XXIII. ВЫКАПЫВАНИЕ МАМОНТА

XXIII. ВЫКАПЫВАНИЕ МАМОНТА

Прежде чем настилать кровлю сруба над мамонтом, необходимо было удалить высоко торчащий череп гиганта. Он требовал слишком высокой крыши, а это затруднило бы основательное прогревание и оттаивание трупа.

С этой целью я разрезал единственные еще сохранившиеся на нем мягкие части. Это были соединявшие череп с челюстями мускульные тяжи. После этого мы соединенными усилиями подняли тяжелый череп.

Рис. 26.

Мы увидели остатки пищи животного. Они совершенно открыто лежали на коренных зубах левой половины нижней челюсти. Эти остатки оказались еще не вполне разжеванными. Небольшая часть их была найдена и на очень хорошо сохранившемся языке. Застрявшая между коренными зубами пища имела явные отпечатки зубных пластинок.

Из частично сохранившегося желудка мы впоследствии извлекли еще около тридцати фунтов пищевых остатков. Все они состояли из злаков и высших цветковых растений. Многие из них обладали плодами. Однако мы совершенно не нашли здесь остатков голосемянных растений. Отсюда можно было вывести заключение, что хвойные не употреблялись мамонтом в пищу.

Впоследствии Ботаническому музею Академии наук удалось определить часть этих найденных нами во рту и желудке мамонта растений. Тщательные исследования позволили сделать очень интересные выводы. Оказалось, что пища мамонта состояла из тех же растений, которые и по настоящее время произрастают в окрестностях Березовки. Эти современные растения были собраны нами и загербаризированы, а затем переданы музею в качестве материала для сравнения[19].

Таким образом было твердо установлено, что мамонт питался и поныне произрастающими в местах его прежнего обитания травами. Но приходится все-таки предположить, что наряду с происходившим во время дилювия ухудшением климата шло и ухудшение условий существования крупнейших представителей тогдашней фауны. Изменившиеся климатические условия и связанное с ними увядание растительного мира оттеснили их в Центральную Сибирь. Там так же, как и в Центральной Европе, эти великаны были постепенно уничтожены человеком.

Благодаря вечно мерзлой земле попавшие в нее трупы мамонтов сохранялись целыми тысячелетиями. Принимая во внимание продолжительность дилювиального периода и, следовательно, огромное общее количество живших в этот период мамонтов, приходится думать, что нам известны лишь очень немногие местонахождения их останков. Большая же часть их, по всей вероятности, проходит для науки совершенно бесследно.

Удалив череп, мы покрыли хижину крышей и затопили печи. Вертикально поставленные бревна прекрасно горели в двух якутских печах с полукруглыми каминами. Нам пришлось наскоро смастерить даже экраны, чтобы предохранить труп от непосредственного действия огня.

В три окошечка этого строения были вставлены куски льда. Вход прикрывался лосиной шкурой.

Удалив со спины последние остатки покрывавшей ее земли, мы увидели ребра и грудные позвонки. Хищные звери повредили ребра и вырвали из позвоночного столба несколько грудных позвонков. Мы отделили эти части, после чего срезали с правой стороны брюха уже достаточно оттаявшую кожу. Это было сделано для того, чтобы ускорить доступ тепла к совершенно замерзшим внутренним частям трупа.

Показалась черно-серая, местами темно-коричневая оболочка желудка. Она оказалась сплошь прогнившей и изорванной хищниками. Из разрывов текла жидкость. Внутренности — сердце, легкие и печень — были, видимо, дочиста съедены теми же грабителями.

От головы остались лишь правая щека с нижней половиной века и покрытая жесткими черноватыми волосами нижняя губа.

Между тем была удалена и достаточно размягчившаяся кожа с левой стороны брюха. Еще до этого мы высвободили лопатку. В этой области звери не оставили нам ни единого кусочка, — ни кожи, ни мяса.

Хорошо сохранившееся на плечевой и бедренной кости, а также и на тазе, мясо пронизывали толстые жировые слои. В замороженном виде это мясо имело свежий и аппетитный вид, напоминая с первого взгляда конину или говядину. Только волокна его были, конечно, погрубее.

Оттаявши, оно стало вялым и серым. Вокруг распространился отвратительный, аммиачный запах. Он пропитал наши инструменты, рабочую одежду, наконец, нас самих.

Как ни аппетитно было мясо мамонта, никто из нас не решался испробовать этого редкого блюда. Единственным его ценителем явилась принадлежавшая Явловскому якутская лайка, вдоволь насытившаяся этой „дичиной”. Конкурентами ее были державшиеся в окрестностях нашей избы сойки и вороны. Однажды я заметил, как обнаглевшая сойка даже вскочила на голову занятой едою собаке.

Обильный на трупе жир имел беловато-серую окраску. Более глубокие слои его поражали нас своей ноздреватостью. Толщина кожи мамонта равнялась двум сантиметрам. Подстилавший ее жировой слой доходил в некоторых местах тела до полных девяти сантиметров. Он служил животному хорошей защитой от холода.

До полуметра длиною щетинистые волосы уже плохо держались на коже. Только что вынутые из земли они были красновато-коричневого цвета, обсохнув же, принимали несравненно более светлый оттенок. Кроме них на коже находилась еще короткая, желтоватая мягкая шерсть. Окружавшая труп земля была местами сплошь покрыта как отдельными, так и сбившимися в клубки волосами. Свисавшие по обе стороны трупа лоскутья кожи еще имели на себе в некоторых наилучше защищенных местах остатки волосяного покрова.

Лучше всего сохранилась кожа нижней части туловища. Это объяснялось тем, что вся она находилась под защитой земли. Но и здесь волосяной покров уже успел отделиться от тела.

Огромные количества щетины и короткой мягкой шерсти были собраны нами лишь после удаления трупа.

Много трудов стоило нам рассекание еще замерзшей правой передней ноги между лопаткой и плечевой костью. Взрезав до кости мускулатуру плечевой кости, я установил находившийся в средней ее части перелом. Вокруг места перелома, в области мускулов, связок и жира, мною было обнаружено сильное кровоизлияние.

Перелом этот, так же, как и установленный нами позднее двойной перелом таза, несомненно, произошел при падении животного. И во втором случае тоже имело место сильное кровоизлияние.

Мы бы очень охотно забрали с собою всю ногу целиком, но наши помощники запротестовали. Они заявили, что тяжесть ее непомерно велика для одной оленьей запряжки. Действительно, при разборке на части мамонта необходимо было считаться и с этими обстоятельствами.

Рис. 27. Покрытая волосами левая нога мамонта.

Для того чтобы не нанести ущерба дальнейшим анатомическим исследованиям, я разделил обе передние ноги в локтевом сочленении. Благодаря этой операции вес их настолько уменьшился, что явилась возможность погрузить их на запряженные парой оленей сани. Каждая нога потребовала, конечно, отдельных саней.

Если не считать плохо державшегося волосяного покрова, обе передние ноги оказались, вплоть до подошвы, в великолепном состоянии. Левая была согнута не только в локтевом сочленении, но и в запястье. Мы тщательно забинтовали обе эти конечности, чтобы сохранить еще находившуюся на них шерсть.

Впоследствии из привезенных нами мягких частей животного в Академии были приготовлены препараты связок, нервов и мускулов. Кровеносные сосуды даже поддались инъекции[20]. Это лучше всего показывает, в каком великолепном состоянии прибыл наш мамонт в далекий Петербург!

Обе передние ноги, так же как и все прочие отделенные нами части мамонта, были зашиты в бычачьи и конские шкуры и снова выставлены на мороз. Этим простейшим способом хранения необходимых нам частей мамонта мы были обязаны лишь суровым сибирским холодам. А между тем наши заботливые петербургские коллеги немало ломали свои головы, придумывая способы консервирования трупа. По распоряжению назначенной Академией комиссии мы тащили с собой на Березовку множество, как теперь выяснилось, совершенно ненужных нам веществ.

Здесь, в тундре и тайге, мы могли в течение ближайших пяти месяцев быть совершенно спокойными относительно сохранности нашего сокровища. Нам важно было лишь прибыть в Петербург до наступления весенних оттепелей.

Очищая левую переднюю ногу от прилипшей к ней земли, я заметил, что она имеет ненормальное количество одевающих кончики пальцев копыт. Как общее правило хоботные имеют их пять. Что же касается нашего мамонта, то я на обеих его передних ногах нашел лишь по четыре рогообразных и к тому же слабо развитых утолщения.

Позднейшие исследования привели к ошеломляющим результатам. В Академии были внимательно рассмотрены как ноги нашего мамонта, так и семь штук передних и задних ног прежде найденных остатков этих животных. Оказалось, что сибирский мамонт обладает всего лишь четырьмя пальцами. Следовательно, нога его является по сравнению с ногами прочих слонов наиболее специализированной.

Раскопки наши приближались к концу. Большая часть трупа, уже упакованная и снова замерзшая, лежала в находившейся за нашей избой палатке. Ее оберегала чуткая собака Явловского.

Между желудком и частично сохранившейся грудобрюшной преградой мы нашли большое количество свернувшейся крови. Она была собрана в мешок и вместе с остальным нашим грузом доставлена в Петербург. В замерзшем состоянии эта кровь напоминала сухой и грубый песок. Легко растворяясь в воде, эти темно-коричневые шарики окрашивали ее в мутно-красный цвет.

Многие русские и немецкие специалисты подвергли ее впоследствии серологическому исследованию по методу Уленгута. Этим путем им удалось установить кровное родство мамонта с его ныне живущим родственником — индийским слоном.

Рис. 28. Часть мамонта.

За три дня до окончания работ мы проделали две важные операции. Вся тяжесть трупа покоилась на горизонтально вытянутых задних ногах. После уборки большей части тела они лежали перед нами подобно двум огромным колоннам. Мы особенно бережно их раскапывали, так как стремились не повредить еще сохранившуюся на них шерсть. Утром я отделил от тела левую, а после полудня правую задние ноги. Обе они были разрезаны нами в коленных сочленениях. Длина от подошвы до колена достигала 1,24 метра, а вес каждой из них равнялся ста шестидесяти килограммам. Длина бедер равнялась 1,30 метра. А между тем березовский мамонт являлся лишь средней величины представителем этого вида!

Состояние мягких частей обеих задних ног оказалось великолепным. Мы поместили часть левой ноги в специально припасенный нами высокий стеклянный сосуд с алкоголем.

Разрезая превышавшую по толщине два пальца кожу, огромные куски мяса или, наконец, гигантские кости конечностей, я прибегал к помощи невзрачного, но незаменимого в подобных случаях якутского ножа. Ловкие якуты выковывают их из ими же самими добываемой руды. Крепко сидя в своей рукоятке, ножи эти при значительной твердости обладают вместе с тем и поразительной гибкостью. Клинок их почти что никогда не ломается. Кроме того они чрезвычайно остры. Среди привезенных мною препаровальных инструментов находилось, правда, большое количество ножей. Все они один за другим погибли при первых же попытках разрезать труп, а примитивный ножик якутского происхождения служил нам до самого конца экспедиции.

Поломанный в двух местах таз был освобожден от окружавшего его мяса. Нам очень не хотелось разрезать покрывавший часть брюха и седалища большой кусок кожи. Решено было везти его в Петербург целиком.

Эта часть кожи весила сто пятьдесят килограммов. Мы осторожно ее подняли. С нижней стороны приподнятой нами кожи лежали великолепно сохранившиеся хвост, задний проход и половой орган мамонта.

Еще одной новостью для науки явился тридцатипятисантиметровый хвост. Совершенной неожиданностью оказался найденный нами заднепроходный клапан. Он напоминал крышку и защищал заднепроходное отверстие от холода.

Конец хвоста с нижней стороны был покрыт густыми и длинными щетинистыми волосами. Наиболее толстые из этих волос достигали у корней полмиллиметра в поперечнике. Длина их равнялась тридцати пяти сантиметрам. Окраска была темно-коричневая.

***

Десятого октября наши работы были окончены.

В последний раз посетили нас наши друзья — ламуты. Мы с грустью расстались с этими наивными, честными сынами девственного леса. Их непосредственность доставляла нам большую радость. В тот момент, когда они исчезли из наших глаз в занесенном снегом лиственничном лесу, сердце мое сжалось так, как будто я потерял добрых и верных товарищей.

Рис. 29. Часть костяка.

Мы покинули Березовку 15 октября 1901 года. Весь разделенный на части мамонт был погружен на десять наскоро сработанных саней. Общий вес груза равнялся, приблизительно, одной тысячи килограммов. Чтобы проехать отделявшее нас от Колымска расстояние, мы воспользовались лошадьми. В Колымске лошади были заменены оленями. Темп нашего продвижения значительно ускорился.

Рис. 30. В обратный путь!

Огромные затруднения ожидали нас как в горах Тас-хаяк-тах, так и в Верхоянских горах, где нам пришлось переходить обледеневшие, скользкие как стекло горные долины.

Начиная от Алдана, мы снова погрузили мамонта на запряженные лошадьми сани.

В Иркутске нас ожидал прицепленный к ближайшему почтовому поезду вагон-холодильник. После тринадцати дней пути по железной дороге мы прибыли в Петербург 18 февраля 1902 года.

Рис. 31. Транспорт с частями мамонта.

Через несколько месяцев скелет мамонта был уже смонтирован и помещен в одной из зал Зоологического музея Петербургской академии наук. Рядом с ним, в огромном стеклянном шкафу, находится и частично реконструированная кожа животного. Вместе с консервированными в алкоголе мягкими частями мамонта — это наиболее блестящие экспонаты богатого остатками дилювиальных млекопитающих музея.