V

V

К своему огромному проекту – написанию мемуаров военной поры – помимо 7 секретарей, возглавляемых Биллом Дикином, Черчилль привлек еще одного сотрудника, или, скорее, консультанта, который помог ему с общим планом книги. Его звали Исайя Берлин, и о нем следует поговорить отдельно.

Берлин, вообще говоря, был философом. Знаменитые английские университеты, вроде Оксфорда и Кэмбриджа, начинались как теологические школы и что-то от духа религиозных учреждений, вроде монастырей, сохранили и поныне. Вот Исайя Берлин и был такой оксфордский «монах», полностью погруженный в свои занятия. Однако, когда началась война, он оставил свою «келью» и начал работать на министерство информации. В этом качестве его и направили в США, где в подвальной части британского посольства в Вашингтоне ему выделили кабинетик и поручили делать обзоры американской прессы. Обзоры эти оказались такого качества, что в 1944 г. обратили на себя внимание Черчилля – он велел навести справки о безвестном сотруднике министерства информации и получил сведения, что фамилия его Берлин, что родом он из Риги, что в Англию попал в возрасте 12 лет и что занимается многими вещами, в частности, исследованиями в области русской литературы, а вот политические обзоры начал делать только во время войны.

Через пару месяцев после этого жена Черчилля, Клементина, сообщила супругу, что «Берлин в настоящий момент находится в Англии», и Черчилль немедленно велел пригласить его к обеду.

Премьер-министра очень интересовали настроения американской публики во всем, что касалось войны и участия в ней Англии. Они беседовали добрый час, но собеседник премьер-министра отвечал ему как-то невпопад, а на вопрос: «Как вы думаете, что из сделанного вами внесло наибольший вклад в военные усилия?»– неожиданно ответил, что, по-видимому, это песня «Белое Рождество», которую он написал в 1940 году в Аризоне.

«Что за дьявол, – вскричал Черчилль, – с кем я говорю?»

Только тут и выяснилось, что вместо Исайи Берлина, сотрудника министерства информации, в гости к Черчиллю попал Ирвинг Берлин, знаменитый американский композитор.

Однако «вторая встреча» прошла куда более продуктивно. Хотя Берлин и не вошел в группу ассистентов Черчилля в его литературном проекте, но с организацией и структурой книги помог существенно.

Книга стала расти. Как всегда, Черчилль предпочитал не писать, а диктовать, стенограммы надо было расшифровывать и потом перепечатывать, распечатки надо было править и сверять с имеющимися документами, которые, в свою очередь, надо было заказывать в государственных архивах – короче говоря, в Чартуэлле развернулось что-то вроде литературной фабрики.

Тем временем как-то образовалось и решение финансовых вопросов. Содержание Чартуэлла, в сущности, было Черчиллю не по карману, и жена не зря раз за разом обращала его внимание на это неприятное обстоятельство.

Он собрался продать дом и переехать в какое-нибудь место поскромнее и обратился к своему другу, лорду Кэмброзу, с просьбой выставить Чартуэлл на рынок. Лорд спросил Черчилля, будет ли 50 тысяч фунтов приемлемой ценой. Поскольку в ценах 1950 года это был бы круглый миллион фунтов стерлингов, он немедленно согласился. Предложение, в сущности, было лучше, чем просто продажа – Черчиллю предлагалось за номинальную «квартплату» продолжать жить в доме по-прежнему, с тем условием, что к новым владельцам он перейдет только после его смерти.

В обмен на такую любезность Черчилль предложил оставить в Чартуэлле значительное количество своих писем и личных документов – он знал, что они будут представлять собой немалую ценность даже и в чисто материальном смысле.

Второй хорошей новостью оказалась сумма гонорара, предложенного за мемуары, – 1,4 миллиона долларов. В ценах 1950 года это составило бы чуть больше пяти с половиной миллионов, так что финансовые проблемы рассеялись. Предполагалось, что этих денег хватит и самому Черчиллю на жизнь, и на то, чтобы оставить что-нибудь своим внукам.

Вся эта история интересна не только сама по себе, но и как иллюстрация политических нравов той страны и той эпохи. В Англии было честное правительство.

Всемогущий в годы войны премьер-министр Великобритании не имел никакого состояния.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.