ХУИЗХУ

ХУИЗХУ

Вечером мы с Аркадием ужинали в русском ресторане «У Иосифа». Официант узнал меня:

— Вы советский режиссер пан Георгий Данелия?

— Да.

Оказалось, что официант — польский актер, играл в знаменитом польском фильме Иисуса Христа (в Польше тоже была перестройка). А меня узнал, потому что видел мою фотографию в польском киножурнале. Он взял заказ и ушел. Через минуту вернулся с фотоаппаратом, дал фотоаппарат бармену, подошел ко мне и спросил:

— Пан Георгий, можно с вами сделать фото?

— Можно, — я встал с ним рядом. — А это писатель Аркадий Хайт.

— Бардзо ладно[2].

— Аркадий, иди к нам.

Аркадий тоже встал. Бармен нас щелкнул.

— А теперь, пан Аркадий, можно фото — я и пан Георгий, пожалуйста? — попросил официант.

Аркадий сел.

Бармен щелкнул меня и официанта.

— Пан Георгий, а можно я позову мою жону Ванду?

— Можно.

Официант ушел. Мне стало неловко перед Аркадием.

— Аркадий, извини.

— Бремя славы, — улыбнулся Аркадий. Официант вернулся с высокой статной блондинкой в белом халате. Я встал.

— Пан Георгий, моя жона Ванда, она тоже актерка.

— Очень приятно. А это пан Аркадий Хайт, наш знаменитый писатель и сценарист, — представил я Аркадия. — Знакомьтесь.

— А он какие фильмы зробил?

— Всего лишь один мультик, — улыбнулся Аркадий.

— Ванда, вы «Ну, погоди!» видели? — спросил я.

— Это он зробил?!

— Он.

— Пан Аркадий, можно с вами фото? Вы и я?

— С удовольствием. — Аркадий встал, застегнул пуговицы пиджака, улыбнулся.

А потом с автором «Ну, погоди!» сфотографировались: официант, бармен, пожилой армянин, две украинские дивчины, американская супружеская пара, хозяин ресторана Иосиф, гардеробщик, повар с поварятами и толстый китаец-швейцар. А про меня забыли. Теперь и я понимал, ху из ху…

Аналогичный «ху из ху» был со мной, когда мы с Евгением Примаковым, Давидом Иоселиани и с женами полетели в Иорданию отдохнуть и встретить там Новый, 2009 год. Прилетели рано утром 31 декабря. Расположились. Выбрали столик в ресторане. Заказали новогодний ужин. В 11 вечера пришли в ресторан провожать Старый год. На сцене музыканты. Грохочет музыка. Все скачут и трясутся. Музыка играет так громко, что тосты говорить невозможно, ничего не слышно, приходится орать. И даже ровно в 12 ничего не изменилось: музыка как грохотала, так и грохочет, все как скакали, так и скачут! Мы встали, чокнулись, прокричали: «Ура!»

Ко мне подошел парень в кофте с белыми оленями и закричал:

— С Новым годом, Георгий Данелия!

— С Новым годом!

— Я ваш поклонник!

— Спасибо!

— Люблю ваши фильмы!

— Спасибо!

— Они прикольные!

— Спасибо!

— Господин Данелия, небольшая просьба, отодвиньтесь немножко!..

— Что?

— Отойдите в сторонку! — еще громче заорал он. — Я хочу с Евгением Максимовичем Примаковым сфотографироваться!

Но бывают и иные «ху из ху».

Париж. Аэропорт Шарль де Голль. Сижу в кресле. Жду вылета. Глаза слипаются: всю ночь отбирал дубли. Вдруг слышу:

— Здравствуйте, Данелия.

Поднимаю голову. Передо мной космонавт Георгий Гречко — улыбка искренняя, глаза озорные, прическа ежик.

— В Москву летим? — спросил он.

— В Москву.

— У вас какое место?

— Не помню, — достал билет.

— У вас первый класс? (На картине «Паспорт» я летал первым классом.) И у меня первый. Там попросим и сядем рядом.

— С удовольствием.

— Я задумал киносценарий писать, хочу посоветоваться. Можно?

— Ну конечно!

— Тогда договорились. Пойду воды куплю. Вам принести?

— Нет. Спасибо.

Гречко пошел, его все узнавали, оглядывались. А я приуныл: «Попался! Хотел в самолете выспаться». Вернулся Гречко с водой:

— Георгий Николаевич, у вас какой рейс? Тут у них, оказывается, в Москву два подряд.

Я снова достал билет.

— 2544.

— А у меня 2144, через полчаса после вашего.

— А, жалко, — обрадовался я.

Объявили мою посадку. Попрощались. Прошел на свое место, сел в широкое и удобное кресло первого класса, скинул ботинки, вытянул ноги. И заснул. Летим. Слышу, кто-то шепчет:

— Георгий Николаевич, если вы спите, то спите… Открываю глаза — Гречко.

— Я не сплю, Георгий Михайлович.

— Я рейс поменял. «Попался!» — подумал я и сказал:

— Это хорошо!

— Георгий Николаевич, пойдемте, я там занял два места.

Я встал. Пошли.

— Гречко, — перешептывались пассажиры. Места легендарный космонавт нашел только в последнем ряду, у туалета. У окна спала пожилая женщина. Я сел рядом с ней, в среднее кресло. Гречко в крайнее, у прохода.

— Значит так, Георгий Николаевич, пока это только наброски, особенно не придирайтесь… — начал Гречко.

— Извините, что отвлекаю, — парень с другой стороны прохода протянул блокнот с ручкой, — не могли бы вы…

— Молодой человек, извини, давай потом… Только не обижайся.

Гречко повернулся ко мне и начал рассказывать свой сюжет. Рассказывал он хорошо, увлекательно. Действие, естественно, было связано с космосом. Когда он закончил, я сказал:

— Ну что же, все интересно…

— Извините, — парень с другой стороны прохода снова протянул свой блокнот, — а теперь можно?

— Подожди, я сам скажу, когда… Георгий Николаевич, а вы взялись бы такое кино снимать?

— Георгий Михайлович, все очень интересно, но это не моя тематика.

— А кого посоветуете?

— Надо подумать.

Гречко повернулся к парню с блокнотом.

— Ну, молодой человек, давай, — взял у парня блокнот, — кому писать?

— Извините, товарищ Гречко, но мне надо, чтобы режиссер Данелия написал.

— Прости. — Гречко смутился и положил альбом мне на столик.

— Пишите, — начал диктовать молодой человек. — Клубу авиамоделистов-самоделыциков «Пепелац» города Йошкар-Ола, режиссер фильма «Кин-дза-дза!» желает процветания и всяческих малиновых Ку! Число и ваша подпись.

В Москве мы несколько раз созванивались с Георгием Михайловичем, но так и не встретились.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.