X

X

На совещании с Иденом по поводу Польши Черчилль сказал ему, что в отношениях с Россией следует исходить только из существующих фактов и из наличия или отсутствия силы. Сталин не придает никакого значения ни доверию, ни доброй воле, следовательно, нет никакого смысла в долгих дебатах:

«В течение следующих двух или трех месяцев мы должны отвечать на те вопросы, которые у них появятся, делая это по возможности коротко, и за подписью двух послов или за подписью Рузвельта и Черчилля вместе. Коротко, вежливо, и без всяких споров. Наша цель – спасти как можно больше поляков».

Проблемы для Англии – малые и побольше – возникали буквально ежедневно. Из Москвы пришло письмо от Сталина с требованием установить совместную советско-британско-американскую союзную администрацию в освобожденных районах Италии, а уж заодно и в тех зонах Франции, которые удастся освободить в ходе операции «Оверлорд». СССР также претендовал на 1/3 итальянских колоний, в духе тех же принципов, что привели к разделу итальянского военнoго флота.

Партизаны в Греции заявили о своем разрыве с правительством Греции, находящимся под английской защитой. В Александрии несколько греческих эсминцев объявили о желании создать новое правительство с участием представителей партизан, а в Каире восстала 1-я греческая бригада. Ее солдаты не только выставили аналогичные требования, но и окопались в своем лагере, заняв оборонительные позиции.

Черчилль послал телеграмму в Египет, требуя немедленного разоружения восставших. Он рекомендовал избегать стрельбы, но закрыть доступ в лагерь мятежных частей всех припасов, включая воду, и требовать не начала переговоров, а полной сдачи. Кризис длился добрых две недели, но в конце концов греческая бригада сдалась, была разоружена и расформирована.

Эсминцы греческому правительству удалось поставить под контроль самостоятельно.

В парламенте тоже были неприятности: сначала на дополнительных выборах в спокойном консервативном районе победил независимый лейборист, а не кандидат, поддержанный правительством, а потом провалился проект поправки к закону о равной оплате, опять-таки поддержанный правительством. Черчиллю пришлось, по выражению Гарольда Николсона, «прибегнуть к кувалде для того, чтобы расколоть орех». Oн поставил вопрос на голосование, сказав, что его исход будет рассматриваться как вотум доверия правительству и что парламент должен принять во внимание то, как вотум недоверия будет использован вражеской пропагандой.

Что и говорить – это было не лучшим методом настоять на своем.

Не лучшe складывались и отношения с американцами. Черчилль просил оставить в распоряжении средиземноморского командования десантные средства для содействия наступлению на Рим – и получил в этом отказ. Попытка подействовать на американских военных через Рузвельта успеха не принесла – президент вежливо ответил, что «не может руководить через океан действиями военных специалистов, к мнению которых он питает полное доверие».

Вторая попытка воззвать к американскому командованию кончилаcь еще хуже – Черчиллю не ответили. Сдeлaно это было после консультации с президентом. Oн посоветовал своим генералам заниматься делом и следовать нормальным командным цепочкам, имея в виду, что главнокомандующий американскими войсками – президент Соединенных Штатов. А не премьер-министр Великобритании.

Не имею понятия, знал ли об этой инструкции Черчилль. Должно быть – догадывался.

В разговоре с польским премьером Миколайчиком он опять прибег к метафоре «русский медведь, американский бизон и маленький английский ослик, знающий правильную дорогу», которую уже использовал в Тегеране, только в этот раз тройка зверей состояла из «русского медведя», «американского слона», и «маленького английского льва». Так что «ослик» оказался слегка облагорожен. Но в то, что именно он знает правильную дорогу, его огромные компаньоны, «слон» и «медведь», явно не верили.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.