Глава V Секреты стеклянного дома на виа Маццини

Глава V

Секреты стеклянного дома на виа Маццини

С 31 января 1999 года в Италии вступил в силу новый очередной закон, регламентирующий работу всей телевизионной сети на Апеннинах, Сардинии и Сицилии. Закон этот назвали самым радикальным: вместо 14 в стране стали действовать 11 общенациональных каналов TV с правом выпуска программы новостей, распространявшейся на 85 % национальной территории. Что еще радикально нового предложил парламент?

Главные требования к телевидению – прежние: плюрализм мнений, отсутствие диктата хозяев, высокое качество передач. Казалось бы, что новое это забытое старое. Пока в Италии насчитывалось свыше 700 телестудий и станций, а должны были остаться около 500. Точнее 470. Количество крупных студий в больших городах (Риме, Турине, Палермо, Флоренции) выросло с 14 до 34. Помимо общенациональных телецентров закон предусмотрел 42 областных, 400 частных студий провинциального значения, обслуживающих 475 итальянских городов и две тысячи селений.

* * *

Бенито Муссолини не зря дружил с сенатором Маркони, оказывал всяческую поддержку радиоделу, покровительствовал радиокомпании и даже присутствовал лично при открытии «Радио Ватикана» в 1931 году. С тех пор много воды утекло (первый самодельный телевизор появился в Италии в 1935 году). Другое стало радио, а тем более телевидение.

«Перманентная революция» на ТV. Так римская газета «Репубблика» как-то назвала итальянское телевидение и, возможно, весьма справедливо. Мы добавим: TV – это «поле развития мирной и демократической революции». С этим уже согласиться труднее. Впрочем в этой формулировке я бы еще оставил слово «перманентная». Ибо здесь, на итальянском телевидении, нет ничего более постоянного, чем перманентные изменения, ставшие определенной «константой» на перекрестке XX и XXI столетий.

Установившаяся в стране политическая биполярность (левоцентристская «Оливковая ветвь» и правоцентристский «Дом Свобод») не расколола на два «фланга» итальянское телевидение, которому не свойственны простые арифметические, количественные упражнения. Процессы протекают по сложным синусоидам и изменяются с такой незапрограммированной скоростью, что трудно фиксировать основные вехи политической переориентации тех или иных передач по трем основным каналам гостелевещания – РАИ. Каналы же «Фининвеста» отличаются сравнительной стабильностью и постоянством.

Если раньше, в 80-х – начале 90-х годов, сложились и крепли определенные «правила игры», по которым, повторим, первый канал РАИ как бы выражал интересы правого крыла христианско-демократической партии, РАИ-2 находился «под колпаком» социалистической партии, третий канал был «красным», коммунистическим, то отныне все смешалось в стеклянном доме РАИ на улице Маццини, рядом с Тибром, а также в бюро на римской окраине в Сакса Рубре. «Сердцевина» позиций во всем биполярна: одни за приватизацию РАИ без каких-либо ярко выраженных политических амбиций и претензий; другие – за сохранение государственной сущности лишь с частичной приватизацией авуаров холдинга РАИ, что в конечном счете определило бы политическую и экономическую раздвоенность телерадиовещательного гиганта – этого Арлекина, «слуги двух господ», оплачивающих расходы РАИ (государства – из бюджетных средств, за счет сборов налогов и разных платежей – примерно 1,5 млрд евро; и частных фирм – со сборов от рекламы – свыше 0,7 млрд евро в год). Сомнительными во многом становились средства, поступающие от рекламы. Сокращение и даже запрет на размещение рекламы по ходу фильмов, концертов, театральных спектаклей рассматриваются многими как «покушение на финансовую жизнь» каналов; другими – как защита «чистоты искусства», спасение лент от «мещанского мусора», помех, вредящих просмотру фильмов и других телепроизведений. Побеждают «экономисты», по крайней мере в 2004 году.

Тем не менее вопросы, безусловно, остаются сложными. Количество сторонников и противников рекламных роликов – спотов – постоянно меняется в зависимости от того, в какую сторону движется «маятник» художественных, политических и финансовых интересов так называемой новой партии, которую условно нарекли «партией РАИ». У этой «партии» в распоряжении три канала, три программы теленовостей, «дорожное радио», 1600 штатных журналистов и «галактика» разного рода «контрактников», «авторов», консультантов, экспертов, «фрилансов» и другого люда, пишущего, снимающего, торгующего телепродукцией, лоббирующего и т. д. Всю эту «армаду» из более 10 тыс. человек беспокоила, какой станет очередная, восьмая по счету, к 2000–2004 годам реорганизация РАИ; как вновь изменится структура холдинга с многими директорами, заместителями, помощниками, другими администраторами.

У них, там, в стеклянном доме, тоже перестройка, но… Многие склонялись к мнению, что в процессе реорганизации РАИ все более сильные позиции занимала так называемая «германская модель». Это раздражало из сугубо национальных соображений. Но привлекало своим конструктивизмом, рационализмом и модернизмом. Настроения «германистов» в 2002 году «перевешивали», ибо в Италии тоже хорошо умеют считать: по германской системе за оплату услуг телевидения в казну государства и телевещания попадает около 100 евро в год от каждой телеточки (а если умножить на 20–30 млн зарегистрированных телевизоров?), что значительно больше, чем в других странах Европы. И в этих условиях возможно ли, чтобы в Италии, в виде эксперимента, по двум каналам показывали программы без рекламы, а по третьей давали только рекламу, моду и теленовости? Трудно даже предположить. Нереально.

В 1957 году в Пескаре, на Адриатике, как мы уже сообщали, был построен новый телецентр. И 90 % итальянской территории вовлечено «в море антенн», принимающих телевизионные волны. 3 февраля 1957 года показали новые коллекции моды, а затем на экране появились первые рекламные ролики, те самые, что призваны были сделать «финансовую революцию» на ТВ, опередить в канун XXI века другие «двигатели прогресса».

…РАИ продержится и после 2005 года, успокаивают эксперты. Акционеры могут быть спокойны. А вот те кто работает на РАИ? Дело другое. До 1995 года были уволены более 1,5 тыс. сотрудников. Столько же – после 1995 года. Служащие предприятия по итальянским законам не могут быть держателями акций. Владельцы пакетов акций живут за пределами стеклянного здания РАИ, и не на улице Маццини.

Реформы начинаются и сопровождаются чаще всего перераспределением функций руководящего персонала. На телевидении не только директора государственных и частных каналов играют важную роль. Немаловажны роли и директоров-редакторов основных рубрик. И за эти должности идет борьба. Например, редактор внутренней политики. Во время предвыборной кампании он предоставляет рекламное время кандидатам. И это имеет жизненное значение для будущего депутатского корпуса. Поэтому «разнополярность» общественного TV имеет свои преимущества, например, перед частным телевидением, которое представлено определенными персоналиями, чьи позиции общеизвестны. Хотя Сильвио Берлускони позволяет вести программу на своем пятом канале популярному ведущему Маурицио Костанца, известному своими левыми взглядами… Аномалия? Нет. Логика времени, уверенность в себе. Но это еще и фрондирование, от которого выигрывает Кавальере Берлускони. И Костанца тоже.

РАИ часто переживает нелегкие времена, и не только сегодня. Комплекс перманентных проблем включал политические разногласия, финансовые трудности, творческую неудовлетворенность, нехватку технического оборудования. Все остальное – мелочи.

Между РАИ и каналами Фининвеста всегда была и есть конкуренция, даже тогда, когда по некоторым позициям интересы сходятся. Эта мысль звучит во многих выступлениях Кавальере – «заслуженного работника капиталистического труда», но ни разу он не высказывал ее как премьер. Почему? Ясно. Ведь РАИ прочно связана с государством. И поднимать голос против самого себя? Негоже! Премьер Берлускони стал неприкасаемым для критики со стороны РАИ.

Итак, жизнь подсказала и был найден определенный «компромисс» в рамках плюрализма мнений в средствах массовой информации, плюрализма, зафиксированного в 21-й статье Конституции Итальянской Республики. Сглажены «острые углы». Как бы там ни было, законы о телевидении приняты, но проблем меньше от этого не стало». Полная приватизация РАИ – итальянской общественной радиотелевизионной компании, имеющей итальянское общенациональное и международное значение, учитывая ее высокий авторитет в средствах массовой информации, произойдет не ранее конца 2004 года. Да и это под вопросом. Ситуация в стране и за рубежом быстро меняется. Прибавился «иракский вопрос». Но мы говорим о внутренних делах…

Речь идет не только о финансовой стороне дела, но и о контроле за процессом приватизации – продажей акций, за которыми стоят огромные материальные ценности: земли, недвижимое имущество, дворцы, средневековые и современные строения, транспортные средства, студии, многочисленный творческий и технический персонал, колоссальные художественные богатства, скупленные за последние полвека. Приватизация – это явление социально-политического, психологического характера, к которому особенно внимательно относятся в Италии и, в частности, С. Берлускони. В итальянских средствах массовой информации, где все газеты и журналы, книжные издательства относятся к частному сектору экономики, с приватизацией РАИ закончит свое существование единственное государственное «окно» в реальность – государственное теле– и радиовещание, общественный холдинг. Но чем ближе развязка, тем упорнее держатся последние бастионы. Трудно, но можно представить тот момент, когда в итальянских СМИ не останется ничего гособщественного. За что боролись в XX веке?

Ясно, что скоро все более 500 каналов TV Италии станут частными, будут жить по одному закону, единым правилам игры на поле телевизионного бизнеса, пропаганды, культуры, рекламы и т. д. О чем будут спорить тогда частные «Фининвест» и РАИ?

Процесс приватизации TV не обещает быть легким. В конце 2002 года в знак протеста против глубокого и затяжного кризиса (длившегося полтора года) руководства итальянского государственного телехолдинга РАИ пятитысячный персонал компании объявил всеобщую забастовку – самую значительную за всю историю TV Италии.

В связи с этим РАИ стало предметом специального слушания в сенате и палате депутатов парламента, где, как и ожидалось, большинство законодателей высказывались за приватизацию старейшего в Италии широковещательного учреждения (созданного в январе 1944 года и принявшего свой первый Устав в 1954 году). Вспомнили основные даты: первый телеканал РАИ начал вести трансляции в 1957 году; второй канал стал вещать в 1961 году, а в декабре 1979 года открылся и третий канал. Цветное телевидение в Италии заработало с 21 декабря 1976 года. На начальных этапах государственное ТВ занимало господствующие позиции, доминировало в поле телерынка. Его деятельность регламентировалась государственным законом, принимаемым парламентом.

В 80–90-х годах у РАИ появились сильные конкуренты – частные телевизионные компании, которых по всей стране возникло более 750 и главная среди них – «Фининвест» Сильвио Берлускони. Государство стремилось ограничить возможности частных телехозяев, принимало разные антимонопольные законы.

Но вода камень точит. Новый закон о телевидении 31 января 1999 года требовал соблюдать плюрализм мнений, не допускать диктата отдельных личностей и их партий, поддерживать высокое качество вещания, платить налоги, вести прозрачную финансовую деятельность, поддающуюся постоянному четкому государственному контролю. Закон разрешал деятельность 500 телестудий. Госканалы РАИ сохраняли некоторые преимущества по отношению к трем каналам «Фининвеста», но практически устанавливалось равенство аудиторий. Все предвещало бурю, кризис был близок. К этому времени на РАИ изменились «правила игры». Первым каналом РАИ уже не распоряжались христианские демократы, второй перестал зависеть от потерявших влияние социалистов, а третий выскользнул из-под влияния расколовшихся экс-коммунистов. Три же канала частного «Фининвеста», напротив, уверенно держали марку и вели трансляцию программ «Новости» (главный критерий) на 80 % территории Италии, где проживали 92 % населения страны.

С 2000 года каналы РАИ стали особенно быстро терять зрителей. Снизились доходы холдинга от заказов и поступлений от рекламы, начались проблемы в руководстве 14 ведущих отделов компании; почти на 10 % возросло число уволенных с работы служащих. Все это позволило говорить о назревавшем кризисе РАИ, о необходимости реорганизации и скорейшей приватизации холдинга в интересах проведения реформ в Италии, установления новых отношений в общественной жизни страны.

Политические дискуссии вокруг проблемы приватизации TV приобрели к концу 2002 года особенно острый характер. Все практические вопросы, имевшие принципиальный характер, были решены с позиций и в русле программных установок премьер-министра Сильвио Берлускони. С его ведома и, возможно, согласия делались все кадровые перестановки теперь уже не только на частных каналах «Фининвеста», но и на общественном телевидении РАИ. Там из пяти членов административного совета на 20 декабря 2002 года остались всего двое – Президент РАИ Антонио Балдассарре и его заместитель, генеральный директор Агостино Сакка. Советники, приближенные к кабинету министров, постепенно «выдавливали» бывших авторитетов РАИ. На освободившиеся места в администрации РАИ назначались лица, следовавшие в фарватере политического курса правительственного корабля. И никакого, кроме внешнего, «плюрализма». Иначе было нельзя. И только этих деятелей признавали в сенате и палате депутатов парламента, где председательствуют Марчелло Пера и Пьер Фердинандо Казини.

Итак, новые правила игры окончательно предопределились. Теперь речь шла о конкретных персоналиях, предлагаемых в руководство РАИ. В том, что ими станут представители правоцентристов или лояльные деятели, сторонники приватизационных проектов, отныне мало кто сомневался.

Сигнал к срочному занятию новых и старых должностей в РАИ был дан. В холдинге создали новый департамент маркетинга. Его шефом стала, словно по велению дирижерской палочки, Дебора Бергамини – в недавнем прошлом личный советник Берлускони из северной столицы Италии. Как это объяснить? А следует ли вообще объяснять и комментировать решения властьимущих? И кстати, почему РАИ должно быть именно государственным предприятием? – спрашивают правоцентристы. И приводят в свою поддержку в качестве аргументации веский довод: в Италии нет общенациональных газет и журналов, так зачем оставлять на особом общественном положении TV? К чему вела эта логика, понятно. Позиции правых в Италии все более усиливались. Инициаторами активного использования всех экономических, финансовых рычагов при перестройке и проведении реформ по приватизации РАИ стали большинство из 14 новых руководителей телехолдинга. И это не скрывали экспрезидент РАИ Антонио Балдассарре, генеральный директор Агостино Сакка, один из ведущих советников Этторе Адальберто Альбертони.

Многие задавали вопрос: можно ли считать, что РАИ становится все менее рупором государства и все более переходит в руки частных акционеров? Является ли это доказательством монополистического курса политики премьера Сильвио Берлускони в области СМИ и, в частности, телевидения? Эти вопросы итальянская пресса, понятно, не ставила, но оппозиционеры-левоцентристы из блока «Оливковая ветвь» упорно подчеркивали и подчеркивают опасность отказа от плюрализма мнений, что непременно повлечет за собой приватизация РАИ. Это приведет прежде всего к дальнейшему укреплению позиций фланга Берлускони – его «Дома Свобод» в пропагандистской борьбе. И в этом тоже есть своя логика.

Теперь о художественной, практической и творческой сторонах дела. Известно, например, какую роль на TV играют рекламные ролики – «споты», появившиеся в Италии впервые и сразу в массовом количестве в 1957 году. В них предприниматели узрели эффективную силу для рекламы, продвижения товаров, новинок в экономической и культурной жизни, в сферах страхования, услуг, финансов. В течение нескольких лет создание рекламных роликов выделилось в почти самостоятельную отрасль кино– и телепроизводства, стало приносить большие доходы, быстро оборачивающиеся деньги, большие, чем даже прокат (на минуту рабочего времени) кинофильмов видных мастеров большого и малого экрана. Берлускони все это просчитал.

Радио– и телевизионная индустрия Италии – а она по своему размаху, финансовым оборотам, различным экономическим показателям именно индустрия – входит в десятку лидеров итальянской хозяйственной жизни и на рубеже 2004–2005 годов должна определять тенденции развития на двух главных направлениях.

Во-первых, на социально-творческом. Предстоит решить, какими будут программы передач итальянского ТВ в первой половине первого десятилетия XXI века; останется ли на голубом экране наблюдавшееся в 80–90-х годах XX столетия абсолютное засилие американских коммерческих фильмов и сериалов; изменится ли их содержание: пока в кинолентах преобладают темы насилия, убийств, преступных разборок, открытого секса, криминала, итальянские дети с 7 до 15 лет видят с экранов сцены кровавых расправ, бесчинств и оргий, растлевающих юные души.

И, во-вторых, на рекламном. Видные режиссеры, такие, как в прошлом Ф. Феллини, ныне М. Антониони, требуют не прерывать показ их лент рекламными роликами. По этому поводу в парламенте даже принималось специальное постановление, которое регламентировало прогон рекламы. Но теперь частное и государственное ТВ испытывало недостаток финансов, и ролики рекламы пошли в свободное плавание по экранам РАИ и «Фининвеста». Об ограничениях почти забыли.

Стеклянный дом РАИ на римской улице Маццини. Неподалеку набережная Тибра. Отсюда с верхних этажей вид на собор Святого Петра в Ватикане. Говорят, что здесь все требует перестройки как архитектурной, так и творческой, экономической и политической. Первый шаг в этом направлении уже был сделан в начале 90-х годов, когда многие оперативные службы въехали в новые обширные помещения в предместье Сакса Рубра. Но этих помещений оказалось недостаточно. В 80–90-х годах РАИ приобрело большие земельные участки в центре Рима и районе Сакса Рубры, где с разрешения римского муниципалитета открылось строительство самого грандиозного и суперсовременного телерадиоцентра – своеобразного итальянского телевизионного Голливуда. Гигантомания? Да, но вполне разумная, отвечающая требованиям времени. А время, как известно, – деньги. Во всех смыслах.

Реализация плана рассчитана на три-пять лет. Телерадиоцентр будет приватизирован. В этих условиях многие законы и положения, ограничивавшие и запрещавшие чрезмерный прокат рекламных роликов, могут быть преданы умышленному забвению. Нельзя забывать, что ролики приносили в 2002–2003 годах более миллиарда евро, а это очень большие деньги. К ним здесь свое отношение, счет и контроль. Как и в «Фининвесте», где налажен учет, как Бог велел. А кто здесь в Роли Бога, знают все.

* * *

Частная независимая телестудия «Телемонтекарло». Она находится на римской площади Балдуино в доме № 48 квартала Монтемарио. Справа от бюро пропусков, охраняемого двумя вооруженными полицейскими в синих форменных гимнастерках, но без погон, – обширный зал, расчлененный на добрых два десятка отсеков, в котором за коричневыми письменными столами работают около 30 журналистов. Здесь же три миникомнаты, в которых даются короткие телеинтервью; зал для записи целенаправленных программ и прямых передач в эфир – в подземелье. Всюду кондиционеры. Даже в жару здесь не обливаешься потом. Несколько гримерных. Ни пылинки. Тишина. Работают быстро. Редакторы и ведущие программ дважды команды не повторяют. Исполнение моментальное. Ведущие напоминают отлаженный двигатель самой современной машины.

«Телемонтекарло» – главный конкурент «Фининвеста» из частных компаний, студия сравнительно молодая. Создана в 1980 году. С 1986 года принадлежала итальянской финансовой группе «Ферруцци» (президент – Артур Ферруцци, после гибели Рауля Гардини – хозяина «Монтэдисон») и бразильской фирме «Глобо» (президент – Роберто Имаринго). Генеральный директор «Телемонтекарло» – Эммануэле Милано, в прошлом директор РАИ-1. Главный редактор римского отделения – бразилец Риккардо Перейра. Редактор теленовостей – «ключ» информационных программ – Роберто Куинтин. Всего на студии – 350 сотрудников. (Так было в 90-х годах. В 2004 году все руководство студии – итальянцы. Четко работает «перевалочный мост» Рим – Монако – Южная Франция. Передачи ведутся на итальянском языке. (Я здесь частный комментатор.)

Вспоминаются события августа 1991 года… На телестудии 21 августа меня ожидала встреча с журналистом-репортером Бруно Сочилло. Ему было под 40 лет. Он русского происхождения. Прадед – царский офицер из Одессы по фамилии Корчилов. После Первой мировой войны попал в Королевскую гвардию Италии. А там иностранные фамилии были запрещены. Он быстро преобразился в Сочилло. Его друг Андрей Мальцев превратился в Андреа Малцеви, Степан Лещов – в Стефано Леццеви, Карпов – в Карпини и т. д. Таким образом, и закон 1919 года был соблюден, и русские офицеры остались при сабле, королевской службе и достойном денежном содержании. Дед и отец спустили прадедовские богатства, и Бруно стал сколачивать состояние тележурналистским трудом. Это в Италии нелегко, но возможно. Особенно на частном TV.

Приведу мои наблюдения и дневниковые записи. Экономическое положение на «Телемонтекарло» лучше, чем на РАИ, но хуже, чем в «Фининвесте».

«Телемонтекарло» имеет свою «нишу»: уделяет большое внимание социальным проблемам. В Италии 7960 тыс. людей преклонного возраста (средний возраст мужчин – 73–74 года); 2260 тыс. инвалидов – в два с половиной раза больше, чем 35 лет назад. К 2005 году каждый второй житель Италии станет пенсионером или безработным. Из всех работающих 55 % занято в сфере обслуживания – самой перспективной в Италии; 32 % – в промышленности; 12 % – в сельском хозяйстве; 1 % – в государственных учреждениях. Из этих цифр ясно, на кого ориентируется частное телевидение.

Каковы главные заботы итальянцев? Репортеры студии опросили 1033 римлян и получили следующие сведения, которые затем были переданы по телевидению: 95 % горожан выступают против терроризма, за мир на Земле; 99 % борются против загрязнения окружающей среды; 56 % выразили уверенность в силе национальной армии; 40 % верят СМИ и решениям судов; 34 % доверяют действиям профсоюзных организаций; 36 % – правительству С. Берлускони (предыдущим – 25 %).

Многих волнуют проблемы военной реформы в условиях разоружающихся Востока и Запада. В 2000 году в Италии было 337 генералов, 35 930 офицеров. Всего под ружьем в наземных войсках 230 тыс. солдат и офицеров, в ВВС и ВМС – соответственно 76 350 и 48 230. Но важны не столько цифры, сколько тенденции. К 2004 году численность сухопутной армии сократилась до 174 тыс. военнослужащих; военно-морских сил – до 41 680; ВВС – до 63 100. Значительно сократился набор новобранцев: увеличилось количество вольнонаемных: с 8800 до 40 тыс. солдат только в сухопутных бригадах… Эти данные передали и «Телемонтекарло», и «Канале-5».

* * *

Все телецентры Италии традиционно ведут культурно-театральную рубрику. В Италии постоянно действуют 13 национальных оперных театров (оперой «Парсифал» Вагнера открыла сезон 1992 года миланская «Ла Скала». В 2003 году – на открытии давали «Аиду». Дирижировал Риккардо Мути). В Италии 24 драматических и 24 народных традиционных театров, 12 областных оркестров и бесконечное множество возникающих на один-два спектакля и бесследно исчезающих творческих театральных коллективов. В каждом итальянском городе обязательно высится здание театра, построенного в XVII–XIX веках, но действуют далеко не все, хотя горят и регулярно многие, включая «Фениче» в Венеции (восстановлен в 2003 году).

Телевидение ведет прямую трансляцию спектаклей. И главный сторонник этого – «театрал» Берлускони. Итальянская пресса и телевидение ежедневно сообщают о состоянии дел на бирже, о курсах основных валют. О рубле итальянские предприниматели читают с интересом, искренне сожалея и высказывая желание помочь, отыскать ту «сухую почву», которая позволила бы зацепиться, а затем выбраться российскому гиганту из экономического «болота». Италия занимает шестое место в мире по торговому обороту. Россия же в ее товарообороте составляет чуть более 3 %. По значению Италия – второй-третий торговый партнер России.

* * *

Власть исходит из народа,

Но куда она заходит?

И куда она приводит?

До чего она доводит?

(Б. Брехт)

Эти слова часто цитирует Сильвио Берлускони и знает «почему».

В июне 2002 года оппозиция и профсоюз журналистов Италии обвинили власти в снятии с показа по государственному телевидению программ, в которых подвергался критике премьер-министр Италии Сильвио Берлускони. По каналу РАИ теперь не будет транслироваться шоу, которое вели двое наиболее известных в Италии журналистов – Микеле Санторо и Энцо Бьяджи. Директор телеканала РАИ объяснил, что подлинная причина прекращения показа программ – их низкий рейтинг, однако оппозиция уверена, что в действительности С. Берлускони пытался «заставить критиков замолчать» или изменить тон. Журналисты рассматривали происходящее на РАИ как весьма опасный прецедент. Итальянский премьер в апреле 2002 года выразил недовольство работой отстраненных журналистов и позже на пресс-конференции заявил, что «руководство канала не должно позволить повториться этому впредь». Отношение к этому заявлению премьера было разное; и то, что он вторгается в чужую епархию, учит, как жить, но и то, что он имеет на все право как премьер, «заботящийся о своей стране и ее моральном и душевном состоянии».

Зажимает ли Сильвио Берлускони критику на TV? В условиях Италии это крайне непросто, если, конечно, желаешь себе добра. Вот один из последних известных случаев, особенно нашумевших в Италии и показанных по телевидению РАИ и за рубежом.

Нобелевский лауреат Дарио Фо дал 21 декабря 2003 года в Вероне, собирающей обычно полный зал зрителей только на фестивалях оперного искусства «Арена», уникальный сольный спектакль, подвергнув острой, но не злой сатире премьер-министра Италии Сильвио Берлускони, назвав умышленно предсовмина республики Его Величеством Сильвио I. Иронизируя над личной дружбой Берлускони и Путина, Фо разыграл комедийную сцену, смысл которой можно выразить, перефразировав пословицу «Одна голова – хорошо, а две – лучше» и превратив ее в «Две головы – хорошо, а одна – лучше». На сцене возникает вдруг премьер по имени Берлупутин, или что-то вроде этого, говорит на невразумительном языке, включающем знакомые всем слова и словечки по-русски. В финале комик Фо поблагодарил Берлускони «за то, что Сильвио такой, каков он есть». Не больше и не меньше. Сильвио I. (Понимай, как знаешь).

Зал в восторге. В восторге вся левоцентристская Италия. Правые тоже смеялись, но только «сквозь слезы»: многое, хоть было и справедливо по сути, обидно по форме и тону. И так увидели этот спектакль десятки тысяч итальянцев в 15 городах на 38 представлениях. А что было делать?

Кое-кто предлагал принять контрмеры – запретить, наказать или хотя бы оштрафовать зубоскала Фо! Но это же – цензура! Нарушение плюрализма мнений! Сильвио на ограничение демократических прав граждан не пойдет. Вмешалась даже первая дама Рима Вероника Берлускони и пообещала быть среди зрителей. Вот она – демократия!

Пьесу-монолог Вероника, конечно, не посмотрела, смеяться над пародией на мужа в Верону не поехала. Но и цензура не прошла. А значит, победители сразу двое – терпеливый демократ, премьер Берлускони и несносный критикан и комик Дарио Фо. Но стоило ли замахиваться на авторитет сразу Берлускони и Путина? Об этом предпочли не спорить.

Фо решил, что игра стоила свеч. И сыграл, да так, что сломал себе на сцене ногу. Зал рукоплескал тому, как естественно Фо корчился от боли: все решили, что так и должно было случиться по сценарию. И смех, и грех!

…Дарио Фо своими крайними точками зрения меня всегда поражал. Поразил и в октябре 1997 года (впрочем, поразил и самого себя), когда ему была присуждена одна из самых престижных в мире Нобелевская премия. Он сказал тогда: «Я поражен этим решением. Надо было набраться огромной смелости в Стокгольме, чтобы премировать меня, комика-“джиллари”, одного из тех, кто заставляет смеяться того, кто не носит ни тоги, ни изысканных костюмов, кто никогда не поднимался на подмостки и не пожимал руку королям… Я думаю о моем Мольере, хотя, правда, пока никто меня с ним не сравнивал… Знаю, как недооценивали его, и знаю, как это происходит со мной…» А тут вдруг взяли и оценили.

Дарио Фо не ошибался. Оценки по поводу признания его литературных заслуг разделились в Италии полярно. Если левые ему активно и громко аплодировали, то правые с той же энергией освистывали лауреата. Недвусмысленно подчеркивали, что после пяти итальянских Нобелевских лауреатов – Кардуччи (1906), Грации Деледды (1926), Луиджи Пиранделло (1934), Сальваторе Квазимодо (1959), Эудженио Монтале (1975) – в 1997-м появился комик (Дарио Фо работает в традициях средневековых «джиллари» – своего рода акробатов и паяццо, всегда отстаивающих честь и достоинство человека доступными им средствами).

Сильвио Берлускони поздравил Фо, но сохранил нейтралитет.

«Премия присуждена актеру, который читает свои тексты, лишенные моральных принципов и переходящие границы любого воображения», – писала католическая газета «Оссерваторе Романо», хорошо осведомленная о резких антиклерикальных взглядах Дарио Фо. Иначе говоря – удар справа! «Вендетта!», – улыбался Фо.

У него свой стиль, система работы. Это – скорее отмщение театрального литератора, который сначала произносит монолог со сцены, а только затем кладет его на бумагу. Скажи и запиши.

Таких «монологов» и различных комедий за свои 78 лет Дарио Фо сочинил около четырехсот, собрал их в одиннадцати томах и искренне считает, что многими (более 200 его комедий были поставлены в Италии и за рубежом) он может вполне гордиться. Среди них – «Пальцем в глаз» (1953), «Ангелы не играют в флиппер» (1959), «Мистерия-буфф» (1969), «Пум-пум! Кто там? Полиция» (1972), «Папа Римский и ведьма» (1989), «Секс? Нет. Спасибо. За это бьют!» (1996) и, наконец, «Черт с парой грудей» (1997), тот самый спектакль, который он ставил на сцене миланского театра «Каркано» и на представление которого он ехал из Рима в Милан 9 октября 1997 года. Был приглашен и Сильвио Берлускони.

В районе города Орвьето со знаменитым кафедральным собором архитектора Майнити машину Дарио обогнали телерепортеры «Канале-5». Они размахивали руками и кричали, что он отныне – Нобелевский лауреат. Шутка? Нет! Всерьез!

Прекрасная форма оповещения в дороге! Реакция писателя была с трудом передана режиссером телепрограммы Клаудио Канепари, который в автогриле под Орвьето щедро угощался шампанским вместе с новым лауреатом из клана шутов-актеров.

Из автогриля Дарио Фо позвонил в Милан своей супруге – актрисе Франке Раме и сообщил о своем триумфе.

Франка же спокойно заявила: «Милый, я знала об этом еще сорок четыре года назад, когда мы поженились, знала и тогда, когда нам бывало нелегко, знала и две недели назад, когда ты был в числе основных претендентов и кое-кто уже тебе отводил 65 % победы. Я же была уверена на все 100». Думаю, что даже Берлускони был уверен в победе Фо.

В тот же вечер Дарио Фо скажет, что всеми своими успехами в творчестве, любви и жизни он обязан только своей жене – актрисе Франке Раме, с которой он познакомился в 1953 году в театральном лифте и с тех пор помнит в том подъемном устройстве каждую кнопку и решетку на дверях…

– Но если во всем заслуга Франки, то будьте справедливы: отдайте ей весь Нобелевский гонорар (7,5 млн крон, или 1,7 млрд лир, – примерно миллион долларов), – предлагали лукавые журналисты.

– Об этом надо подумать, – согласился Дарио и продолжил. – С другой женщиной я бы никогда не достиг того, чего достиг. Мы умеем говорить обо всем: о молодости (которая уже далеко, но недалеко ушла), о сексе, о религии, о творчестве. О многом пустом и чем-то наполненном… Но отдавать надо уметь!

– А вы бы смогли, как, например, Ж.-П. Сартр, отказаться от премии, – спросил дотошный журналист.

– А зачем? – последовал ответ. – Тогда были другие времена. Была война во Вьетнаме. Всех пугала Америка. Жест великого французского философа и писателя был объясним и понятен. А теперь?.. Зачем нужны жесты теперь? А с Франкой нам нечего делить.

– Вы признаете самокритику? – не успокаивался репортер.

– Критику, да. Самокритику оставляю всем на откуп… Особенно тем, кто не пишет.

Но кто такой Дарио Фо? Некоторые правые говорят, что о нем или ничего не слышали, или лучше бы не слышали. Кармело Бене заявил, что Фо – это «антитеатр», и, значит, Нобелевская премия превратилась в «антипремию», но с тем же денежным содержанием. А это кое-что значит.

Режиссер Франко Дзеффирелли заявил в программе TV, что всегда был о Фо самого высокого мнения и считает его «одним из великих в нашем театре». Джорджо Стрелер и Витторио Гассман приветствовали лауреата, отметили, что присуждение Фо Нобелевской премии – это и признание в целом заслуг итальянского театра, искусства и литературы в частности.

…Дарио Фо родился в Леджуно, коммуне Сан Джано в провинции Варезе в 1926 году. Отец был начальником железнодорожной станции, что считалось постом важным и ответственным. Мама была крестьянкой, что в тот период диктатуры Муссолини тоже было почти почетно.

Поддавшись «общей волне», Дарио прекрасно чувствовал себя в колониях скаутов в городке Чезенатико, где и остался после войны. В Чезенатико в отеле «Мирамаре» он написал более 60 комедий, все больше понимая, что «писать и смеяться всегда хорошо, тем более когда того же мнения придерживаются и те, кто тебя читает».

В 1968-м в том же Чезенатико на берегу Адриатики Дарио писал: «Мне кажется, что меня парят по-русски березовым веником в баньке. Сильнее циркулирует кровь. Мой же театр – это своеобразный «алказельцер», при помощи которого публика освобождается от тяжелого похмелья, и человек способен сказать: «Я тоже стал демократом!»

– Я же тем временем искал свое место в Италии. Снял два грузовика, давая спектакли повсюду, спорил с Пазолини, Кармело Бене… – говорил Фо.

– Но все-таки, что вы будете делать теперь с Нобелевскими гонорарами? – продолжали настаивать «деликатные» журналисты, насмешившие своим упорством Дарио до слез.

Дарио Фо не скрывал своих целей и намерений:

– Деньги всегда нужны театру. Еще помогу тем, кто находится за решеткой (имелись в виду революционеры из бывших «красных бригад», например, известный Софри. – М. И.). Не осуждайте и не судимы будете!

И, конечно, деньги нужны «для дома, для семьи». О чем Дарио Фо особо не говорит, но живет уже двадцать лет в центре Милана, в доме № 132 по Корсо ди Порта Романа, в квартире на четвертом этаже, откуда из окон открывается прекрасный городской вид. Он собирает коллекции амфор и статуэток этруссков и майя, терракотты, резьбы по дереву. Этим увлекаются сегодня итальянские интеллектуалы (в том числе, Берлускони). А еще у Фо пять телевизоров. Чтобы лучше видеть и критиковать. Того же Сильвио Берлускони.

…В 20 часов 15 минут Дарио Фо приходит в театр «Каркано», где Франка Раме играет в спектакле «Черт с парой грудей». Он обнимает и целует жену и тут же для прессы замечает, что возмущен необходимостью выложить «почти половину Нобелевской премии итальянскому государству, которое никогда и ничего не делало для нужд итальянского театра»… Вот такая получилась «Мистериябуфф»… А деньги от Нобелевской премии, как выяснилось, к Рождеству 2004 года он все истратил… на театр… И смех, и не грех!

* * *

Но в экономике ни РАИ, ни «Медиасету» («Фининвесту») – не до смеха. Сколько раундов отведено для продолжения схватки между РАИ и «Медиасетом», не может предсказать никто. Бойцы то берут тайм-аут, то после короткой передышки вновь бросаются на ринг. Ожесточенные схватки развернулись под Рождество 2003 года. В декабре усталые парламентарии в палате депутатов и в сенате утвердили закон о переводе канала «Рете-4» «Медиасета» на космическую линию связи, что значительно удорожало деятельность студии «Фининвест». В то же время третьему каналу РАИ запрещалось собирать коммерческую рекламу. У каждой сестры отнимали по серьге. 23 декабря кабинет министров во главе с Сильвио Берлускони подписал закон по спасению «Рете-4» и просил рассмотреть 65 поправок по спасению третьего канала РАИ. Начался обратный отсчет времени или, как его назвал представитель Совета министров Гаспарри, открытие «нового сезона компетенции парламентского большинства», которое должно разрешить конфликт сначала до 16 февраля 2004 года (не удалось), затем до 30 апреля 2004 года. Но судя по всему, «бойцы» будут так и стоять с засученными рукавами до тех пор, пока не разойдутся по своим углам в ожидании новых схваток и потасовок. А ведь спор шел из-за «корзины» с 9 млрд евро. Ни мало – ни много… Было из-за чего сражаться.

Фразы и афоризмы С. Берлускони и его оппонентов

Браки по расчету надежнее, вернее и длительнее, чем браки по любви с первого взгляда.

Италия, пусть и не Бразилия, но здесь шансы на победу в политике имеют те, кто хорошо играет в футбол.

Выигрыш там, где больше внимания уделяется частному сектору, в противовес государственному.

Пришло время посадить государство на жесткую диету, сократить налоговые аппетиты, вызывающие «синдром самопоедания».

Гарантии? Какие Вам нужны еще гарантии? Лучший гарант политических успехов – это теперь Я! (Берлускони).

Судить обо мне надо по делам. Я побеждаю во всем, что начинаю.

Умберто Босси: В нашем винчестере две пули: одна – для лжедрузей; другая – для врагов.

На родине Маккиавелли гипотезы махинаций политиков неистребимы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.