К. Роджерс (1902–1987)

К. Роджерс

(1902–1987)

В детстве любимым занятием Карла Роджерса было чтение приключенческих романов. Герой одного из таких романов произвел на юного читателя сильное впечатление: в одной главе он сражался с индейцами, в другой – одерживал верх над морскими пиратами, в третьей – пересекал пустыню… Трудно было поверить, что одному человеку по силам совершить столь разнообразные подвиги во всех концах Земли, на суше и на море. Судьба самого Роджерса сложилась так, что во многом напоминает историю героя полузабытого романа. Он исколесил полсвета и сумел своими трудами оказать влияние на столь разнообразные отрасли человеческой деятельности, что сегодня по праву считается одним из выдающихся авторитетов в психологии ХХ века.

Имя К.Роджерса часто упоминается в ряду других известных имен – Ф. Перлза, Ш. Бюлер, К. Хорни, Э. Фромма… В отличие от названных коллег, которых привели в Америку из Европы трагические потрясения ХХ века, Роджерс был стопроцентным американцем. История его семьи неразрывно связана с историей Соединенных Штатов. Еще до Гражданской войны его дед – Александр Гамильтон Роджерс, потомок выходцев из Англии, оставил родные места в штате Нью-Йорк и двинулся на Запад, чтобы в конце концов осесть в городке Вауватоша в штате Висконсин. В Вауватоше по сей день есть улица, названная в его честь Роджерс-авеню, на которой стоит старый дом, признанный историческим памятником. Здесь родилось пятеро его сыновей, один из которых – Уолтер Александр Роджерс, отец Карла.

Семейство матери – Кашинг – также имело давнюю историю. Англичанин Мэтью Кашинг пересек Атлантику еще в 1638 г. и поселился в Массачусетсе. Его потомки, как и Роджерсы, двинулись на Запад и осели в Висконсине. В этом штате, в городе Делафилд сохранился памятник трем братьям Кашингам, погибшим в годы Гражданской войны.

Уолтер Роджерс и Джулия Кашинг, знавшие друг друга с детства, поженились в 1891 г. В семье родилось шестеро детей. Четвертым был Карл Рэнсом Роджерс. Он родился 8 января 1902 г.

Карл рос застенчивым и чувствительным ребенком, тяжело переживавшим постоянные насмешки старших братьев и сестры. Отец часто бывал в деловых разъездах, поэтому более близкие отношения сложились у него с матерью. Любимым занятием было чтение, которому он предавался часами. Однако если чтение библии его родители – люди глубоко религиозные – поощряли, то к чтению художественной литературы относились неодобрительно, как к пустой трате времени. (Много позднее, уже став профессором, он порой ловил себя на безотчетном ощущении вины, которое возникало, когда кто-то заставал его читающим.)

Едва достигнув семилетнего возраста Карл поступил в школу. Кстати, в ту же школу ходил его сосед Эрнест Хэмингуэй, а доктор Хэмингуэй – отец Эрнеста – преподавал там естествознание. Способности Карла к чтению оказались столь впечатляющими, что с первого же урока он был отправлен во второй класс продемонстрировать навыки беглого и правильного чтения. В тот же день ему пришлось проделать это и в третьем, и даже в четвертом классах. Естественно, в первый класс он больше не вернулся, а начал свое обучение со второго.

Здесь он познакомился со своей сверстницей Хелен Эллиот, которая через пятнадцать лет стала его женой. (Роджерс иронично вспоминает: «Она была первой, кого я решился пригласить на свидание. Наверное потому, что мы были уже давно знакомы. А я был так застенчив, что знакомиться ни с кем не осмеливался».)

Биографические источники упоминают, что детство Карла прошло на ферме. Однако фермерство для Уолтера Роджерса, преуспевающего промышленника, было своего рода хобби. Да и сама ферма скорее напоминала фешенебельный особняк (только ванных комнат там насчитывалось пять). Тем не менее сельскохозяйственные работы были поставлены весьма серьезно. В автобиографических заметках Роджерс вспоминает, что первыми книгами, оказавшими влияние на становление его научного мировоззрения, были, как это ни покажется странным, труды по сельскому хозяйству. «Я узнал, как трудно проверить гипотезу. Я получил знания о научных методах в практической деятельности и стал их уважать».

Эти занятия определили выбор профессии. В колледж Роджерс поступил с намерением изучать сельскохозяйственные науки. По прошествии двух лет он довольно неожиданно изменил свой выбор. Этот шаг был продиктован тем, что в студенческом городке он поселился в общежитии Молодежной христианской ассоциации (его старший брат Росс был одним из ее активистов). Насыщенное эмоциональное общение с товарищами побудило его избрать духовную стезю. В 1922 г. в составе немногочисленной делегации американских студентов он отправился в Китай на Международную христианскую конференцию. Хотя сама конференция длилась всего неделю, путешествие и сопутствующие мероприятия заняли целых полгода и явились важной вехой в становлении его личности.

На конференции Карл впервые столкнулся с представителями разных государств и народов. Он вспоминает: «Я увидел, как страшно ненавидели друг друга французы и немцы, хотя сами по себе они были очень приятными людьми. Это заставило меня серьезно задуматься, и я пришел к выводу, что у искренних и честных людей могут быть совершенно разные религиозные взгляды. В основном я в первый раз освободился от религиозной веры моих родителей и понял, что дальше я не могу идти вместе с ними. Из-за расхождений во взглядах наши отношения стали напряженными и причиняли нам душевную боль, но, оглядываясь назад, я думаю, что именно тогда я стал независимым человеком».

Свое образование Роджерс продолжил в теологической семинарии. Однако его взгляды в результате поездки на Восток претерпели серьезные изменения. «Со времени этой поездки мои цели, ценности, моя философия стали моими собственными, весьма отличными от тех взглядов, которых придерживались мои родители и которых я сам придерживался до этого времени». Все большее его внимание привлекала психология. Он начал понимать, что его главная жизненная цель – помогать людям, нуждающимся в духовной поддержке, – может быть достигнута и вне церкви. Он также убедился, что работа психолога – вполне достойное занятие, способное к тому же обеспечить достаточные средства к существованию.

Роджерс пожелал заочно пройти курс психологии в Висконсинском университете. Этот курс основывался главным образом на работах Уильяма Джемса, которые Роджерс, по собственному признанию, нашел скучноватыми. Это, однако, не ослабило его интереса к психологии, и он закончил свое образование в Педагогическом колледже Колумбийского университета. Курс философии он прослушал в У. Килпатрика, которого нашел блестящим педагогом.

По окончании университета Роджерс поступил на работу в качестве клинического психолога в Центр помощи детям в г. Рочестере (штат Нью-Йорк). Здесь он проработал 12 лет. Его практическая деятельность в известном смысле носила импровизационный характер. Роджерс не примыкал ни к какой психологической школе. Так, посетив двухдневный семинар Отто Ранка, он нашел много привлекательного в его терапевтических приемах, но не в теории. Собственная теория и метод сложились постепенно в годы его работы в Рочестере. От формального, директивного подхода, принятого в традиционной психотерапии, он перешел к иному, который позже назвал терапией, центрированной на клиенте.[12]

До Роджерса психотерапевты работали с пациентами, с больными. Роджерс намеренно ввел в научный обиход понятие «клиент». И это была не просто игра слов. За терминологическим изменением лежал коренной пересмотр всей стратегии психотерапии. Ибо пациент – это тот, кто болен и нуждается в помощи, поэтому обращается за ней к профессионалу – психотерапевту. Последний руководит им, направляет его, указывает путь выхода из болезненного состояния. А клиент – это тот, кто нуждается в услуге и полагает, что мог бы сделать это сам, но предпочитает опереться на поддержку психотерапевта. Клиент, несмотря на беспокоящие его проблемы, все же рассматривается как человек, способный их понять. В представлении о клиенте содержалась идея равноправия, отсутствующая в отношениях врача и пациента.

Задача терапии – помочь человеку разрешить свою проблему с минимумом инструкций со стороны терапевта. Роджерс определял терапию как «высвобождение уже наличной способности в потенциально компетентном индивидууме, а не квалифицированную манипуляцию более или менее пассивной личностью». Согласно Роджерсу, «индивидуум имеет в себе способность, по крайней мере латентную, понять факторы своей жизни, которые приносят ему несчастья и боль, и реорганизовать себя таким образом, чтобы преодолеть эти факторы».

Работая в Рочестере, Роджерс написал книгу «Клиническая работа с трудным ребенком» (1939). Книга была встречена одобрительно, и автор получил приглашение занять должность профессора в университете Огайо. Начав свою академическую карьеру с этой довольно высокой ступени, он избежал того излишнего давления, которое, по его мнению, часто мешает начинающим ученым творчески проявить себя. Опыт преподавательской работы, а главное – живой отклик студентов на его идеи вдохновили его на более полное и детальное рассмотрение проблем психотерапии в книге «Консультирование и психотерапия» (1942).

В 1945 г. Чикагский университет предоставил Роджерсу возможность создать собственный консультативный центр. Новаторской тенденцией центра было предоставление пациентам (точнее – клиентам) возможности свободного выбора направления терапии. На посту директора центра Роджерс работал до 1957 г.

В 1951 г. он опубликовал книгу «Терапия, центрированная на клиенте», в которой его принципы нашли наиболее полное отражение. Книга была встречена массированной критикой со стороны терапевтов различных направлений, усмотревших в позиции Роджерса угрозу традиционным директивным методам. Основные выводы из этой позиции, далеко выходящие за рамки терапевтической тематики, Роджерс изложил в своей наиболее известной книге «Становление личности» (1961), выдержавшей несколько изданий (русский перевод вышел в 1994 г.). Несмотря на настороженное отношение коллег, книга Роджерса привлекла широкий общественный интерес и, став бестселлером (что не так часто происходит с психологическими трудами), обеспечила автору неплохие гонорары.

С чикагским периодом деятельности Роджерса связано и одно серьезное затруднение личного порядка. Работая с одной пациенткой, страдавшей тяжелым расстройством, он настолько проникся ее состоянием, что почти впал в аналогичную патологию. Лишь трехмесячный отпуск и курс психотерапии у одного из коллег позволили ему оправиться и понять необходимость соблюдения известных пределов сопереживания.

В 1957 г. Роджерс сменил место работы. Он стал преподавать психологию и психиатрию в Висконсинском университете. В профессиональном плане это оказалось нелегким периодом. Возникли серьезные противоречия с руководством, весьма ограниченно понимавшим свободу студентов учиться, а преподавателей – учить. Недовольство Роджерс отразил в критической статье, в которой, в частности, писал: «Мы делаем неумную, неэффективную и бесполезную работу, обучая психологов в ущерб обществу». Представленная в журнал «Американский психолог», статья была первоначально отвергнута и напечатана лишь позднее, когда в виде списков обрела широкую известность в студенческих кругах.

Не приходится удивляться, что Роджерс оставил должность профессора. К преподаванию в университете (Сан-Диего, штат Калифорния) он ненадолго вернулся позднее, однако снова разошелся во мнениях с президентом университета относительно прав студентов.

С 1963 г. его деятельность была связана с Центром изучения личности (Ла Джолла, Калифорния). Здесь, без назойливой опеки администрации, он обрел покой и уверенность, много работал, писал.

Всего Карл Роджерс написал 16 книг и свыше 200 статей, его работы переведены на 60 иностранных языков. Свою позицию он подытожил, цитируя Лао Цзы:

Когда я удерживаюсь от того,

чтобы приставать к людям,

они заботятся сами о себе.

Когда я удерживаюсь о того,

чтобы приказывать людям,

они сами ведут себя правильно.

Если я удерживаюсь от проповедования людям,

они сами улучшают себя.

Если я ничего не навязываю людям, они становятся собой.

В беседе, состоявшейся в 1966 г., Роджерс так описывает свой статус: «У меня не слишком замечательная репутация в психологии как таковой, и это меня меньше всего заботит. Но в образовании, промышленности, групповой динамике и социальной работе, в философии, науке, теологической психологии, а также в других областях мои идеи распространились и оказали такое влияние, какого я никогда не мог себе представить».

Подлинный гуманист и демократ, Роджерс проявлял большой интерес к событиям, происходившим в России. Осенью 1986 г. он приехал в Москву, выступил перед многочисленной аудиторией психологов, провел терапевтические занятия. Этот уже очень пожилой человек был удивительно бодр и оптимистичен, преисполнен жизненной энергии. Те, кто встречался с ним в Москве, отказывались верить известию о его кончине, которое пришло из Америки год спустя.

Еще в конце семидесятых Карл Роджерс говорил:

…В детстве я был болезненным ребенком, и отец как-то сказал, что я, наверное, умру молодым. В известном смысле он ошибся: ведь мне уже семьдесят пять. Но в каком-то смысле я готов признать его правоту. Я чувствую себя молодым и надеюсь никогда не стать стариком. Я и правда умру молодым…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.