Наш Дэн Сяопин?

Наш Дэн Сяопин?

После смерти жены Косыгин изменился. Ему было шестьдесят три года. Это уже не возраст новых свершений. Возможно, в этом одна из причин провала экономической реформы, которая началась за два года до этого.

Бывшие помощники сравнивают Косыгина с китайским лидером Дэн Сяопином, преобразившим страну. Говорят об Алексее Николаевиче с восхищением: если бы ему не помешали, он бы сделал экономику нашей страны процветающей.

В отличие от Брежнева Косыгин в общественном сознании и при его жизни, и после смерти воспринимался в основном положительно. Возможно, из всех политиков второй половины XX столетия он пользуется в нашей стране наибольшим уважением.

«Никто другой из советских руководителей не производил на меня такого сильного и глубокого впечатления, как Алексей Николаевич, — писал один известный советский разведчик. — Прежде всего он не старался напустить вокруг себя византийского тумана, держался естественно и просто, не подчеркивал ни своей значимости, ни своей осведомленности, ни своей причастности к высшему руководству».

Став главой правительства после свержения Хрущева сорок лет назад, Косыгин предпринял самую серьезную в доперестроечные времена попытку экономической реформы.

Хрущев тоже попытался упростить жесткую систему управления народным хозяйством, предоставив производственникам большие права. Он распустил многие министерства и передал управление предприятиями на места. Исчезли лишние бюрократические звенья, и во второй половине 1950-х это принесло весомый экономический эффект. Экономика страны сделала шаг вперед. Конечно, были и негативные стороны децентрализации.

Рынок все равно не появился. Развитие экономики определялось не реальными потребностями общества, а приказами сверху. Если раньше сырье и продукцию распределяли министерства, то теперь между собой сговаривались совнархозы.

Главную оппозицию хрущевским начинаниям составила министерская бюрократия, которая утратила власть и влияние. Недоволен был и партийный аппарат. Совнархозы обрели самостоятельность и фактически вышли из подчинения обкомам. Иначе говоря, партработники потеряли контроль над производством.

В 1962 году Хрущев укрупнил совнархозы. Теперь на территории одного совнархоза оказались несколько обкомов и уже партработники фактически оказывались в подчинении производственников. Если бы хрущевские реформы продолжились, партаппарат вообще остался бы без дела…

После отставки Хрущева местный партаппарат добивался немедленного уничтожения совнархозов. Эту идею поддержал и Косыгин, считавший идеалом сталинскую систему управления всего и всем из Центра.

Национальные республики не очень поддерживали ликвидацию совнархозов и восстановление министерств, не хотели возвращаться к централизации, когда каждую мелочь им приходилось согласовывать с Москвой. Но Брежнев согласился с Косыгиным, и стало ясно, что вопрос предрешен. Теперь республики бились за право иметь союзно-республиканские министерства, чтобы сохранить какие-то рычаги влияния на промышленность и хозяйство.

В августе 1965 года Николая Байбакова вызвали в ЦК к Брежневу. В кабинете Леонида Ильича находился Косыгин.

— Возвращайся в Госплан! — сказал Брежнев.

Байбаков стал отказываться — дескать, он уже был на этой должности, и его освободили как несправившегося.

— Иди и работай! — повторил Брежнев и дружески добавил: — А о твоих способностях не тебе судить.

Принесли чаю, Брежнев стал говорить о том, как важно укрепить централизованное планирование, когда идет ликвидация совнархозов и восстановление отраслевых министерств и роль Госплана возрастает.

— Не только я, но и другие товарищи, — сказал Брежнев, кивнув на Косыгина, — думали о вашем перемещении. А то, что вас тогда сместили, это не оттого, что не справились с работой. Просто ваши взгляды разошлись с хрущевскими.

Еще в сентябре 1962 года в «Правде» появилась статья харьковского профессора Евсея Либермана «План, прибыль, премия». Он первым высказал мысль, к которой давно пришли думающие экономисты. Ни промышленность в целом, ни отдельные предприятия, ни работающие на них люди совершенно не заинтересованы в том, чтобы выпускать товары, необходимые потребителю. Между тем промышленность из года в год перевыполняет план, выпуская продукцию низкого качества, которая никому не нужна. Либерман предложил наделить директоров правом самим заключать договора с партнерами, предлагать потребителю более выгодные условия, а часть прибыли отчислять на премии инженерам и рабочим.

Это было первое предложение изменить ситуацию в экономике. Идеи харьковского профессора обсуждала вся страна. «Правдинская» статья произвела впечатление на Хрущева. Она соответствовала его представлениям о том, что нужно передать права и полномочия от ведомств директорам предприятий. Никита Сергеевич разрешил провести эксперимент. Пока готовили документы, его отправили на пенсию.

Косыгин, став главой правительства, дал указание переработать принципы эксперимента, убрав всё, что «попахивало» западным опытом и противоречило принципам социалистического хозяйствования. Но и в таком виде эксперимент пугал чиновников. На президиуме ЦК отнюдь не все поддержали Косыгина.

На одном из заседаний Подгорный сказал:

— На кой черт нам эта реформа? Мы плохо развиваемся, что ли?

Косыгин ответил ему:

— Реформа необходима. Темпы развития экономики стали снижаться. Все валовые методы испробованы, поэтому надо поощрять инициативу, поднять в коллективах интерес к результатам труда.

Но Подгорный остался при своем:

— Если проводить реформу, то к ней нужно тщательно подготовиться.

Брежнев горячо поддержал идею экономических реформ. Однажды он приехал в Завидово расстроенный. На вопрос главного редактора «Правды» Виктора Афанасьева, что случилось, объяснил, что на политбюро серьезно наказали двух министров. Но наказали напрасно: план они сорвали потому, что им не поставили сырье, узлы, комплектующие, топливо другие министры. А этим, в свою очередь, кто-то что-то другое также вовремя не поставил.

— Виновата сама система жесткого централизованного планирования, — сказал Брежнев. — Невозможно всё предусмотреть из Центра.

27 сентября 1965 года на пленуме ЦК Косыгин выступил с докладом «Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленных предприятий».

Он назвал неправильным исторически сложившееся соотношение между промышленностью средств производства (группа «А») и промышленностью товаров потребления (группа «Б») в пользу первой.

Помимо идеи об упразднении совнархозов в его докладе было много смелых предложений, подготовленных еще при Хрущеве. Глава правительства предложил увеличить хозяйственную независимость предприятий. Уменьшить число плановых показателей, спускаемых сверху. Дать предприятиям возможность самим распоряжаться частью заработанных денег, составлять штатное расписание. Косыгин хотел материально заинтересовать и предприятие в целом, и отдельного работника, чтобы они работали лучше.

29 сентября Брежнев тоже выступил на пленуме:

— Чтобы в полной мере использовать все возможности социалистического способа производства, предлагается усилить экономический метод управления хозяйством. С помощью системы экономических стимулов нужно создать заинтересованность каждого рабочего, мастера, техника, инженера и служащего предприятия во внедрении новой техники, в совершенствовании технологии, повышении производительности труда и качества продукции. Этим же целям будет служить расширение прав каждого отдельного предприятия…

Леонид Ильич был в те годы не противником, а сторонником реформы. Верил, что сумеет улучшить жизнь людей. Он добился перехода на пятидневную рабочую неделю, когда вместо одного выходного появилось два и в субботу можно было отдыхать, это стало подарком для страны.

2 ноября 1965 года ЦК КПСС и Совет министров приняли постановление «О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства». Так началась косыгинская реформа, которая стала поводом для довольно жестких дискуссий. Сторонники перемен поддержали ее. В аппарате реформу тихо бойкотировали, боясь, что расширение прав предприятий уменьшит власть чиновника.

Косыгин был единственный в руководстве, кто думал о легкой и пищевой промышленности. Остальные привыкли заниматься только военной и тяжелой промышленностью. Он по старой памяти заботился о текстильной промышленности, покупал оборудование за границей.

Люди стали больше зарабатывать, но купить ничего не могли. Задача состояла в том, чтобы вернуть в экономику большое количество денег, накопленных населением. Косыгин заключил с итальянцами контракт на строительство в Тольятти завода по производству легковых автомобилей. Так на российских дорогах появились «жигули».

Благодаря Алексею Николаевичу советские люди попробовали пепси-колу.

Еще в 1959 году тогдашний вице-президент Соединенных Штатов Ричард Никсон на американской выставке в Москве угостил Никиту Хрущева пепси-колой. Эта фотография обошла газеты всего мира. Пепси стала знаменитой и, главное, обогнала своего главного конкурента — кока-колу.

На самом деле это был один из раундов жестокой войны между кока-колой и пепси-колой. Эта война ведется не только в сфере производства и в рекламе. Эта борьба давно поднялась до большой политики.

Американские президенты всегда делились не только на республиканцев и демократов, но и на поклонников кока-колы и пепси-колы. Дуайт Эйзенхауэр, Джон Кеннеди, Линдон Джонсон были кока-коловыми президентами. Ричард Никсон стал первым пепсиколовым президентом. Когда его избрали в 1968 году, автоматы с кока-колой были изгнаны из Белого дома, а их место заняли конкуренты. Люди президента стали пить только пепси.

Гастрономические пристрастия президентов вознаграждались по заслугам. Компания «Пепсико» финансировала избирательную кампанию Ричарда Никсона. В знак благодарности в 1970 году председатель совета директоров и главный исполнительный директор компании «Пепсико» Дональд Кендалл был включен в состав внушительной американской торговой делегации, которую Никсон отправил в Москву.

Американцев принял Косыгин. Кендалл пришел в Кремль с портфелем (с терроризмом тогда еще не боролись). Когда его представили Алексею Николаевичу, он достал жестяную баночку пепси и протянул Косыгину. Глава советского правительства удивленно посмотрел на американца. Но Кендалл шелкнул рычажком, и выяснилось, что внутри банки радиоприемник, заблаговременно настроенный на волну московского радио.

На Косыгина эта техническая новинка произвела сильное впечатление. Он договорился с Кендаллом о том, что компания «Пепсико» получит эксклюзивные права на продажу водки в Соединенных Штатах и построит в Советском Союзе свои заводы.

Исключительный по тем временам договор открыл перед пепси гигантский советский рынок. Первый завод по разливу пепси был открыт в Новороссийске в 1974 году.

Новые идеи дали толчок развитию экономики, выросли и объем производства, и производительность труда. Восьмая пятилетка считается удачной. Но импульс обновления быстро угас, реформа стала затухать. Попытка серьезно изменить положение дел в экономике не увенчалась успехом.

Почему? Обычно говорят, что косыгинской реформе помешала политика: Брежнев ревновал. Немногословный и сдержанный Косыгин нравился людям. Брежнев завидовал его популярности.

Личные отношения у генерального секретаря и председателя Совета министров не сложились, потому что уж слишком разные они были люди и по интеллектуальному развитию, и по характеру. Помощник Брежнева Александров-Агентов рассказывал забавную историю. Во время одной из командировок вечер оказался свободным. За ужином Леонид Ильич растерянно спросил:

— Так что будем делать?

Косыгин ответил:

— Ну что же, пойдем книжку почитаем.

Когда он ушел, Брежнев насмешливо повторил:

— Ишь ты, книжку почитаем!

Такое времяпрепровождение показалось ему никчёмным. Если бы вместо Косыгина был рядом Подгорный или Кириленко, они бы забили козла. По словам личного фотографа генсека Владимира Мусаэльяна, Брежнев любил домино, говорил:

— Эта игра чрезвычайно полезна, так как требует точности счета, умения хитрить, чувствовать партнера. Даже в безнадежной ситуации «сделать рыбу» — сохранить хорошую мину при плохой игре.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.