В Абвергруппе-102

В Абвергруппе-102

А завязка этой истории, полной героизма и драматизма, лежала в начале войны. Осенью 1941 года броневым клиньям немецких групп армий «Центр» и «Юг» удалось сомкнуть кольцо окружения советских войск на Киевском направлении и охватить 21-ю, 5-ю и 37-ю армии Юго-Западного фронта так называемого первого формирования.

Больше недели советские войска вели кровопролитные бои в окружении, а затем, разбившись на многочисленные отряды и группы, стали выходить из окружения. Среди солдат и офицеров, запертых во вражеском котле, оказался и начальник склада горюче-смазочных материалов (ГСМ) 5-й армии двадцативосьмилетний техник-интендант 1-го ранга Петр Иванович Прядко.

Два с половиной месяца он с боями выходил из окружения. Наконец 27 ноября 1941 года ему удалось перейти линию фронта в полосе боевых действий нашей 6-й армии.

Как положено, «окруженец» Прядко сразу же попал к «особистам» — в Особый отдел НКВД, где армейские контрразведчики проверили подлинность его документов, выяснили обстоятельства, при которых он попал в окружение.

В ходе беседы оперативный работник Особого отдела лейтенант госбезопасности Макеев обратил внимание на высокое интеллектуальное развитие интенданта, хорошую память, крепкое здоровье и к тому же незаконченное высшее образование.

Макеев доложил все материалы своему начальнику отдела — капитану госбезопасности П. А. Рязанцеву. Офицеры решили предложить Прядко вновь отправиться через линию фронта, теперь уже в качестве зафронтового агента. Петр Иванович, немного поразмыслив, дал принципиальное согласие продолжить негласную борьбу с немцами. В целях конспирации Прядко был присвоен псевдоним Гальченко, которым он должен был подписывать все свои сообщения, посылаемые из стана врага.

По заданию армейских чекистов он должен был внедриться в Абвергруппу-102 при штабе 17-й пехотной армии вермахта, которая противостояла 6-й армии Юго-Западного фронта, с целью получения сведений об этом разведоргане и дезорганизации его работы.

Абвергруппа-102 занималась вербовкой своей агентуры в лагерях советских военноенных, расположенных в Донецкой, Ростовской, Харьковской областях и Краснодарском крае. При группе существовали специальные курсы по подготовке разведчиков, диверсантов и радистов для последующей заброски в тыл Красной Армии.

Наряду с обучением обычной агентуры специалисты из Абвера готовили также резидентов, главным образом из числа местных жителей, предназначавшихся для длительной работы на советской территории.

С Петром Ивановичем Прядко была быстро проведена инструктивная работа, и в ночь с 14 на 15 января 1942 года его переправили через линию фронта с легендой дезертира-перебежчика.

После его задержания немцами он был направлен на сборно-пересылочный пункт при одном из лагерей советских военнопленных в городе Славянске. Там его и «сосватали» гитлеровские вербовщики, предложив поработать на величие Третьего рейха. Прядко, согласно инструкции, несколько поколебавшись, наконец-то дал согласие в оказании негласной помощи абверовцам, в том числе и относительно его заброски в тыл Красной Армии.

Немцы спешили. Им понадобилось две недели на обучение нового агента. И уже в ночь с 25 на 26 января Петр Прядко под псевдонимом Петр Петренко оказался на советской территории. В Особом отделе 6-й армии он сообщил ценные сведения, которые ему стали известны относительно Абвергруппы-102, а также о двенадцати агентах, готовящихся к заброске в тыл Юго-Западного фронта.

Через два с половиной месяца Прядко с «торбой» дезинформации в ночь с 14 на 15 апреля 1942 года был вновь переброшен на немецкую сторону. Но опять его пребывание в немецком разведоргане оказалось кратковременным. Накануне крупномасштабного наступления под Харьковом вермахт нуждался срочно в свежей информации. Агента Абвера Петра Петренко вновь перебрасывают на советскую территорию. На этот раз Прядко помог военным контрразведчикам 6-й армии задержать четырех немецких шпионов и сообщил установочные данные еще на четырнадцать агентов, готовящихся к переброске через линию фронта.

Удивительный это был человек, — его одинаково высоко ценили немецкие абверовцы и советские чекисты.

В личном деле агента Гальченко есть характеристика, которую подготовил оперработник, который курировал его работу. Вот выдержка из характеристики:

«По своим качествам исключительно толковый работник, грамотный, сообразительный, быстро и хорошо ориентирующийся в боевой обстановке.

К заданиям относится серьезно и выполняет их точно, в соответствии с нашими указаниями».

К весне 1942 года фашисты, нарастив силы, решили контратаковать войска Юго-Западного фронта. В качестве наших планов Б. М. Шапошников предложил:

«Учитывая численное превосходство противника и отсутствие второго фронта в Европе, на ближайшее время ограничиться активной обороной».

Это было единственно правильное решение. Тем не менее, С. К. Тимошенко, выступив в поддержку предложенного им плана, заявил:

«Войска направления сейчас в состоянии и, безусловно, должны нанести немцам на Юго-Западном направлении упреждающий удар и расстроить их наступательные планы, в противном случае повторится то, что было в начале войны».

И повторилось, но теперь сценаристами были Тимошенко и Хрущев. Во второй половине мая 1942 года, после мощных ударов вермахта в районе Белгорода и Харькова, значительные силы Юго-Западного фронта оказались во вражеском котле. Гитлеровская военная машина перемалывала тысячами ежедневно наши войска. В ожесточенных боях с фашистами погиб почти весь коллектив Особого отдела 6-й армии во главе с капитаном госбезопасности Павлом Андреевичем Рязанцевым, который, как уже упоминалось выше, был инициатором заброски в Абвергруппу-102 зафронтового агента Гальченко — Петра Ивановича Прядко.

Это была настоящая катастрофа, которая по своим масштабам намного превзошла катастрофу германской армии под Сталинградом. В Сталинграде было пленено чуть более 90 тысяч немцев, в Харьковской операции — 230 тысяч советских солдат и офицеров. Окруженные немецкие войска под Сталинградом, в зимних условиях, продержались 70 дней, наши под Харьковом, в летний период — 7 дней.

«Что делать? — размышлял Петр. — Пробиваться к своим? Но это дело ненадежное и довольно-таки опасное. В создавшейся обстановке остался только один вариант — надо идти снова к немцам».

Он так и поступил, «сдался» в плен. Немцам он назвал пароль и тут же был доставлен в «родную» Абвергруппу-102. На допросе у начальника группы подполковника Пауля фон Гопф-Гойера Прядко поведал фашисту самостоятельно разработанную легенду о своих «злоключениях» в тылу. Немец был доволен «собранной» информацией агента. «Вы настоящий маладец, — восхитился искренне абверовец, обратившись к нему на ломаном русском языке, — вы так карашо всех обманули и принесли еще кучу ошень важных — тайных сведений. О вашей работе надо рассказать всем, всем слушателям школы, и это для них будет учительно. Если бы все были такими, как вы, это было бы ошень карашо. Пока отдыхайте, мой друг. Я распоряжусь, чтобы вам дали многа-многа денег, папирос и водка».

Его после трех ходок в советский тыл и возвращений абверовец посчитал хорошо проверенным негласным сотрудником и поручил ему крайне ответственную работу — изготовление так называемых документов «прикрытия» для забрасываемой агентуры.

Для работы ему определили отдельное помещение. Приступив к работе, Прядко обнаружил за собой постоянное плотное негласное наблюдение со стороны начальника канцелярии Валерия Шевченко, непосредственно занимающегося переброской агентуры. Надо было каким-то способом нейтрализовать предателя. Наш разведчик под впечатлением слежки так ожесточился, что готов был вскрикнуть — добей его! Так кричали когда-то римляне — «pollice verso!» — в Колизее с условным знаком повернутого вниз большого пальца. Добей его, или он добьет тебя — стучало в висках.

Повод нашелся — Шевченко злоупотреблял спиртным. Однажды набравшись, как говорится, до чертиков, он уснул и оставил без присмотра портфель с секретными документами. Прядко похитил его, документы выпотрошил возле туалета и штаба группы. В результате — Шевченко арестовали, провели быстро расследование и на второй день расстреляли.

«Работу в абверовской канцелярии, — как отмечалось в альманахе „СМЕРШ — 60“, — Прядко использовал для пользы дела. При изготовлении фиктивных документов он умышленно допускал мелкие неточности, которые впоследствии дали бы возможность советской контрразведке быстро выявить и обезвредить вражеского агента.

Эта хитрость чуть было не стоила ему жизни. Проверяя документы у подготовленных к заброске агентов, заместитель начальника Абвергруппы, бывший петлюровский офицер Петр Самутин, обратил внимание на допущенные в них ошибки. Прядко тут же арестовало гестапо. Он находился на шаг от расстрела. Однако, сыграв на следствии „под дурачка“, Прядко заявил, что неточности были сделаны им случайно из-за спешки в работе и неразборчиво написанных образцов.

Приняв во внимание прошлые „заслуги“ удачливого агента Петра Петренко, ему поверили, освободили из-под стражи и оставили в группе.

К октябрю 1942 года Прядко собрал значительное количество сведений о дислокации немецких войск и абверовской агентуре, подготовленной к засылке в тыл Юго-Западного фронта. Учитывая недавний арест и возможные подозрения к нему со стороны немцев, Прядко решает возвратиться к своим. На случай задержания в прифронтовой полосе находчивый разведчик придумал очередную хитрость. Он изъял из портфеля сотрудника Абвергруппы Романа Лысого деньги, которые он должен был везти на передовую для вручения группе агентов.

Когда при попытке перейти линию фронта в районе станицы Кабардинская Прядко был задержан германскими солдатами, то причину своего пребывания на передовой он объяснил необходимостью доставки денег, забытых его сослуживцем. Лысый же, обнаружив отсутствие в портфеле денег, подтвердил правильность объяснений Прядко и даже поблагодарил его за добросовестную службу. В результате этого позиции разведчика Гальченко в Абвергруппе еще более упрочились. Оставив на время мысль о возвращении к своим, Петр Иванович решил осуществить акцию по компрометации другого пособника оккупантов Романа Лысого как ярого украинского националиста. Прядко подложил в его папку со служебными документами несколько листовок ОУН, в которых содержались нападки как на „москалей“, так и на немцев. Когда папка понадобилась тогдашнему начальнику Абвергруппы-102 капитану Мартину Руделю, то среди прочих бумаг он обнаружил и националистические листовки.

Вскоре Роман Лысый был изгнан из разведоргана, а его работа оказалась временно парализована.

В конце 1942 года Абвергруппу возглавил новый начальник капитан Карл Гесс, зарекомендовавший себя как отпетый пьяница и распутник. Ослабление бдительности и дисциплины в группе Гальченко ловко использовал в своих интересах, причем довольно простым способом. В одну из темных ноябрьских ночей Прядко и привлеченный им для подпольной работы шофер группы Василий Матвиенко крупными буквами написали на стене здания, в котором размещалась Абвергруппа, следующую фразу:

„Здесь живут шпионы во главе с Гессом и прочими бандитами. Вам не уйти от заслуженной кары!“

Утром надпись была обнаружена. Немцы решили, что это дело рук местных партизан. Командованию пришлось принимать срочные меры по локализации последствий расконспирации местонахождения армейского разведоргана.

В результате все агенты, проходившие в то время подготовку в Абвергруппе, были возвращены в лагеря военнопленных. Многим официальным сотрудникам пришлось срочно менять псевдонимы, а Карл Гесс был отстранен от должности начальника.

Войдя во вкус, Прядко вскоре удалось „подставить“ еще одного опытного сотрудника абверкоманды фельдфебеля Аппельта, выполнявшего функции казначея и писаря. Воспользовавшись тем, что Аппельт ушел из дома, не закрыв квартиру, Прядко похитил из его портфеля секретные документы со списками агентуры и две тысячи рейхсмарок.

За утрату важных документов немца тотчас же отправили для расследования инцидента в Варшаву, в штаб „Вали“, а обучавшихся агентов вновь вернули в лагерь военнопленных.

Лишенный связи с советской военной контрразведкой, Прядко периодически предпринимал попытки сообщить своим о том, что он жив, здоров и продолжает выполнять поставленные перед ним задачи.

Для этой цели он подбирал надежных людей из числа местных жителей, которым оставлял записки для последующей их передачи в Особый отдел НКВД с наступающей Красной Армией.

Так, в конце 1942-го и в начале 1943 годов подобные записки были оставлены им у патриотически настроенных жителей Ростова-на-Дону и Краснодара.

„Добрый день, дорогие! — писал Прядко в одной из них. — Очень жалею, что не имею возможности быть сейчас с вами — обстоятельства не позволяют. Но скоро обязательно буду. О ваших беспокойствах мне хорошо известно. Думаю, вы понимаете, что не от меня все зависит. Передать необходимое сейчас не могу“.

Весной 1943 года, когда Абвергруппа-102 располагалась в здании школы села Вороновицы Винницкой области, у Гальченко созрел дерзкий план ее уничтожения путем поджога. Через Матвиенко он привлек другого шофера группы Ивана и механика электростанции Николая.

Однако Николай выдал немцам Матвиенко и Ивана. О Прядко как об организаторе акции он, к счастью, не знал. Арестованные шоферы не выдали Прядко и тут же были расстреляны.

К осени 1943 года прошло уже почти полтора года, как Гальченко находился в Абвергруппе-102. Практически все это время он не имел связи с Особым отделом, а информации для советской военной контрразведки у него накопилось достаточно. Прядко твердо решил — любой ценой пробраться к своим, навстречу наступающей Красной Армии.

В сентябре он попросил у начальства отпуск якобы для эвакуации семьи, проживающей на Полтавщине. „Ветерану“ группы немцы пошли навстречу, его просьба была удовлетворена.

И вот 25 сентября 1943 года он покинул расположение школы в Винницкой области. Пересидев некоторое время в кукурузном поле и дождавшись прихода наших войск, явился в один из отделов контрразведки СМЕРШ. После непродолжительной беседы с армейскими чекистами агента Гальченко направили в Управление ВКР СМЕРШ Центрального фронта. Там его встретили с удивлением и радостью.

— Здравствуй, дорогой, — протянул Прядко крепкую в рукопожатии руку крупного телосложения генерал-майор.

— Здравствуйте, — переминаясь с ноги на ногу, смущенно ответил зафронтовой разведчик, ставший героем.

— Петр Иванович, моя фамилия Вадис, Александр Анатольевич. Я начальник военной контрразведки фронта. Наслышался о ваших подвигах. Теперь надо отдохнуть?

— Какой отдых, товарищ генерал, надо добивать зверя, — осмелевшим голосом ответил Прядко.

— Что ж, приятно слышать такой ответ, но мы вас уже не выпустим в Абверкоманду, опасно, — утверждающе заметил Вадис.

Итоги самоотверженной работы Гальченко за линией фронта впечатляющие. Военная контрразведка получила подробные установочные данные на 24 официальных сотрудника Абвергруппы-102, на 101 вражеского агента, причем на 33 ему удалось добыть фотографии.

Об этих данных, полученных от Прядко, Вадис А. А. информировал начальника УКР СМЕРШ Юго-Западного фронта генерал-майора Петра Ивановича Ивашутина, потому что военная контрразведка 6-й армии фронта первого формирования, переправившая его через линию фронта для внедрения в подразделение Абвера, подчинялась ему. Он гордился подвигом человека-легенды, которого воспитали в коллективе управления его фронта второго формирования после Сталинграда.

Ивашутин руководил военной контрразведкой Юго-Западного, а потом 3-го Украинского фронта с 1943 года и до конца войны. 6-я общевойсковая армия входила в состав 3-го Украинского фронта.

В Москву полетела срочная шифровка:

„Совершенно секретно.

Заместителю Наркома обороны Союза ССР —

нач. Главного управления контрразведки СМЕРШ

комиссару государственной безопасности 2-го ранга

товарищу Абакумову.

Спецсообщение по агентурному делу „ЗЮД“ о возвращении из тыла

противника зафронтового агента Гальченко

17 мая 1943 года в расположение Отдела СМЕРШ по 57-му стрелковому корпусу после выполнения специального разведывательного задания в Абвергруппе-102 возвратился зафронтовой агент Гальченко.

По заданию ОО НКВД 6-й армии в январе 1942 года он был послан в тыл противника с целью внедрения в немецкий разведорган.

Выполнив это задание, Гальченко в начале февраля возвратился из тыла противника, будучи завербованным немецкой разведкой в г. Славянске.

Вторично, с соответствующим дезинформационным материалом, Гальченко был заслан в тыл противника 14 апреля 1942 года и возвратился обратно 17 мая 1943 года.

Из тыла противника Гальченко вернулся с двумя немецкими шпионами — Чумаченко и Погребинским. Кроме того, он доставил материалы на 18 официальных сотрудников, 101 агента и 33 фотографии из личных дел, а также образцы бланков и печатей разведывательно-диверсионного органа „Абвергруппа-102“.

Особого внимания заслуживает его информация о возможных планах фашистского военного командования начать летом с.г. наступление на Курском направлении.

Добытые агентом Гальченко разведывательные материалы и его отчет о проделанной работе направлены в ваш адрес установленным порядком.

Начальник Управления контрразведки СМЕРШ

Центрального фронта генерал-майор (Вадис)

18 мая 1943 г. № 2/8767“».

Об успешном выполнении зафронтовым агентом Гальченко задания военной контрразведки начальник ГУКР СМЕРШ НКО СССР комиссар государственной безопасности 2-го ранга В. С. Абакумов докладывал лично Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину.

За проявленное мужество и героизм в тылу противника Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 июня 1944 года Петр Иванович Прядко был награжден орденом Красного Знамени.

Использовать в дальнейшем его за линией фронта было опасно, поэтому он вернулся в войска на знакомую должность начальника склада ГСМ. День Победы встретил со своей частью в польском городе Щецине.

До 1960 года Прядко служил в частях Советской Армии, а после увольнения в запас и отставку работал на различных предприятиях города Ростова-на-Дону.

В июне 1996 года Директором ФСБ России 82-летнему ветерану Петру Ивановичу Прядко было присвоено звание «Почетный сотрудник контрразведки» и вручен соответствующий нагрудный знак, обладателями которого становятся лишь самые достойные из профессионалов отечественной службы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.