию» и др. А потом ЭТО закрыли, поскольку коммерческий подход не отвечал ни идеологии, ни базовым основам советской экономики. Например, ЭТО крайне неохотно бралось за некоммерческие проекты – так называемые производственные фильмы, поскольку те не приносили большой прибыли (одно из исключений – фильм Александра Сурина «Антрацит» о шахтерах). Кроме этого, существование ЭТО раскалывало и без того нестойкую киношную среду, рождая в ней зависть и корысть. В итоге объединение закрыли, как только для этого представился удобный повод.
Невольным могильщиком объединения оказался… Леонид Гайдай. Созданный им в ЭТО шедевр «Иван Васильевич меняет профессию» принес ему премиальные в размере 18 тысяч рублей. Узнав об этом, чиновники из ЦК КПСС вызвали «на ковер» Чухрая и потребовали объяснений. Он объяснил: дескать, фильм Гайдая собрал рекордное количество зрителей – 60,7 миллиона – отсюда и такие премиальные. «Но другие люди получают значительно меньше», – пытались урезонить режиссера чиновники. Тот парировал: «Они и дают государству несравнимо меньше. Пусть они снимут такой фильм, как Гайдай, и они заработают столько». Больше спорить с Чухраем не стали, а ЭТО закрыли. Вскоре после этого – в июле 1975 года – Владимир Познер скончался от сердечного приступа. Как скажет позднее сам Чухрай: «В моей жизни было только два трудных и сложных периода: Отечественная война и Экспериментальная студия».
Творческая активность Чухрая продолжалась до середины 80-х. За это время он снял еще несколько фильмов: художественные «Трясина» (1978) и «Жизнь прекрасна» (1980; совместно с Италией) и документальный «Я научу вас мечтать» (1985; совместно с Ю. Швыревым), посвященный кинорежиссеру М. Донскому.
К моменту выхода на экран последнего фильма Чухрай уже вырос до кинематографического генерала: 20 лет входил в секретариат Союза кинематографистов СССР, имел звание народного артиста СССР. С его мнением считались, его слово играло важную роль в решении многих кинематографических проблем. Но потом грянула перестройка, которая отодвинула старую гвардию от руководства и отправила ее на пенсию. На первый взгляд в случившемся не было ничего необычного: так было всегда, и тот же Чухрай в середине 60-х пришел в Союз кинематографистов на место кого-то из мэтров. Однако дальнейшие события показали, что похожими были только внешние формы смены руководства, а вот последствия совсем иными. И если поколение Чухрая создало множество замечательных картин, которые составили гордость отечественного кинематографа, то их последователям хвалиться было абсолютно нечем – ни одну из их работ даже близко к шедеврам отнести нельзя.
В последние годы жизни Чухрай отошел от дел кинематографа и целиком посвятил себя семье: детям, внукам. Был рад за своего сына Павла, который стал вполне благополучным режиссером, нашедшим свое место в новом российском кинематографе. Кроме этого, Григорий Наумович выпустил в свет две мемуарные книжки: о войне и кинематографе. Одну из них он закончил следующими словами: «Меня всегда удивляло, что война кончилась, а я остался жив. Почему именно мне такой подарок судьбы? Может быть, для того, чтобы продолжать дело, за которое отдали свои жизни миллионы моих сверстников? Эта мысль не кажется мне пустой. А служение этому делу и составляет цель моей жизни».
По меркам фронтовика, Г. Чухрай прожил долгую жизнь – 80 лет. Он скончался 29 октября 2001 года от сердечного приступа. Видимо, он чувствовал, что дни его сочтены. За день до смерти режиссер позвонил из больницы своему другу и попросил почаще бывать с его семьей – женой Ириной Павловной, сыном…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.