* * *

* * *

Надо бы покончить с рассказом о Канаде, хотя хронологически я опять забегаю вперед, минуя ранние события, подчас печальные и страшные. Все беды перечислю позже, скопом, чтобы не слишком акцентировать на них внимание.

В третий раз дьявол понес меня в Канаду на книжную ярмарку. Ладно, не дьявол. Меня пригласили раздавать автографы и выступать в средствах массовой информации. На сей раз путешествие обошлось почти нормально, если не считать воздушных ям в тот момент, когда развозили столики с едой. Мне на колени свалились две стопы стаканов и три бутылки с напитками, в руке я держала помидор. Когда тряска прекратилась, в пальцах остался только хвостик от помидора. Меня заинтересовало, куда подевалось все остальное, – на мне новая юбка, и если помидор плюхнулся на сиденье, ни к чему хорошему это не приведет. Однако под собой я его не обнаружила, он пропал без следа.

Но светопреставление началось лишь по прилете. Меня ждали типы с ярмарки, незнакомые, а посему мы договорились – они будут маршировать по залу с плакатом «Иоанна Хмелевская». Тем временем негр из паспортного контроля ни с того ни с сего загнал меня отдел в иммиграции.

Тут мое доброе отношение к неграм весьма поколебалось. Когда-то один из них оказал мне услугу в парижском метро, сообщив, что меня обокрали. Без него я не вернула бы даже кошелька. Зато другой отравил мне жизнь в Канаде. Черт знает, чем я ему не приглянулась, хотя ясно и понятно объяснила: приехала на две недели подписывать собственные книги. Может, он читать не любил?..

В отделе иммиграции я прождала два с половиной часа, испытывая адские муки. Жара дикая, сесть негде, курить нельзя, а жажда мучила, как в пустыне. Спокойно я, конечно, не ждала, о нет, такое со мной не пройдет! Я скандалила сразу на двух языках, а что толку? Согласились: да, какая-то ошибка, но ничего не поделаешь, надо выяснить у служащего в окошке. В очереди у окошка каждый торчал целые века, я разузнала – там стоят русские, цветные и двое мальтийцев – не маленькие болонки, а молодые мужики с Мальты, которым захотелось провести двухнедельные каникулы в Канаде и они никак не могли понять, почему оказались среди иммигрантов. Я бы им могла объяснить – у Мальты красные паспорта, почти как советские, а негр в паспортном контроле, по-видимому, руководствовался цветом.

Подошла моя очередь. У окна я провела одну минуту, ошибка очевидная, да что толку: ожидавшие меня типы наверняка давно удалились в полной уверенности, что я не прилетела. Спасти мать мог только ребенок. Я позвонила Роберту.

– Мне очень неприятно, ребенок. Раз в жизни я понадеялась на везение, да понапрасну. Садись в тачку и приезжай за мной.

Получила я багаж, взяла тележку, сняла Ивонину меховую куртку (собственное пальто показалось мне для путешествия недостаточно элегантным), отправилась в бар и наконец села. Получила пиво, закурила и принялась шевелить мозгами: как оповестить организаторов ярмарки, что я все же приехала.

Доступа к ним никакого. Выработала я такую тактику: позвоню в Варшаву Ивоне, пусть сходит ко мне домой, найдет телефон варшавской секретарши оргкомитета, позвонит этой секретарше и даст ей телефон Роберта. А секретарше следует, в свою очередь, позвонить в Канаду и продиктовать телефон Роберта. Ничего более простого я не придумала. Пока я старалась вычислить время, добавляя по шесть часов в обе стороны, увидела типа, околачивавшегося в толпе с огромным листом бумаги. Меня как подбросило. Помчалась посмотреть – ну конечно же, Хмелевская!

– Вы туго соображаете! – сурово выговаривала я ему. – Что вы тут делаете с этим плакатом? Все пассажиры ушли три часа назад, а другого самолета из Польши нет. Ясно же – я не приехала!

Он обрадовался ужасно. Вот именно, понял, что я не приехала, побежал звонить шефам, а они велели вернуться в аэропорт и ждать. Вот он и ждет, раз велели.

Теперь мы принялись ждать вдвоем – Роберт уже выехал и вернуть его я не могла. В итоге первые два дня я провела у детей в Гамильтоне, а потом перебралась в Торонто. Это оказалось совершенно бессмысленным: пока я жила в Гамильтоне, ярмарка работала в Торонто, а когда я приехала в Торонто, она перебралась в Гамильтон. И все время меня возили туда и обратно.

В Торонто меня подбросили дети, ехавшие в Оттаву – у Моники были соревнования по каратэ. Гостиницу мне вроде бы заказали.

Польская гостиница, только-только открытая. Хозяйка пришла в польский центр и попросила присылать ей клиентов. Центр охотно пошел ей навстречу и прислал меня.

Мы подъехали. Элитный район вилл. Я сразу засомневалась: на пологом склоне, цветов, правда, много, но транспорта никакого, нет ни магазинов, ни киосков, одни лишь виллы в зелени, а до нормальной улицы с автобусами по меньшей мере два километра. Отыскали мы нужный номер.

В доме горел свет, а человеческого присутствия не обнаруживалось. Все закрыто наглухо. Мы позвонили – безрезультатно. Звонок слышно на улице, но открывать дверь никто не спешил. Странновато для гостиницы.

– Там кто-то всех поубивал, а свет оставил, что бы не обратили внимания, – сообщила Моника. Как-никак внучка автора детективов.

Роберт обошел дом кругом.

– Мать, здесь и в самом деле никого нет. Ни одной машины. И стоянка пустая. Что будем делать?

– Хороша бы я была, если бы приехала в такси. Поехали обратно, буду скандалить.

– Где это?

– А мне почем знать? Найдешь польский центр, тогда разберемся. Покрашено голубым, на вид, пожалуй, узнаю.

Вооруженный столь точными указаниями, Роберт тем не менее сориентировался. Скандалить пришлось недолго, администратор сразу начал звонить в разные места, и мне предложили польский мотель. Мотель так мотель. Дети укатили в Оттаву, в мотель меня отвезли на служебной машине.

И снова меня одолели нехорошие предчувствия. На вопрос, могу ли я получить в номер чай, администратор ответил: да, конечно, вот у него и чайник есть. А бар или ресторан? Есть ресторан, на углу, неподалеку. Польский.

Ну ладно. Я осталась. В комнате был кондиционер, малость бракованный – грел и холодил, но не проветривал. Для вентиляции пришлось открыть дверь в коридор. Единственный недостаток – меблировка: топчан, креслице, столик и лампа. На одного человека достаточно, а размещено неудачно. Лампа в углу за топчаном, столик с креслом у стены с другой стороны, за столом темно, а у лампы не на что сесть. Попробовала перенести кресло... Ничего не получилось. Кресло не помещалось – надо отодвигать топчан. В общем, отказалась я от перестановки мебели в апартаментах и отправилась в ресторан.

Ресторан красивый, готовили хорошо, а вот работать начинал с двенадцати часов, ярмарка же функционировала с десяти. Я не настаивала на обильном завтраке, но хотя бы слегка перекусить перед целым рабочим днем все же необходимо. Пришлось вернуться в номер и попросить чаю.

Явилась какая-то крупногабаритная тетка и принесла чай в мощном фаянсовом горшке. Объявила – чай последний, больше нету. Кофе есть, а про чай забыли – завтра утром купят. Я понадеялась, что магазин откроют раньше, чем я уйду. Попробовала напиток.

Это был последний гвоздь в гроб. Чай как чай, возможно, даже хороший, но определялось это с большим трудом: напиток оказался сладкий и с луком. Я чай и с сахаром-то терпеть не могу, ну а уж с луком... Однако заменить не удалось, ведь меня заранее предупредили – последний. Вылила я пойло в уборную, лекарства, которыми пользовалась, запила пивом и приняла мужественное решение. Когда утром за мной приехали, я уже ждала, упаковав вещи. В польском центре спросила:

– Вот что, господа хорошие, а нет ли здесь, в Торонто, канадских гостиниц? Мне вовсе не обязательно жить в польской. Я не требую «Астории», но, черт побери, не найдется ли какое-нибудь цивилизованное пристанище!

Нашлось. Поселилась я в гостинице с рестораном и видом на озеро. От самостоятельного передвижения по городу пришлось отказаться: близко был лишь пляж. Но тут как назло наступил ноябрь, и пляжем я не воспользовалась.

А теперь вернусь к событиям более ранним.