Джеймс

Джеймс

В последний вечер во время прощального ужина в ресторане отеля «Черемош», где мои британцы останавливались, к ним за столик подсели две девушки. Полненькая и тощенькая. Блондинка и блондинка, но фальшивая. Обе в блестящих крохотных тряпочках и на высоченных котурнах. Как они к нам попали, кто их звал, кто такие, было не совсем ясно, но вообще-то ясно, конечно. Они представлялись то студентками мединститута, то вдруг напились и признались, что они соврали и вообще-то они актрисы... По-английски знали только «окэй, окэй» и «амэрикэн бой». Разговаривали громко-громко, сидя там, за столиком, где Джеймс Макдональд и Алекс, руки летали у всех четверых: так они объяснялись друг с другом, мои британцы и эти две лицедейки. Характер деятельности которых, кстати, уже через две минуты после знакомства не вызывал ни у кого сомнения. Алекс смылся быстро. Ну понятно. Он там в Британии в телекоме работал. Вот интересно, в каждой группе, – а группы были все или из организации «Молодые фермеры», или владельцы заводов и фабрик по производству сельхозпродукции, или спонсоры – в каждой группе обязательно был один, самый общительный, самый веселый, самый открытый и самый любопытный – из телекома. И какое отношение имел телеком – то есть телефонная компания – к ассоциации молодых фермеров, совершенно непонятно было. И все эти телекомовцы хотели все знать, все записывали, фотографировали. Так вот, в этот раз из телекома был Алекс. Потом, как оказалось, две эти липовые студентки провели в номере Джеймса Макдональда веселую ночь, как там уже было, не представляю, но втроем, а утром стащили его сумку и исчезли.

За нами уже приехал автобус, группе ехать во Львов, из Львова уходит поезд в Санкт-Петербург, а оттуда они должны лететь в Манчестер. Все рассчитано с запасом в час. И вот этот весь запас – час до отъезда во Львов, час на обед по дороге, час в Питере, час в аэропорту, все это время было потрачено на то, чтобы найти сумку Джеймса, где был его паспорт. Подняли на ноги охрану, открыли номер, где вроде поселились девушки, – сумки не было, девушек не было, вещей девушек не было. Потом, слава богу, выяснилось, что паспорт Джеймса оказался в папке с документами у Алекса (который из телекома). Мы плюнули на сумку Джеймса, погрузились в автобус и помчались.

Буквально через две недели девушек нашли.

– У вас есть вопросы? – поинтересовались в милиции.

– Есть, – говорю. – Только не по существу...

– Ну давайте, – неохотно согласился следователь.

– А почему именно Джеймс, девушки? Почему именно он?

Девочки высокомерно меня оглядели, все в блестках, как новогодние елки, и ответили, чтоб я не думала и что они – не такие, ясно вам?! И с кем попало не ходют. А Джеймс, он был... Одна из них мечтательно закатила глаза.

– Знаете, девушки, – теперь моя очередь была закатывать глаза, – у них там не принято такие факты скрывать и делать вид, что ты летчик-космонавт, если ты только из колонии строгого режима освободился. Так вот, Джеймс, девушки, окончил школу для педагогически отсталых детей со справкой, девушки, потому что в силу своих способностей выпускные тесты, даже облегченные, не сдал. Так что, девушки, он уж точно не физик-ядерщик. У Джеймса ай-кью, если вы знаете, что это такое, девушки, в два раза ниже, чем у колли. Это собака такая. Если вы не знаете, девушки.

А вот, кстати. Мы всем британцам прямо в аэропорту, когда встречали, подарили блокноты для путевых дневников. Блокноты были особенные, с обложками из деревянной пластины с вырезанными гуцульскими узорами. Британцы с удовольствием записывали туда каждый вечер свои приключения у нас. А Джеймс как-то утром чуть ли не в последний день за завтраком подходит ко мне с этим вот блокнотом, абсолютно чистым, без единой записи, и просит смущенно: «Мэриэнн, напиши буквами твоей страны здесь мое имя Джеймс, плиз».

Я взяла его блокнот и на первой страничке написала большими печатными буквами: ДЖЕЙМС.

Он долго восхищенно рассматривал: «Какие красивые буквы... – и потом задал очень характерный для него вопрос: – А как это читается?»

– Короче, – продолжала я, – Джеймс не атомщик, не лорд, не врач, не владелец сети магазинов, не фабрикант, не тайкун (что означает магнат). – Девушки напряглись. – Джеймс, девушки, пастух. Он нанимается на фермы и пасет овец. Причем он признался, что не хочет идти на более оплачиваемую работу – на стрижку овец, например. Ему и так хорошо. Ну да, в своем деле он – один из лучших по профессии. Лучший на севере Англии пастух. Поэтому его и включили в группу молодых фермеров. (Вообще-то его включили, потому что никто больше ехать не хотел. Боялись люди. Это ведь был 1991 год. Британцы с собой коробки с мылом привезли на подарки, ага. А овец в Британии вообще-то прекрасно пасут черно-белые веселые собаки бодер-колли. Там и пастух не нужен.)

– Дааа, дивкы, – посочувствовал начальник охраны отеля, которого тоже пригласили в милицию, – вы попааали...

Девушки надулись. Обиделись. Говорят, мол, а Джеймс нам ничего не говорил про это. Он говорил, что он...

– Бонд? – хохотнул начальник охраны. – Джеймс Бонд? Шпион, разведчик, резидент? Или космонавт?

– Нееет, – распустила нюни толстенькая, – что он шепард. Ну шепард. Ну мы думали, это вроде шкипера там что-то или что...

– Шепард, девушки, это и есть пастух, – пожала я плечами и подумала, надо же, какой он, этот Джеймс, искренний, ну даже приврать не смог.

Кстати, в сумке, которую девушки украли у Джеймса, оказалась дешевая мыльница-фотоаппарат, сложенный конвертиком подаренный накануне отъезда украинский флаг и блокнотик, в котором была только одна запись. На первой странице моей рукой было выведено ДЖЕЙМС.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.