7

7

Наступил последний вечер 1929 года. Я мог бы пристроиться куда-нибудь к знакомым на встречу Нового года, но что-то не хотелось. И Владимир с Еленой тоже никуда не поехали. Вообще он больше любил гостей принимать, нежели самому отправляться с визитами.

К вечеру прибыли Игорь Даксергоф и Валерий Перцов. Валерий с некоторых пор осознал, что у него нет никаких шансов на благосклонность моей сестры Маши, он сблизился с Владимиром и постоянно приезжал к нам по воскресеньям, чтобы вести с ним «умные» разговоры. Игорь Даксергоф также постоянно беседовал с Владимиром и одновременно продолжал упорно ухаживать за Машей. Он был, наверное, разочарован, что ее не застал. И она, и Катя упорхнули куда-то в Москву.

Родители ушли спать. Елена занялась приготовлением закуски. Оба гостя и я расселись у письменного стола Владимира, он начал что-то рассказывать. Елена расставила тарелки и рюмки, Владимир вытащил единственную поллитровку водки. У него был старинный хрустальный бокал с двуглавым орлом, распростершим свои крылья в стороны. Он его очень любил и, наливая драгоценную влагу, порой острил: до лапок, до крыльев, до головок, доверху. Этот бокал я описал в своей повести "Сорок изыскателей". Сейчас потомки Владимира его берегут словно золотой кубок…

До полуночи было далеко, а есть хотелось, а жареная на постном масле картошка аппетитно шипела. Решили провожать старый год.

Владимир осторожно, с аптекарской точностью распределил по рюмкам водку с тем расчетом, чтобы осталось и на встречу Нового года; свой бокал он наполнил до лапок. Чокнулись, выпили, ткнули вилками в тарелки с непритязательной закуской. Владимир продолжал рассказывать. Я слушал его не очень внимательно, перебирая в памяти события страшного года.

За последнее время урывая свободные полчасика, я кратко записывал отдельные свои мысли, самонадеянно их называя "Стихотворения в прозе". Таких опусов набралось, наверное, целый десяток, а потом однажды в тревожную минуту я их сжег.

На той страничке, которую я заполнял дня за три до встречи Нового года, шло сперва более или менее поэтичное описание природы, а концовка была такая:

"Я верил и надеялся на лучшее впереди…"

Данный текст является ознакомительным фрагментом.