Послесловие «Глупость или измена»?

Послесловие

«Глупость или измена»?

Судьба А. И. Солженицына представляет интерес не только сама по себе, но и потому что в ней отразилась судьба диссидентского движения, к которому он принадлежал и одним из кумиров которого долгое время являлся.

Это движение было порождено внутренними противоречиями, которые существовали в советском обществе и питали как недовольство условиями жизни, так и недоверие к власти. Из среды недовольных выделялись отдельные лица, способные открыто выражать свои взгляды и готовые бороться против существующего режима. Сначала это были десятки, затем сотни, к середине 80-х годов уже тысячи человек[70] (1).

То, что в развитии этого движения были заинтересованы зарубежные спецслужбы, не удивительно. Не удивительно и то, что зарубежье оказывало как моральную, так и материальную поддержку проявлениям социального протеста в советском обществе. В результате независимо от их желания диссиденты играли роль своеобразной «пятой колонны».

Если бы падение этого режима открывало возможность для более полного и рационального использования того экономического и культурного потенциала, которым располагала наша страна, если бы падение этого режима позволяло обеспечить более быстрое развитие страны, более высокий уровень жизни населения, более справедливое распределение благ, сотрудничество диссидентского движения с зарубежными спецслужбами могло иметь оправдание. Однако задававшие тон в холодной войне Соединенные Штаты Америки менее всего стремились к тому, чтобы их политический противник — Советский Союз стал сильнее и динамичнее. Наоборот их усилия были направлены к тому, чтобы устранить своего конкурента.

В связи с этим диссидентское движение оказалось перед драматической дилемой: не существовать оно не могло — его рождала сама жизнь, а его развитие объективно вело не только к гибели существующего режима, но и к утрате даже тех скромных социальных завоеваний, которые имела советская страна.

Какую же роль в этих условиях играли советские спецслужбы, прежде всего КГБ? Сейчас уже ни для кого не секрет, что названное учреждение имело в диссидентском движении своих людей. Более того, агенты КГБ в буквальном смысле этого слова пронизывали некоторые диссидентские и эмигрантские группы и даже целые организации.

«В эмиграции, к примеру, — писал В. Е. Максимов, — они проникли всюду — в газеты, журналы, на радио, в университетские и политические круги Запада, разлагая окружающую среду ложью и клеветой и различными рода инспирациями. Думаю, куда разрушительнее их деятельность сказывается на родине» (2).

Примером такого проникновения может служить НТС. Характеризуя эту организацию, бывший работник 5-го Управления КГБ СССР подполковник Александр Николаевич Кичихин утверждает:

«Многие наши сотрудники в кулуарах управления говорили довольно откровенно: если бы КГБ не подкреплял НТС своей агентурой, союз давно бы развалился. А ведь прежде чем внедрить агента, его надо соотвествующим образом подготовить, сделать ему диссидентское имя, позволить совершить какую-то акцию, чтобы за границей у него был авторитет. Кроме того, каждый из них должен был вывезти с собой какую-то стоящую информацию, высказать интересные идеи — плод нашего творчества. Вот и получалось, что мы подпитывали НТС и кадрами, и, так сказать, интеллектуально. Точно так же обстояло дело и с Организацией украинских националистов. Если посмотреть списки руководителей ОУН, то окажется, что чуть ли не каждый второй был нашим агентом» (3).

Может быть это самореклама? Нет, оказывается подобного мнения на этот счет придерживаются и некоторые активные деятели диссидентского движения. Так, например, В. К. Буковский характеризует НТС как «организацию — двойного агента», искусственно подерживаемую «и КГБ, и ЦРУ» (4).

Подобные настроения проникли и внутрь НТС, результатом чего стало дело Юрия Чикарлеева. Он, видный и давний деятель союза, в конце 70-х годов поставил перед руководством организации тот же самый вопрос и назвал в качестве подозреваемых им лиц сначала М. В. Назарова, а затем Е. Р. Романова. Руководство Союза пыталось замять возникшее дело, а когда это не удалось, исключило Ю. Чикарлеева из своих рядов. Была сделана также попытка привлечь его к суду за клевету как в ФРГ, так и во Франции, но первый суд ограничился лишь предостережением обвиняемому, второй закончился ничем (5).

Прошло несколько лет, и один из инфильтрированных в НТС работников КГБ сам назвал себя. Им оказался полковник КГБ Ярослав Васильевич Карпович, который, по его словам, в 70-е годы был резидентом Народно-трудового союза в Москве и в таком качестве ездил за границу для встреч с рукодителями Союза, в частности с Е. Р. Романовым (6). Тот факт, что ни журнал «Грани», ни журнал «Посев», ни информационный бюллетень НТС «Встречи» никак не отреагировали на эту публикацию (7), дает основания думать, что сообщенные Я. М. Карповичем факты соответствуют действительности и полковник КГБ на самом деле был резидентом НТС в столице.

Что же двигало КГБ, когда оно внедряло в диссидентское движение своих людей? Первое, что сразу же приходит на ум — стремление иметь самую полную и достоверную информацию об этом движении и тех силах, которые поддерживали его за рубежом.

Однако есть основание думать, что дело не ограничивалось этим.

Как мы знаем, накануне XXIII съезда КПСС стали циркулировать слухи, будто бы планируется политическая реабилитация И. В. Сталина. В связи с этим на свет появилось адресованное съезду и ушедшее в самиздат письмо протеста, под которым поставили свои подписи 25 видных деятелей науки, литературы и искусства. Организатором этой акции был журналист Эрнст Генри (8). Под этой фамилией, как мы знаем, скрывался известный советский разведчик С. Н. Ростовский, он же Л. А. Хентов. А поскольку бывших разведчиков не бывает, то мы имеем право констатировать, что данная акция была организована советскими спецслужбами. Подобная мысль посещала и тех, кто ставил свои подписи под этим письмом. «Сейчас я предполагаю, — вспоминал А. Д. Сахаров, — что инициатива нашего письма принадлежала не только Э. Генри, но и его влиятельным друзьям (где — в партийном аппарате или в КГБ, или еще где-то — я не знаю)» (9).

Это была не первая и не последняя акция, в которой участвовал бывший разведчик. 30 мая 1965 г. он обратился к И. Г. Эренбургу с получившим хождение в самиздате открытым письмом по поводу оценки им роли И. В. Сталина. В 1967 г. получил резонанс его спор с академиком А. Д. Сахаровым, нашедший отражение на страницах «Политического дневника». В 1968 г. Э. Генри предложил А. Д. Сахарову написать статью о роли и ответственности интеллигенции в современном мире. Осенью 1969 г. он организовывал протест против романа Всеволода Кочетова «Чего же ты хочешь?». Имеются сведения, что Э. Генри общался не только с А. Д. Сахаровым, но и некоторыми другими диссидентами, например, с П. Г. Григоренко, Р. А. Медведевым, А. И. Солженицыным (10), а также входил в число лиц, причастных к издававшемуся Р. А. Медведевым «Политическому дневнику» (11).

Конечно, Эрнст Генри мог поставлять КГБ информацию о диссидентском движении, но мы видим, что он играл не только пассивную роль. Ведь сбор подписей под письмом к XXIII съезду КПСС имел своей целью оказать влияние на руководство партии и способствовал пробуждению политической активности и даже переходу в оппозицию к существующему режиму некоторых из тех, кто подписал это письмо.

А среди них, как мы знаем, находился академик А. Д. Сахаров, для которого это был первый открытый политический шаг. Причем Андрей Дмитриевич специально отмечал, что после этого «Генри приходил еще много раз» и информировал его о происходивших политических событиях (12). Именно бывший разведчик собствовал тому, что имя засекреченного академика впервые появилось на страницах самиздата. Именно он попытался опубликовать его статью об интеллигенции на страницах «Литературной газеты». Характеризуя свою идейную эволюцию, Андрей Дмитриевич отмечал, что большое влияние на него оказал Р. А. Медведев, особенно знакомство с рукописью его книги о сталинизме. Между тем, как выясняется, впервые об этой книге он узнал от Эрнста Генри и именно Эрнст Генри познакомил его с Р. А. Медведевым (13).

Важным шагом на пути превращения А. Д. Сахарова в активного деятеля диссиденстского движения стало написание им «Размышлений о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Их инициатором был его коллега Ю. Живлюк, о котором Андрей Дмитриевич сам же писал: «Есть у меня впечатление, может, неверное, что какие-то отношения были у Живлюка и с КГБ (с его прогрессивными кругами, скажем)» (14).

Исходя из этого, мы можем утверждать, что приобщение А. Д. Сахарова к диссидентскому движению произошло во многом благодаря усилиям КГБ. Между тем его переход на позиции диссидентства имел огромное значение для расширения рядов этого движения. Такую же роль играл и А. Д. Синявский, который после выезда за границу вначале участвовал в издании эмигрантского журнала «Континент», затем стал издавать собственный журнал «Синтаксис». Еще более велика была в этом отношении роль А. И. Солженицына: и моральная, и материальная, материальная, так как под его эгидой действовал Российский общественый фонд, важнейшим деятелем которого, кстати, являлась Н. И. Столярова.

Следовательно, происходившему под влиянием объективных причин, расширению рядов диссидентского движения способствовали не только зарубежные спецслужбы, но и то учреждение, которое всеми силами должно было бороться с этим движением — КГБ.

Что же двигало КГБ, когда оно содействовало активизации диссиденства и расширению его рядов? Невольно возникает тот самый вопрос, который накануне падения монархии прозвучал из уст лидера партии кадетов П. Н. Милюкова при характеристике преступной, по его мнению, политики царского правительства: что это глупость или измена?

Совсем недавно многие на этот вопрос ответили бы однозначно: конечно, глупость. Но теперь после того, как наши вожди, совсем недавно поклонявшиеся Марксу, Энгельсу и Ленину, за одну ночь поменяли свою веру и стали бить поклоны Иисусу Христу, молить о милостях Аллаха или же воздавать хвалу Иегове, не может быть никаких сомнений, что почти все они не имели никаких убеждений и всегда были способны на любую измену. Поэтому нельзя исключить того, что в правящих верхах, в том числе и в КГБ, были люди, которые, поддерживая и активизируя диссидентское движение, тем самым готовили демонтаж советской системы.

В связи с этим особого внимания заслуживает вышедшая в США в 1984 г. книга бывшего советского полковника КГБ Анатолия Голицына «New Lies for Old», в которой он «предсказал события послебрежневской фазы: новый генсек начинает демонстративную либерализацию и вводит элементы экономики свободного рынка, в значительной степени исчезает цензура, появляются свободные политические партии, наступает сверхразрядка в глобальном масштабе и подписание беспрецендентных соглашений о разоружении, советские войска выводятся из Афганистана, разрушается Берлинская стена, в Польше власть берет „Солидарность“, в Чехословакии на политическую сцену возвращается Дубчек, в СССР Андрей Сахаров играет официальную политическую роль — и это все в книге, которая была закончена в 1983 году» (15).

Прогноз бывшего советкого разведчика первоначально был встречен скептически. Но прошло всего лишь около года и возглавивший в 1985 г. ЦК КПСС М. С. Горбачев, до этого, кстати, руководивший одним из самых криминализированных секторов экономики — сельским хозяйством и опекаемый Ю. В. Андроповым, провозгласил начало перестройки.

Долгое время считалось, что М. С. Горбачев был сторонником социализма с человеческим лицом и по этой причине не собирался посягать на основы советского общества. Но вот прошло время, и главный прораб перестройки признался: «Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма. Именно для достижения этой цели я использовал свое положение в партии и стране. Когда я лично познакомился с Западом, я понял, что не могу отступить от поставленной цели. А для ее достижения я должен был заменить все руководство КПСС и СССР, а также руководство всех социалистических стран… Мне удалось найти сподвижников в реализации этих целей. Среди них особое место занимают А. Яковлев и Э. Шеварнадзе»[71] (16).

Понимали ли реформаторы, куда они ведут страну? Ответ на этот вопрос мы находим в воспоминаниях Ф. Д. Бобкова. Оказывается, говоря о перспективах перестройки, в одной из бесед с ним и В. А. Крючковым М. С. Горбачев бросил фразу: «Внуков жалко» (17). Значит знал, что не приведет начатая им перестройка к социализму с человеческим лицом. Значит знал, что не принесет людям счастья возрождаемый им частный капитализм. Значит сознательно обманывал их, когда обещал с трибун молочные реки и кисельные берега, во всяком случае каждой семье отдельную квартиру к 2000 г.

Кто же осуществлял программу перестройки? Кто направлял огонь по штабам? Кто разрабатывал планы самоистребительной идеологической внутренней войны? Кто провоцировал национальные кофликты? Кто выводил диссидентское движение из подполья? Кто готовил и осуществлял бархатные революции?

КГБ.

Учреждение, которое должно было стоять на страже интересов советской империи, вольно или невольно стало одним из ее могильщиков.

И ведь никто не застрелился.

Как академик Легасов.

Как Зубатов.