5

5

В специальном направлении служили люди заслуженные, о которых Голицын слышал во время войны и потом, уже в мирные дни. О многих из них ходили легенды. Например, Герой Советского Союза полковник Иван Банов, руководитель оперативного центра ГРУ в тылу врага. Григорий Мыльников, диверсант, работал в соединении Федорова, лично пустил под откос несколько вражеских эшелонов. Иван Демский десантировался в тыл фашистов в район Минска для ведения разведки и диверсий.

Опытными диверсантами были также Федор Побажеев и Евгений Румянцев.

На плечи этих офицеров и легла основная ответственность по развертыванию подразделений специального назначения уже в мирное, послевоенное время.

Дел хватало всем. Надо было разработать оптимальные, боеспособные штаты спецподразделений, развернуть программы боевой подготовки. То есть, в сущности, определить, чему и как учить спецназовцев в новых реалиях.

Далее — следовало заняться разработкой методик, учебных пособий. И наконец, определить, какие нужны вооружение и техника спецназу, с тем чтобы оборонка получила ясный и четкий заказ. И тут нельзя было ошибиться. Речь шла о развитии нашего спецназа на десятилетия вперед.

Офицеры направления выезжали в округа. Изучали опыт, слушали мнения, предложения боевых офицеров, которых в те годы было немало в подразделениях.

Разумеется, шла и обыденная, каждодневная работа — проверялась боевая готовность и профессиональная подготовка уже сформированных подразделений спецназа в округах и группах войск. Многие теоретические разработки приходилось обкатывать в ходе учений и занятий.

В тот период заместитель начальника ГРУ генерал Рогов поручил Голицыну разработку задач по применению спецподразделений в армейской наступательной операции. Задание было выполнено, конечно же, не без помощи товарищей по спецнаправлению.

Словом, работалось продуктивно. И все-таки майор Павел Голицын чувствовал себя в среде убеленных сединами легендарных полковников не совсем уверенно. Не хватало войскового опыта. Хотелось на самостоятельную работу в войска. И когда подвернулся случай, Голицын обратился с просьбой к начальнику направления генералу Шерстневу отпустить его в округ.

Шерстнев согласился, и вскоре майор Голицын уже паковал чемоданы. Приказ гласил, что он назначен старшим офицером разведуправления штаба Группы советских войск в Германии по специальной работе.

Разведка в ГСВГ была на высоте. Войскам группы противостоял мощный противник — НАТО.

Майор Голицын в разведуправлении отвечал за подразделения специального назначения, их готовность, а в случае развязывания войны, к специальным диверсионным мероприятиям. Он был тем человеком, кто планировал боевое применение спецназа.

Однако планирование — это лишь полдела. Его спецназовцы должны были иметь высочайший уровень специальной, разведывательной подготовки, чтобы выполнить планы вышестоящего командования. А для этого их следовало научить, подготовить и обеспечить вооружением, боеприпасами, спецсредствами разведки, боевой техникой, парашютно-десантным имуществом, средствами связи, топографическими картами, приборами для ориентирования. Ну и, разумеется, всегда иметь в готовности самолеты, вертолеты, автомобили как средство заброски в тыл противника.

Традиционными для подразделений спецназначения стали полевые сборы в районе полигона Альтенграбов. Здесь спецназовцы совершенствовались в парашютно-десантной и тактико-специальной подготовках.

Разведчики совершали парашютные прыжки днем, ночью, на воду, лес. В ходе комплексных тактико-специальных учений подразделения отрабатывали способы ведения разведки ядерных средств нападения противника, пунктов управления, штабов и других военных объектов.

Усилия офицеров разведуправления и непосредственно Голицына не пропали даром. Самые высокие комиссии из штаба ГСВГ и даже из Генерального штаба неизменно оценивали подготовку спецподразделений как высокую.

Возможно, именно эти результаты и сыграли свою роль в назначении Павла Голицына на весьма ответственную должность — начальником разведки 20-й гвардейской армии ГСВГ.

Армия состояла из нескольких дивизий, которые дислоцировались вокруг Берлина. Отсюда и цель разведки армии — пристальное внимание к личному составу западноберлинского гарнизона, который состоял из частей американских, английских и французских войск.

Как известно, Западный Берлин был особым политическим и административным образованием и долгое время являлся очагом напряженности в отношениях между СССР и западными странами.

В августе 1961 года ГДР установила на границах с Западным Берлином бетонную стену длиной 106 километров.

Сооружение стены до крайности обострило и без того напряженную обстановку в Европе, и прежде всего в Берлине. Запахло войной.

В штаб ГСВГ из Москвы прибыл Маршал Советского Союза Конев. Войска 20-й армии были приведены в повышенную боевую готовность. Вот в такой обстановке и начинал свою деятельность на посту начальника разведки армии Павел Голицын. Напомню, речь идет об армии, которая была на острие событий. Когда американские танки вышли к границе с Восточным Берлином, именно танковый полк этой армии двинулся им навстречу.

Так они и стояли, советские и американские танки друг против друга у контрольно-пропускного пункта на Фридрихштрассе.

Война могла начаться каждую минуту. В этих условиях именно с разведки первый спрос. Руководство группы войск хотело знать о своих противниках все.

А противник был силен. Только у американцев в Западном Берлине квартировала пехотная бригада трехбатальонного состава с усилением из танковой роты, батареи гаубиц. Ее поддерживал отряд армейской авиации.

У англичан — три батальона, полки связи и военной полиции, танковая рота. У французов два полка — мотопехотный и танковый.

Сюда еще следовало присовокупить подразделения западногерманской полиции, которые были хорошо вооружены и обучены и напоминали скорее армейские части, нежели стражей правопорядка.

Кто знает, как в этих условиях поведет себя эта сила. Именно поэтому Главнокомандующий ГСВГ хотел знать каждый шаг противника. И он его знал.

Еще до возведения стены начальник разведки 20-й армии сам несколько раз побывал в Западном Берлине. Он хотел видеть собственными глазами, где располагаются части и подразделения противника.

Вокруг Западного Берлина были развернуты наблюдательные пункты, оснащенные оптическими приборами. Один такой пост установили даже на Бранденбургских воротах.

В активном режиме работали посты радиотехнической разведки, организовано патрулирование офицеров разведки на автомашинах по территории Западного Берлина.

Под пристальным вниманием была западногерманская пресса — переводились газеты, прослушивались радиопередачи. О значении развединформации, которую собирал разведотдел 20-й армии, говорит тот факт, что каждое утро от 6 до 7 часов на связь с Голицыным выходил сам Главнокомандующий ГСВГ генерал армии Иван Якубовский.

Он принимал краткий доклад. С этого и начинался рабочий день Главкома в ходе тех тревожных, напряженных событий.

Так продолжалось больше года. Ни о каком отдыхе, отпуске и думать не приходилось. Обстановка разрядилась лишь весной 1962 года. Некоторые офицеры были представлены к наградам. Начальник разведки 20-й армии Павел Голицын получил орден Красной Звезды.

Поскольку разведотдел армии успешно справился с поставленными задачами в дни кризиса 1961-1962 годов, Павел Голицын получил сразу несколько предложений — ему предлагали продолжить службу в разведотделе штаба Сухопутных войск, в Академии имени М. В. Фрунзе, в военном округе.

В это время побывал в Западном Берлине начальник направления ГРУ, ведавшего частями специального назначения, полковник Николай Патрахальцев. Поговорили, посидели. Николай Кириллович поинтересовался, не забыл ли Голицын родное направление? Павел только вздохнул — такое не забывается, спецназ как первая любовь.

— Ну так возвращайся… — предложил Патрахальцев.

— То есть, как? — не понял Голицын.

— Да очень просто, заместителем начальника направления. Будем работать вместе.

Голицын, не раздумывая, дал согласие. Так он во второй раз вернулся в родное направление, к любимому и дорогому его сердцу спецназу.

А части специального назначения вновь реорганизовывались, наращивались. Этого требовала обстановка.

В армии США развернули шесть батальонов «Рейнджерс» для ведения диверсионных действий. В штаты пехотных дивизий давно уже были включены диверсионные роты. Их американцы обкатывали еще во время войны в Корее.

Руководство НАТО считало, что проведением спецопераций с использованием диверсионных подразделений можно нанести значительный урон противнику, подрыв его политического, экономического и военного потенциала.

Силы специальных операций США уже в то время насчитывали более 35 тысяч человек. Чем мог ответить Советский Союз? Ничем. Пока таких сил спецназа у нас не было.

И тогда руководством Минобороны принимается решение — создать части спецназначения окружного, группового звена. То есть в округах и группах войск развернуть бригады ГРУ.

Постарались сделать так, чтобы организационная структура бригад была достаточно гибкой, возможной к применению в различных операциях — в составе небольших до 10 человек групп, отрядов — до 50 человек, и подразделений — до 200 человек.

Стало ясно, что обычного стрелкового вооружения для спецчастей недостаточно. Уже разрабатывались новые образцы разведывательного, минно-взрывного вооружения, средств связи.

Для бригад спецназа разрабатывались и новые программы боевой подготовки.

Осенью 1962 года на территории Ленинградского и Прибалтийского округов было проведено первое опытное учение бригады спецназначения. Она принимала участие во фронтовой наступательной операции.

Разработкой учения пришлось непосредственно заниматься полковнику Павлу Голицыну и начальнику отдела спецразведки ЛенВО полковнику Лиханову.

Руководил учениями заместитель начальника ГРУ генерал-полковник Х.-У. Мамсуров.

В ходе этих учений были отработаны такие вопросы, как подготовка диверсионных групп, постановка им задач, выход их на аэродромы, десантирование, выполнение специальных диверсионных и разведывательных задач, организация спецрадиосвязи.

По окончании учения опыт был обобщен и распространен в округах, группах войск, военных академиях.

Вскоре Николай Патрахальцев возглавил отдельную часть, а начальником направления ГРУ назначен Павел Голицын.

Учения бригады стали своего рода первым шагом, однако было необходимо разработать документы по боевому применению частей специального назначения, в которых изложить концепцию боевого применения, основные задачи.

Совершенствовалась парашютно-десантная подготовка, осваивались новые типы парашютов, в частях спецназначения создавалась учебно-материальная база — тренажеры, «тропа разведчиков», огневые, инженерные городки.

С участием спецназовцев проводились испытания новой разведывательной и специальной техники и оружия.

В упорной работе прошло несколько лет. Осенью 1970 года было проведено опытное учение по боевому применению частей специального назначения для ведения разведки в тылу противника в интересах Главного командования.

Оно проходило на территории нескольких округов — Прибалтийского, Белорусского, Прикарпатского.

В условиях близких к боевым отрабатывались вопросы применения частей специального назначения в случае угрозы ядерной войны, десантирование групп на реальную глубину, ведение разведки важнейших военных объектов, управление во всех звеньях.

Опыт обучения спецподразделений пригодился не только нам. В 1964 году Павел Голицын был командирован на Кубу, где помогал руководству кубинских вооруженных сил организовывать разведку и создавать части специального назначения.

О той командировке Павел Агафонович и ныне вспоминает с добрыми чувствами: «С офицерами разведуправления мы выехали в пригород Гаваны, где предполагалось развертывание частей спецназначения. В пустующем военном городке было человек пять офицеров и столько же солдат. В углу валялись в беспорядке винтовки, гранаты со вставленными запалами, и тут же стояли солдатские кровати.

Я побеседовал с офицерами в непринужденной обстановке, и мы приступили к практической работе. Разработали два варианта штатов: роты и батальона специального назначения, определили численный и боевой состав разведывательных групп, их вооружение и снаряжение.

Кубинские товарищи с таким воодушевлением приняли участие в работе, что можно было позавидовать их энтузиазму. Тут же я составил им примерную программу подготовки офицеров и солдат частей спецназначения и мы расстались уже хорошими друзьями.

В течение всей нашей совместной деятельности винтовки стояли в пирамиде вычищенными, кровати аккуратно заправленными, и порядок поддерживался во всем.

С морским офицером разведуправления мы поехали в курортное местечко Варадеро на берегу моря, в 40-45 км от Гаваны. Там предполагалось развернуть морской отряд разведчиков — боевых пловцов».

Сегодня Вооруженные силы Кубы имеют сильную военную разведку. И в этом есть доля труда и Павла Голицына.

Однако Павлу Агафоновичу не сиделось в Москве. Он любил живую работу в войсках. В 1970 году Голицын уехал в Прибалтику, на должность начальника разведки округа.

Округ был перворазрядный, приграничный, включал в себя территорию трех республик — Эстонии, Латвии, Литвы и Калининградскую область. Он прикрывал Советский Союз с северо-запада.

Реально округу противостояли войска НАТО на северо-европейской ТВД и нейтральной Швеции.

Прибалтийский округ имел только ему присущие особенности. Например, отсутствие сухопутных границ с сопредельными странами блока НАТО. Стало быть и разведку приходилось строить учитывая эти особенности.

Семь лет руководил разведкой Прибалтийского округа Павел Голицын, а в 1977 году угодил на свою третью войну. Пусть и в качестве советника, но на войну — эфиопско-сомалийскую.

Помогал организовывать разведку в армии Эфиопии. Находился в армейских частях, когда в ноябре сомалийцы предприняли наступление на города Харар и Дыре-Дауа, а также при нанесении контрударов эфиопскими и кубинскими войсками на город Джиджига и освобождение города Огаден.

Надо лишь отметить, что к началу войны между Эфиопией и Сомали в эфиопской армии разведки не существовало вообще. Все начинали с нуля.

По возвращении из Эфиопии в декабре 1979 года генерал Павел Голицын был назначен на высокую и ответственную должность начальника советской военной миссии связи при Главнокомандующем Британской рейнской армии.

Следует напомнить, что военные миссии связи были созданы еще в 1947 году по совместному соглашению СССР, США, Великобритании и Франции.

Советские миссии связи работали при Главнокомандующих американскими, британскими и французскими войсками в Германии. А при Главкоме ГСВГ были созданы военные миссии связи соответствующих стран.

Основная задача миссий — поддержание связи между штабами Главнокомандующих. Каждой из них представлялись одинаковые возможности передвижения, право на владение радиостанцией для связи со своим Главкомом. Курьеры миссий пользовались дипломатическим иммунитетом. Территории миссий имели полную неприкосновенность.

Разумеется, офицеры миссий как с той, так и с другой стороны, занимались разведывательной деятельностью. Однако работать было нелегко. Ведь, в отличие от военных атташе, командование Британской рейнской армии сотрудников миссии не приглашало на учения, маневры, полеты авиации. Это была своего рода преднамеренная изоляция. Приходилось проявлять изобретательность, инициативу.

«В английской и западногерманской местной прессе, — вспоминает Павел Голицын, — периодически помещались тенденциозные статьи о шпионской деятельности офицеров советской миссии.

Однако жизнь есть жизнь, служба есть служба. Наши офицеры продолжали почти ежедневно выезжать в зону, чтобы хоть как-то чувствовать пульс деятельности войск НАТО, изучать обстановку в стране».

Служба в Германии, на должности начальника советской военной миссии связи закончилась для генерал-майора Павла Агафоновича Голицына в 1983 году. Весной 1984 года он ушел в запас. За плечами было 42 года службы в армии и практически столько же в разведке.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.