IX

IX

Черчилль, собственно, к ядерной войне вовсе не рвался. Достаточно поглядеть на его переписку с Б.Шоу по этому поводу. В своей знаменитой речи он говорил, в частности, вот что:

«Я отвергаю идею, что новая война неотвратима… Я не верю, что Советская Россия жаждет войны. Она жаждет плодов войны и неограниченного расширения своей власти и идеологии».

И далее: «…Из того, что я видел во время войны в наших русских друзьях и соратниках, я заключаю, что ничем они не восхищаются больше, чем силой, и ничего они не уважают меньше, чем слабость, особенно военную слабость. Поэтому старая доктрина баланса сил ныне неосновательна».

Но Сталин понял это по-другому. Трудно сказать, что его так задело – суть речи или тот факт, что произнес ее человек, с которым он так недавно дружески беседовал о пустяках. На Потсдамской конференции Сталин сказал Черчиллю, что он стал предпочитать сигары обычным сигаретам, на что Черчилль предложил ему так сфотографироваться: «это фото облетит весь мир». В общем, судить о мотивах И.В. Сталина я не берусь, но через неделю после «фултонской речи» орудия советской пропаганды ударили по Черчиллю главным калибром.

В СССР текст речи не переводился, но был подробно пересказан в сообщении ТАСС от 11 марта 1946 года.

14 марта И. В. Сталин в интервью «Правде» поставил Черчилля в один ряд с Гитлером и заявил, что в своей речи тот призвал Запад к войне с СССР, а также обвинил его в расизме:

«Следует отметить, что господин Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Господин Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы как единственно полноценная нация должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит господина Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные должны господствовать над остальными нациями мира».

Ну, это был перебор. Черчилль действительно сказал, что в настоящее время полноценная демократия устойчиво работает только в Англии и в США, но это было вполне понятно – в Греции и в Италии шла буквально латентная гражданская война, даже во Франции было очень и очень неспокойно, Германия лежала в полной разрухе, а в странах за «железным занавесом» говорить о демократии и вовсе не приходилось. Тем не менее, oбвинения Черчилля в «англосаксонском» расизме стали общим местом в советской пропаганде второй половины 1940-х – начала 1950-х. Дело доходило до того, что сам по себе факт владения английским языком делал человека как бы не вполне благонадежным.

Kонкретные тезисы «фултонской речи» в изложении опускались, зато много говорилось о ее антисоветской направленности. Смысл речи излагался как призыв к войне. Как это ни смешно, но даже в 1977 году в академическом издании «Всемирная история» утверждалось:

«Черчилльпризывал к организации военного похода против СССР

…Цинично говорилось, что Запад имеет огромное превосходство в оружии, в том числе владеет ядерными боеприпасами, и есть возможность продиктовать свои условия сосуществования, а если СССР откажется принять их, то вполне допустима превентивная война против строптивца».

Ну, про превентивную войну Черчилль не говорил. Он призывал к «политике сдерживания». Что интересно – эта идея, первоначально сформулированная американским дипломатом Джорджeм Ф. Кеннаном (George F. Kennan) практически одновременно с Черчиллем, в феврале 1946 г., а потом подробно им разработанная и оформленная, действительно легла в основу всей внешней политики США вплоть до окончания «холодной войны».

Процитируем энциклопедию:

«…В июле 1947 года, в журнале «Foreign Affairs» («Международные отношения») появилось эссе за подписью некоего «Х» [Джордж Ф. Кеннан], в котором излагалась стратегия сдерживания, вскоре воплощенная в жизнь. Значение этой стратегии трудно переоценить: она оказала влияние на выработку американской доктрины на последующие 40 лет, обусловила политику других государств в отношении Америки и, наконец, легла в основу многих важных дипломатических и политических начинаний, таких, как доктрина Трумэна, план Маршалла, НАТО и Берлинский воздушный мост».

Черчилль не зря считал «фултонскую речь» самой важной в своей карьере.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.