8

8

Что за долги припирали нас к стенке тогда и припирают сейчас? И были ли они на самом деле? О, это скрыто от землян так же надежно, как обратная сторона Луны.

Работа с долгами Советского Союза была любимым занятием гайдаровской команды. К ним она припадала толпой, словно паломники к святому источнику. На вспашке зелено-долларовой нивы потели и сам Гайдар, и его братья по «чикагскому разуму» — Петр Авен, Анатолий Чубайс, Александр Шохин, Михаил Касьянов, Андрей Вавилов и проч. и проч.

На наши вопросы в дни заседаний правительства мы всегда получали туманные ответы. Все делалось тоже в глубокой тайне. Позже Гайдар обнародовал сумму внешней задолженности СССР в 110 миллиардов долларов. Касьянов— 95 миллиардов, ЦРУ США насчитало — 70,2 миллиарда, представители Счетной палаты РФ на основании документов подтвердили — 37 миллиардов долларов. Близкую к этой цифре называл последний премьер СССР Павлов — 35 миллиардов долларов. (ЦРУ США пояснило, что в его сумму вошли и коммерческие кредиты).

В то же время Советскому Союзу 49 государств должны были свыше 120 миллиардов долларов. Такому положительному сальдо можно только завидовать.

Как видим, между подтвержденными цифрами и выдуманными экономистами-финансистами разница ощутимая. Но деньги из страны отправляли не по ведомостям Счетной палаты, а по документам, составленным теми самыми экономистами-финансистами. Куда, на какие счета — догадаться не трудно. А зарубежные дебиторы нам что-то платили? Не припомню, чтобы в бюджет страны поступали сколько-нибудь значительные суммы.

Работа с долгами была превращена в сверхдоходную подпольную индустрию. Только слышались иногда крысиные взвизги — это отпихивали друг дружку от корыта с зеленым кормом чиновники. На работе с внешними долгами, как лебеда на навозной куче, быстро выросли известные олигархи.

Как же удалось так по-дьявольски запутать простой вопрос? Казалось бы, взяла страна в долг, и вот она запись в минфиновских кондуитах — не вырубить топором. Дала — тоже несмываемая отметина в документах. Все как на ладони.

Но я рассказывал в предыдущей главе о кадровом центре «Бнай Брита» — Международном Венском институте прикладного системного анализа (ИИАСА), где с финансами учат выделывать такие заячьи петли, чтобы сам черт не мог их распутать. А ученики из России у центра оказались прилежными.

Это была компетенция и обязанность финансово-экономического блока правительства — при объявлении правопреемства России подвести под активы и пассивы, доставшиеся в наследство, базу международного права. С участием МИДа, конечно. Работа трудоемкая, кропотливая — вообще не просто из обломка державы вытачивать государство с совершенными формами. Но никто даже пальцем не пошевелил. Все заявления нашей власти о том, что долги Советскому Союзу — свыше 120 миллиардов долларов — дебиторы должны отдавать России, воспринимались в мире как пустая риторика.

СССР ликвидирован — возвращать кредиты некуда и некому. России? Но с какой стати? Требовать можно все что угодно, но где правовые основания? Россия должна была перезаключить международные договора и перевести финансовые активы Советского Союза на себя, что не сделала и делать не собиралась. С юридической точки зрения мы оказались в полном дерьме.

Странная опрометчивость, не правда ли? Люди пришли в правительство не из деревни Секисовки, что прозябала в окрестностях Оймякона, и временем располагали, Гайдар был вместе с Ельциным на подписании Беловежских соглашений и при желании мог еще там подготовить нужные документы. Тем более рядом с ним находились опытный юрист вице-премьер Сергей Шахрай и министр иностранных дел Андрей Козырев. Мог, но не захотел.

Зато потом его команда с завидной активность втаскивала Россию в Парижский клуб, который взялся решать судьбу тех самых долгов Советскому Союзу — в 120 с лишним миллиардов долларов. Втащила и выдала это за свою большую победу.

Ну еще бы! В Парижском клубе сделки ведут за закрытыми дверями, что называется, при погашенном свете — как и полагается масонским ложам. Сколько десятков миллиардов ушло направо, а сколько — налево, в том числе переговорщикам от России, посторонним знать не положено. Парижский клуб сразу же уполовинил обязательства других государств перед Советским Союзом (считай, перед Россией) — со 120 до 60 миллиардов долларов. А потом стал потрошить оставшуюся сумму.

Мы тоже могли плюнуть на своих кредиторов? Могли. Но тогда арестовали бы нашу собственность за рубежом и перед нами замуровали бы все ходы к внешним займам. А Россия, как финансовый диабетик, уже была не способна жить без импортного инсулина.

В конце брежневского периода за Советским Союзом числился внешний долг — в десять миллиардов долларов. Это зафиксировано в документах. А сколько заняла при Горбачеве сама центральная власть и сколько под гарантии Кремля набрали для самостийных союзных республик — вопрос тоже для простой арифметики.

Достаточно было посчитать и юридически оформить договора с каждой бывшей союзной республикой. Но и это не было сделано. И, как предполагаю, не без умысла. (Меморандум «О взаимопонимании относительно долга иностранным кредиторам СССР», подписанный двенадцатью республиками еще до прихода к власти гайдаровской братии — в октябре 91-го, сплошь состоял из общих слов).

Через официальные договора пришлось бы высветить реальные суммы долгов. А прозрачная бухгалтерия — серьезная помеха для умыкания: парламент будет следить за каждой обозначенной в документах копейкой. Стало быть, надо основательно замутить бухгалтерию, как воду — в ней проще ловить миллиарды. Даже книга долгов СССР и России находилась (если не находится до сих пор?!) в одной из германских фирм. (Вся правда о размерах и судьбе внешних долгов — и тех времен, и последующих лет — по-прежнему за семью замками. И «нынешний Авен» Алексей Кудрин называет сначала одну цифру, потом совершенно другую — и обе заоблачные. «Преемственность власти, понима-ашь!»),

Из такой бухгалтерской мути выплывали парадоксальные ситуации. В последние дни своей жизни Советский Союз купил в кредит за рубежом 37 миллионов тонн зерна. Кредит сразу повесили на шею РФ как правопреемницы СССР. А куда пошли поставки зерна — в голодные регионы России? Какая-то часть — да. Но миллионами тонн наполняли свои закрома бывшие союзные республики, в том числе пионеры независимости — Эстония, Латвия и Литва, где уже сочиняли иски к нашей стране за сталинскую «оккупацию» их государств. За счет России продолжало поступать нашим соседям импортное оборудование для промышленных предприятий.

А мы-то на заседаниях правительства все время искали деньги для затыкания дыр. Искали даже на стороне. Министры-просители средств у команды Гайдара видели резервный источник в возвращении партийных денег, выведенных за рубеж

Тогда была мода надеяться на финансы, припрятанные функционерами КПСС, как будто они решили бы все проблемы. Генеральной прокуратуре РФ дали задание заняться поиском — она готовила и рассылала международные поручения (правда, результаты ее работы до сих пор не известны).

И тут руководитель аппарата правительства Головков радостно сообщил, что Авен с Гайдаром нашли американское агентство «Кролл Ассошиэйтс» — с ним уже подписан конфиденциальный контракт. А Генпрокуратура? «У нее свое поле деятельности, у „Кролла“ — свое». Агентство, якобы, очень авторитетное, с большими связями — уж оно-то вытянет украденное из всех тайников. (В разное время «Кролл» раскрыл номера зарубежных счетов филиппинского диктатора Маркоса и Саддама Хусейна). Сколько ему заплатили из бюджета — этот вопрос меня не интересовал (хотя называли сумму в полтора миллиона долларов). Обычно сыщики брали проценты от найденных капиталов. Оплата по выработке долларовых кубометров — справедливое дело. Так что в любом случае в добрый путь!

Где и сколько денег нарыл «Кролл», большинство членов правительства так и не узнало. В бюджет России не вернулось ни цента, а отчет агентства бесследно исчез. Навсегда. Авен успокаивал, что в отчете ничего интересного не было — так, данные из газетных публикаций. Неужели молодые революционеры Гайдар и Авен с чистыми душами, как дыхание перемен, напоролись на халтурщиков?

Сыщикам в контракте прямо было поручено узнать: «о денежных Фондах и других активах, находящихся за рубежом и принадлежащих российским и бывшим советским предприятиям и физическим лицам». Задание, правда, немного странноватое — искать не деньги КПСС, а составлять базу данных на состоятельных россиян и экспортную выручку предприятий. Для чего?

Чуть позже я поинтересовался у ребят из Службы внешней разведки, что из себя представляет «Кролл»? Ребята поковырялись в памяти и бумагах — информации набралось достаточно.

«Кролл» не единственная сыскная фирма, рыскающая по планете. Все они созданы по инициативе деятелей «Бнай Брита», а укомплектованы отставными агентами ЦРУ и британских спецслужб. По-прежнему работают на эти спецслужбы и заимствуют у них, когда надо, секретные данные. Отсюда та легкость, с которой они раскрыли зарубежные счета Маркоса и Хусейна — оппонентов США, находившихся под лупой ЦРУ.

Особый интерес сыскных фирм — к странам, богатым энергоресурсами, и потребителям американского оружия. Там, в том числе и в России, они действуют без стеснения, зная, что супердержава их прикроет всегда. (В Бразилии были пойманы за руку и арестованы сразу пять агентов «Кролла» за незаконное прослушивание членов правительства этого государства. После окрика Госдепа Соединенных Штатов бразильцы дело замяли. В Афинах из помещений посольства США «фирмачи» записывали разговоры с сотовых телефонов премьер-министра Греции, министров обороны, госбезопасности, высокопоставленных военных, ведавших закупками вооружений. На невыгодных условиях греки ежегодно платят Америке за пушки и танки три с половиной миллиарда долларов. И янки должны знать, кто проявляет недовольство или предлагает сменить поставщиков. Этой афинской истории тоже хода не дали).

Перед «Кроллом» и другими сыскными агентствами поставлена цель собирать материалы для шантажа или подкупа политиков, бизнесменов и обеспечивать нужной информацией золотой фонд «Бнай Брита» — олигархов с провашингтонскими убеждениями. Но этот колющий инструмент Суперордена иногда попадает в кривые руки. Профессионализма сыщикам не хватает — топорно работают. Видать, с кадрами разведчиков в США и Великобритании тоже не сладко.

Уже в послеельцинские годы с просьбой найти управу на «Кролл» в полицию обратился председатель международного арбитражного суда в Цюрихе Бернард Майер-Хаузен. Агенты демонстративно преследовали его по пятам и запугивали, добиваясь решения в пользу клиента «Кролла» — консорциума «Альфа-групп» по скандальному хозяйственному делу (продажа акций ОАО «Мегафон»).

Одновременно с Майер-Хаузеном попросил защиты у полиции глава инвестфонда IPOC, датский юрист Джефри Гальмонд — участник судебного разбирательства вокруг «Мегафона»: с криком «Караул!» он примчался в Москву и на пресс-конференции рассказал, что «Кролл» третирует всех, подкупает свидетелей и за их лжепоказания «против членов российского правительства» — в пользу «Альфа-групп» предлагает гонорар по миллиону фунтов стерлингов. Один из таких «свидетелей» попросил у Гальмонда два миллиона фунтов стерлингов — тогда он откажется от сделки с «Альфа-групп».

А в Таллине были задержаны два сотрудника сыскного агентства «Дилидженс» — младшего брата «Кролла». В списке руководителей этой фирмы — министр по чрезвычайным ситуациям при президенте США Джордже Буше Джо Олбау, а члены совещательного совета — директор ФБР Уильям Вебстер, глава администрации президента Клинтона Томас Мак Ларти и министр внутренних дел Великобритании Майкл Говард. Все — бывшие. Агенты обложили аппаратурой прослушивания и слежения прибывшего в Эстонию председателя правительства России Михаила Фрадкова. В прибалтийской республике премьер вел переговоры об условиях транзита нефти через ее территорию.

Деталями переговоров, а также позицией и, возможно, личными интересами Фрадкова интересовалась офшорная компания «TNK — Trade Ltd.», аффилированная с «Альфа-групп». Поскольку занималась она перекачкой нефти. Пойманные агенты «Дилидженса» выдали эстонским полицейским заказчика операции — эту компанию и того, кто послал их в Прибалтику — «Кролл».

Информированный читатель знает, что богатый «Альфа-банк», где президентствует олигарх Петр Авен, входит в консорциум «Альфа-групп», где наверху пирамиды другой олигарх — Фридман. И что Авен (еще он — член наблюдательного совета директоров «Альфа-групп») с Фридманом давние кореша.

Еще в начале 90-х фирма Фридмана «Альфа-Эко» занималась крупными поставками из Индии сахара, ковров и чая. Поставки шли, в том числе, за счет долга Советскому Союзу. А подобные контракты были в компетенции авенского министерства внешнеэкономических связей.

И с «Кроллом» Авен, как родные братья. Так сказать, одному богу молятся. Когда в начале 92-го несведущие члены российского правительства ожидали от «Кролла» обнадеживающих результатов, Гайдар с Авеном, наверное, тихо посмеивались. Не для того ли они выбрали для контракта «свое» агентство, чтобы получить на кого-то компрометирующие материалы и через шантаж использовать их для нечистой игры? Такое подозрение возникало у многих. (Кстати, после наших публичных обвинений «Кролла» в недееспособности, руководство этого агентства распространило по каналам ИТАР-ТАСС следующее заявление: «Мы можем заявить, что „Кролл ассошиэйтс“ на самом деле проводило расследование по поручению российского правительства и что мы смогли добыть и передать значительный материал российским властям».).

Все и всех завязывала в труднораспутываемые узлы политика «Бнай Брита». Члены братства Мамоны должны зависеть друг от друга по-крупному, как в шайке мокрушников, чтобы разоблачение кого-то одного считалось угрозой остальным. Россия раньше не видывала таких масштабов коррупции (то-то еще ждало ее впереди!) — ворье со всего мира слеталось в Кремль и на Старую площадь, словно на виноградный сироп.

Нам было видно, как ультралибералы нервничали и не сегодня-завтра ожидали от съезда пинка под зад. Поэтому спешно строили для себя запасные аэродромы. (Впрочем, боялись напрасно: многие пересидели во власти и сам съезд, и всех недовольных депутатов).

Анатолий Чубайс, получивший карт-бланш от Ельцина, бесцеремонно швырял в костер криминальной приватизации лучшие предприятия, не уведомляя об этом даже министров, в чьем подчинении они находились. (Однажды я сказал ему: «Толя, партизань, раз тебя президент заставляет, но если тронешь хоть одну структуру моего министерства, я тебе голову оторву!». Удивительно, но до моей отставки он не прикоснулся к собственности нашего ведомства. А этот разговор вспоминал при членах правительства не раз. Гайдар ему сказал обо мне: «Он непредсказуем». Хотя справки, что я не отвечаю за свои поступки, у меня, говоря между нами, не было).

Насмерть схватывался с Гайдаром и Чубайсом на заседаниях правительства министр промышленности России Александр Титкин. Он был опытным инженером-конструктором: работал директором производства «Атоммаша», генеральным директором Балаховского машиностроительного завода, потом — Тульского объединения «Тяжпродмаш». Поддался обаянию Ельцина и отказался от депутатского мандата, чтобы заняться реформами непосредственно. Как он страдал от осознания своей беспомощности! Мосты к возращению на другой берег сжег, на этом — пьяная вседозволенность необольшевичков. Они с ним нисколько не цацкались: за его спиной пускали в продажу лучшие заводы, обеспечивавшие безопасность страны. Многие предприятия через подставные фирмы были куплены иностранцами — и тут же по разным причинам закрыты.

— Вы действуете, как барсеточники, — шумел Титкин на Гайдара с Чубайсом

Он апеллировал к президенту. Те тоже жаловались: не понимает сути реформ. Перед Ельциным уже в который раз вставал выбор. И он снова сделал его: взял да и упразднил министерство промышленности.

Но я о запасных аэродромах. Которые засветились позже теплыми огнями коммерческих банков, финансовых корпораций, институтов транзитной экономики и т. д. Если гайдаровская братия по-черному грабила собственность министерств во главе с чужаками, то до активов своих ведомств посторонних не подпускали — берегла для раздела между собой. Особенно это касалось курицы, приносившей золотые яички — Министерства внешнеэкономических связей (МВЭС).

При той политической ситуации Авен вполне мог занять пост вице-премьера, отвечающего за стратегию реформ по-бнайбрит-ски. И Ельцин утвердил бы его без звука. Но должность «воздушного» вице-премьера (без права направлять финансово-имущественные потоки), хоть и почетна, а дивидендов — никаких. И Авен выбрал для себя тихое, но очень доходное место — главы МВЭС.

Старые друзья порекомендовали Петру Олеговичу присмотреться к Михаилу Ефимовичу Фрадкову, представлявшему Россию при ГАТТ (теперь — Всемирная торговая организация — ВТО). Это потом Фрадков станет чуть-чуть набираться вальяжности на должностях министра и премьера правительства, а в 92-м он выглядел чиновничком тридцать второго разряда. Такие как раз умеют и торговать и приторговывать. Авен присмотрелся и взял его к себе замом министра. Вместе они начали составлять план приватизации активов МВЭС.

Когда Пятый съезд депутатов дал президенту дополнительные полномочия, Титкин и я предложили Ельцину ввести временно госмонополию на внешнюю торговлю нефтепродуктами и зерном. Временно — пока не уляжется пыль хозяйственной неразберихи и не появится институциональная база, способная действовать кнутом и пряником тарифной политики.

Горбачевские реформы загнали половину российской экономики в тень, прекратились экспортные поставки машин, оборудования, наукоемкой и другой промышленной продукции. Коммерсанты гнали за рубеж лишь нефть и зерно, присваивая выручку и оставляя голодной стране только крохи в виде обязательных валютных отчислений.

Еще в 88-м году, до обрушения экономики от горбачевско-рыжковского атомного налета государственное внешнеторговое объединение «Союзнефтеэкспорт» поставило на мировые рынки 125,8 миллиона тонн нефти и 57,5 миллиона тонн нефтепродуктов, значительно пополнив казну. А на момент нашего разговора с Ельциным в России уже орудовало 150 фирм-экспортеров горючего сырья, которые до предела сбили на него цену в отчаянной борьбе за покупателя. Ни одна нефтедобывающая страна не позволяла себе такой глупости. И вообще все нормальные государства, включая Швецию, Японию, Италию, Норвегию, Германию, Бразилию, Индию и т. д., старались жестко регулировать внешнеэкономическую деятельность в интересах своих народов.

Ельцин на наше с Титкиным предложение пожевал губами, помолчал и перевел разговор на другую тему. Это было на заседании правительства, президент — глава кабинета министров должен был ставить вопрос на голосование, но он проигнорировал его.

А Гайдар с Авеном приготовили для Ельцина проект указа «О либерализации внешнеэкономической деятельности на территории РСФСР». И Борис Николаевич подписал его 15 ноября 91-го года.

Где он подмахнул документ, не знаю. Но знаю, как он иногда это делал. Приедешь в рабочее время к нему на дачу по какому-то делу, Наина Иосифовна покажет рукой в дальний угол царских угодий, где старица Москвы-реки отгорожена от основного русла земляной дамбой: «Там он!» Спустишься по мощеной дорожке, и вот он Хозяин Земли Русской, восседавший на берегу в походном кресле с двумя удочками. Рядом — подкормка, банки с дождевыми червями и тесто формы теннисного мяча. А в сторонке автофургон с правительственной связью и дремлющей охраной. «Борис Николаевич работает с документами».

— Что-то надо подписать? — спросит нетерпеливо президент, искоса поглядывая на поплавки. Рыбаки не любят, когда возле них толкутся посторонние люди. Кому надо пропихнуть что-то свое — подписывали.

Указ давал полную волю торговцам нефтью. А шестой его пункт гласил: «Отменить на территории РСФСР все виды обязательных валютных отчислений, а также налоги на экспорт и импорт товаров (работ и услуг), установленные Президентом СССР и органами Союза ССР». Крохотные фирмы-экспортеры росли, как на дрожжах. Ребята в малиновых пиджаках заполонили Европу, предлагая нефть по бросовые ценам.

Я помню круглые глаза Ельцина, когда мы стали подбивать итоги первого квартала 92-го. Еще вчера Россия имела положительное внешнеторговое сальдо — плюс полтора миллиарда долларов, а тут сразу получила минус 2,5 миллиарда. Валютные резервы на нуле — надо срочно бежать в МВФ за кредитами. Все доходы от внешнеэкономической деятельности сократились за квартал в семь раз. Ельцин не горюнился бы из-за таких пустяков. Да вот беда — по стране катился ропот недовольства, а любая угроза личной власти беспокоила его больше всего.

Он стал спускать на Авена собак, а тот вместе с Гайдаром начал вводить институт спецэкспортеров — рассадник коррупции. За взятки чиновникам Петра Олеговича спецэкспортером мог стать даже полотер из клуба филателистов.

Со временем я только укреплялся во мнении, что надо было вводить госмонополию на внешнюю торговлю нефтью, да не на месяцы — на годы. И ужесточать народный контроль за использованием прибылей. Тогда вместо яхт, королевских замков и футбольных клубов наперсточников — Абрамовичей были бы у России новые детсады, школы, больницы. А если невтерпеж было шустрякам-абрамовичам торговать — шили бы, к примеру, сапожки для дам, изобретали и производили машины и гнали бы за рубеж, оставляя в стране налоги. Правда для этого кроме пещерной жадности надо еще светлые головы иметь на плечах.

Понятно, что Авен с Гайдаром вредительствовали не от нечего делать. Поспешный указ был нужен для выключения из процесса государственных внешнеэкономических предприятий. Они становились ненужными — можно смело приватизировать их зарубежную собственность. Аудиторы ведомства Авена уже прикидывали, сколько взять со своих чиновничков, чтобы не рассердить их, за тот или иной объект. Зарубежную собственность «Союзнефтеэкспорта» оценивали в две тысячи долларов, хотя она стоила около миллиарда зеленых. Здания и имущество этого объединения находились в Великобритании, Франции, Дании и Финляндии. А еще была собственность за кордоном у объединений «Новоэкспорт», «Техмашимпорт», «Тяжпромэкспорт», «Продинторг», «Технопромимпорт», «Технопромэкспорт»…

Вспугнуло охотников за общеевропейскими ценностями рычание Ельцина — его недовольство работой Авена нарастало с каждым месяцем. (Говорили, что служба федеральной безопасности Виктора Баранникова застукала Авена на тесных контактах с агентами израильского «Моссада». Но в таком случае Борис Николаевич должен был шпынять каждого третьего в своем окружении. Он, видимо, не думал, что все покатится к обрыву с такой чудовищной скоростью — эх, чуть помедленнее бы кони несли! И понимал: определяли эту скорость не Авен с Гайдаром — они такие же марионетки, как и сам президент. Диктовали экономическую политику правая рука Ельцина, «комиссар», приставленный к нему Международным валютным фондом — Джеффри Сакс со своей группой советников. Но Сакс — личность неприкосновенная, и Борис Николаевич оттягивался на Авене, зная о его дружбе с западными засланцами. Из некоторых задушевных бесед с Ельциным я открыл для себя: уральское мужицкое начало в нем противилось близкому соседству с такими людьми, подыгрывать им. Но обязательства перед некоей влиятельной силой вынуждали президента терпеть рядом с собой хамоватую публику, покровительствовать ей и даже прислушиваться к ее рекомендациям. Эта изнуряющая внутренняя борьба и гнала Ельцина на время прочь из Кремля — к удочкам и бутылке).

Потом Авен откочевал из правительства на запасной аэродром, построенный в стахановском темпе. Но дело ультралиберального костыля Гайдара и разоблачителя тупоголовой сущности русского лузера продолжили Фрадков с новым министром Давыдовым. При приватизации «Союзнефтеэкспорта», переименованного в «Нафта-Москва», получили за необременительную сумму: юридические лица — 79,24 процента и физические лица — 15,76 процента акций. А хозяевам государственной собственности на миллиард долларов досталось: Министерству имущественных отношений — 0,0001 процента, Российскому фонду федерального имущества — 5 процентов акций. Кто эти физические и юридические лица, нам с вами, читатель, открывать не хотят.

Без потерь для карманов активистов «Бнай Брита» были приватизированы другие внешнеэкономические предприятия. И после всего этого Авен еще сомневался в верности своего бывшего зама Михаила Ефимовича! Зачем друганы «Альфы» из «Кролла» учиняли за Фрадковым слежку в Эстонии — для профилактики, что ли? Или в этой среде все живут по законам кидал?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.