Бусинка восемьдесят вторая – Издержки демократии (Почти по Зощенко)

Бусинка восемьдесят вторая – Издержки демократии (Почти по Зощенко)

Худ. А. Герасимов. Картина, известная в народе как «Два вождя после дождя»

Нет, братцы: что ни говори, а жить мы стали лучше. Несомненно, лучше.

Хотя и попадаются, конечно же, иногда отдельные несознательные типы, которые наговаривают на нынешнюю власть и с ностальгией вспоминают советские времена: мол, и продукты были качеством получше, и зарплаты хватало на нормальную человеческую жизнь, и цены, мол, не росли как на дрожжах, и так далее… Ну, что о них говорить: не стОит, одним словом.

Соскучились, видать, по старым временам: никак им про колбасу не забыть, за два двадцать. А про то, что никакой свободы выражения, никакой демократии не было, они уже подзабыли.

Помните: попробуй, – опоздай на работу хотя бы на пять минут! – сразу же пропесочат, а то и схлопочешь строгий выговор по партийной линии. А чтобы – не выйти на работу – так за это специальная статья была предусмотрена в Гражданском кодексе – «За тунеядство», называлась. Забыли, небось?

А сейчас? Никаких тебе лозунгов, соцсоревнований и передовиков производства. Сейчас у любого гражданина есть выбор: хочешь – работай, не хочешь – не работай! И никто тебя не спросит, никому до тебя дела нет. Твоё личное право. Демократия.

Конечно, быть безработным в наше время – хорошего мало: можно и «ноги протянуть». Зато у тебя появился шанс – стать предпринимателем, стать бизнесменом, миллионером, олигархом, наконец! А раньше?!

Разве, мы могли мечтать о таком времени ещё каких-то лет двадцать тому назад, когда пытались построить коммунизм? Чего уж, там: наивные, конечно, были. Верили во всякие, там, идеалы, постановления и съезды, делая вид, что не замечаем всего остального цивилизованного мира.

Ракеты, правда, были у нас неплохие, можно сказать, классные ракеты. И нацелены они были куда только возможно: и в космос, и на потенциального врага, и… на возможного друга. И жили мы изолированные от всего остального мира, ощетинившись, словно дикобраз этими самыми ракетами. Словом, боялись нас, косясь как на чумных, а потому и уважали. Хотя особого желания – пожить в нашей стране – у тамошнего населения, конечно, не возникало.

Это мы, наоборот, грозно клеймя их образ жизни на всяких партсобраниях и политинформациях, придя домой, тайно вздыхали об американской жвачке и джинсах, европейской помаде, духах и прочей дряни. И, чего уж там греха таить, завидовали ихнему рабочему и евонной жене. Совсем не подозревая, что «и на нашей улице – совсем скоро – будет праздник».

И вот он наступил!

Господи! Да рази ж, я знал, что буду так жить: свободно и вслух выражать свои мысли; не стоять больше в этих чёртовых очередях и брать не «по пол палки колбасы в руки», как раньше, а столько, сколько пожелаю. Неважно, что на большее, порой, и не хватает денег, зато свобода какая!

Или возьмите, к примеру, те же самые выборы. Раньше, ведь, как было: придёшь на избирательный участок, тебе аккуратно листок вручат, с отпечатанной на ём единственной фамилией, и ты его только опускаешь в урну. Никакой в помине альтернативы, никакого плюрализма. О том, чтобы хрястнуть кого-нибудь по чайнику или просто рожу набить, не могло быть даже и речи. Противно было в руки брать этот самый листок. А сейчас! Пожалуйста: столько партий развелось, как «собак нерезаных». Хочешь, голосуй за этих, хочешь – за других, а не хочешь, так можешь вообще ни за кого голосовать: отдельные несознательные элементы говорят, что все равно от нас ничего не зависит. Я им, естественно, не верю. Правда, в самом механизме голосования я до конца пока так и не разобрался, зато, свобода какая!..

А на Невский выйди, – ни в жизнь не узнаешь! Настолько он преобразился: всюду витрины и зеркала дорогущие; везде неоновые вывески и рекламы с гирляндами разноцветно бегущих огней; куда ни плюнь, сплошь бутики и шопы элитные. И все это для нас с вами! Если честно, то я один раз, все же, зашёл туда, но мне почему-то не понравилось: слишком уж чисто там, как в клинике, и персонал чересчур вежливый. В общем, не по-нашему себя там почувствовал. Даже плюнуть некуда! Я сразу же оттуда вышел, даже на цены не взглянул. Говорят, что вполне сносные…

Словом, умеем мы построить настоящий капитализм, если захотим!

Правда, есть кое-какие издержки, не без этого, конечно.

Например, ездить в транспорте стало накладнее, автобусов и трамваев заметно поубавилось. Зато «пробок» в метро прибавилось. Это как в физике – «закон сохранения энергии» – если в одном месте убавилось, то в другом обязательно должно прибавиться.

На одном из переходов в час «пик» меня как-то так зажали, черти, что не то, чтобы в рыло кому, а даже вздохнуть было невмоготу. А тут ещё бабка какая-то, рядом, визжит, словно её режут, но, при этом, так активно локтями, будто кочергой, вертит и дорогу себе прокладывает, что всякие опасения насчёт её здоровья сразу же отпали. Мужики сдержанно пыхтят себе под нос, отдельные истерички глаза закатывают: мол, куды вы тут со своими копытами прёте, мол, каблуки мне сломаете, скоты, колготки новые порвёте, подлюки. А с виду, вроде вполне интеллигентные дамочки…

С медицинским обслуживанием тоже, какая-то накладочка вышла: раньше, бывало, зайдёшь к зубному, он тебе выдернет зуб безо всяких импортных обезболивающих средств и – «гуляй, Вася!»: не по-людски, но зато бесплатно. А сейчас, чтобы записаться на одну медицинскую консультацию, уже денег стоит. Зато, правда, все чисто и стерильно. И персонал обходительный, вежливый такой.

В одной из таких поликлиник Тамарка – соседка моя – работает. Дома – ну, дура дурой: бывает, как нарежется своего медицинского спирта, так похлеще любого сапожника матом кроет, а если надо – то и по кумполу съездить, у ней не заржавеет.

А пришёл как-то к им зуб выдирать, не узнал её: вся в накрахмаленном голубом передничке, в тонких резиновых перчаточках и марля аккуратно полморды закрывает. Это, наверное, чтобы клиент не учуял перегара после вчерашнего. Подносит, там, какие-то струменты доктору, улыбается вся и попкой своей эдак, вертит в разные стороны. Это у них, по-научному, кажись, называется «ассистировать». Хотел ей пендаля врезать за вчерашнее, но врач отвлёк: велел мне рот открыть, чтобы сделать инъекцию импортного новокаина, за который я заплатил триста рублей. И, действительно, – через минуту чувствую, братцы, что… ну ничего не чувствую. Язык, и тот вроде не мой: ворочается непослушно, куда попало… А щека будто распухла до неимоверных размеров. В общем, выдернули мне несчастный зуб аккуратными и красивыми такими щипчиками за полминуты. Я, довольный и радостный, благодарю доктора, плачу приличную кругленькую сумму в окошечко кассы и возвращаюсь домой, а через час вдруг чувствую, что боль, почему-то, ещё больше усиливается. Потом выясняется, что выдернули совершенно другой зуб. Хорошо, что Тамарка в этот день домой не пришла: решила, на всякий случай, заночевать у подруги.

С общепитом тоже есть кое-какие мелкие погрешности. Раньше, к примеру, жрать захотел, а пойти некуда: всюду одни пельменные, сосисочные, пирожковые да невзрачные забегаловки. Кругом антисанитария и ассортимент бедный, можно сказать, никакой. Дёшево, правда, но все же…

А сейчас: хочешь – бистро, хочешь – Макдональдс, всякие пицца-хаты, швабские домики и харчевни. Словом, выбор огромный. От ассортимента аж в глазах рябит: одних салатов, поди, с дюжину наберётся. И обеды сами теперь называются не так, как раньше, там, «комплексный» или ещё как, а заманчиво красиво и приятно на слух: «бизнес-ланч». Это тебе, конечно, не хрен собачий.

На днях, будучи сильно голодным, не выдержал и зашёл в одно из таких заведений, что напротив Московского вокзала. Взял подносик и пристроился к небольшой очереди. Продвигаюсь потихоньку к кассе, и заодно наполняю свой поднос всякой вкуснятиной заморской. Правда, в кассе содрали с меня почти триста рублей. Ну, я не стал скандалить: там молоденькая девочка сидела, видать, из практикантов, ошиблась, наверное. Был бы мужик, так я ему бы пятак начистил, точно. А так, – неудобно, как-то, к Европе, все же, движемся.

Сел за столик, а у самого уже слюнки текут, даже не знаю с чего начать. Все красивое такое и непонятное: тут листочек из лука-порея аккуратно вырезан, там – «ромашечка» из яйца и варёной моркови, здесь – какое-то не то желе, не то холодец, но слоями разноцветными выложено. Сразу аппетит возбудился, как у бешеной собаки.

В общем, как я проглотил одним махом полподноса, – сам не понял. Даже вкуса никакого не почувствовал. Видать, здорово проголодался. Да и порции, по правде сказать, какие-то уж больно маленькие были.

Зато, кругом всё чисто, скатерти накрахмаленные, даже зубочистки почти, что на каждом столике. Бери сколько хочешь и ковыряйся в зубах, сколько твоей душе угодно, никто тебя не остановит, мол, хватит уже, другим оставьте.

Одноразовую посуду повторно уже почти не используют. Научились.

Вышел я оттуда немного разочарованный тем, что меня обсчитали, но в целом, гордый за страну: ведь, могём, когда захотим. Правда, второе ничем от столовского гуляша почти не отличалось, если не считать красиво вырезанной «розочки» из редиски.

Посчитал оставшуюся мелочь в кармане, прикинул: до аванса ещё неделя, и решил, что раньше, чем через месяц я вряд ли нагряну с повторным визитом.

Или возьмите, к примеру, пенсионеров.

И чего это они так взъерепенились? Чего им не хватает? Пенсии постоянно только увеличиваются. Вот, совсем на днях, государство им снова надбавило по сто с лишним рублей, а они все ещё чем-то недовольны. Неважно, что цены на продукты выросли почти вдвое: это нормальный экономический процесс. Ведь, ещё не так давно они получали какие-то несчастные тридцать-сорок рублей и были довольны. А сейчас? Меньше трёх тысяч вряд ли кто получает. Даже сравнивать, как-то, неудобно. Правда, за вычетом квартплаты и прочих коммунальных услуг, зубы можно положить на полку. Однако, прожить, тем не менее, очень даже можно. И потом: если уж быть до конца откровенным, есть мясо – слишком вредно для старческого организма.

Про студентов, я уж лучше промолчу: для кого, как не для них, повышенные стипендии и льготные карточки. Хотя, за обучение, большей частью, все же, приходится платить наличными. Но кто им мешает подрабатывать в свободное время от занятий? Сочетать, так сказать, умственный труд, с физическим. Тяжело, конечно, но что поделаешь: такова жертва за демократию.

Зато как раскрепостились средства массовой информации. Вы только почитайте: красная пресса клеймит позором демократическую, та, в свою очередь, критикует либеральную и правых, а те справно поливают и тех и других. Про жёлтую, даже и распространяться не хочется: что взбредёт в голову, то и пишут. Свобода, и только…

Вон, как на радио Веллер изводится чего-то там про справедливость. Ну и пусть себе надрывается, кто ж ему запрещает? У нас же плюрализм! Хоть визжи от отчаяния – это твоё священное право. Другое дело, – вряд ли тебя кто услышит. Но почему все должны слышать только вас? Это же, демократия.

Про телевидение я вообще молчу: разве было столько каналов при советской власти? Вспомните: читают два строгих диктора по бумажечке и даже не улыбнутся. А сейчас? Сейчас любой диктор или ведущий программы может свободно выразиться по-нашему, по-простому. Чувствуется близость к народу. Ну, чуть ли не сливается с ним. Да так, что иногда, бывает, родной русский язык забывает, ударение, порой, не там ставит, где следует. Ну и что с того?

Зато, сколько передач всяких развелось, и – каких! Да разве, могли мы раньше смотреть «Дом-2», к примеру, или такую интересную программу, как «Однако», с её ведущим М. Леонтьевым? Про проституток, секс и насилие я уж и не говорю: включай любой канал – не ошибёшься. Даже для шибко утончённых, ну, там, всяких слабонервных и больных оставили один канал, шоб все по справедливости было. «Культура», кажись, называется. Ну и пусть себе на здоровье разные балеты и театральные постановки смотрят. Кто ж, запрещает? У нас ведь, культурная страна, а не какая-то там, Гвиана. Хотя, некоторые поговаривают, что они, якобы, лучше нас живут. Врут всё, наверное…

А какие политические дебаты происходят по «ящику», просто диву даёшься: этот оппоненту в морду, стакан с водой выплеснул, другой – за косы дуру-депутатку тащит, третий уже рукава, так, активно засучивает, в пятак целится. В общем, Никулин со своим цирком, можно сказать, отдыхает…

Нет, не спорю, конечно: иногда это подрывает наш имидж на международной арене. Не без этого. Но ведь, мы стараемся…

Так что, издержки у нас, конечно, пока имеются.

Однако, я полагаю, что носят они временный характер. Даже там, на ихнем Западе от этого не никто не застрахован, хотя свою демократию они строили более трёхсот лет.

А мы – ка-а-к навалились всем народом и… раз! – за какие-то четверть века сразу догнали их. Возможно, даже скоро и перегоним их в чем-то. Хотя они, черти, почему-то не особо рады нашим успехам: в ВТО не принимают, на различных ассамблеях критикуют нас. Завидуют, наверное. Боятся честной конкуренции.

А нам-то что? Нам только дай волю, так мы весь мировой рынок завалим нашими продуктами. Правда, на селе народу почти не осталось, многие деревни и хутора давным-давно обезлюдели и вымерли. Но, ничего: если нам сверху скажут, что это необходимо для процветания России, то мы подсобим крестьянину, поможем.

Вон, сколько банков сейчас развелось. И любой, готов дать тебе какую угодно сумму. Под проценты, разумеется. Говорят, что вполне разумные проценты…

Конечно, недоработки есть, и никто их не отрицает. И более того, мы их не скрываем. Но кто вам сказал, что свобода даётся так легко? Мы столько страдали под прогнившим царским режимом, столько страдали из-за советской власти… Осталось совсем немножко.

Так что потерпите, граждане-господа-товарищи, дорогие. Ну, честное слово, совсем самую малость. Неужто, и в этот раз государство нас с вами объегорит? Что-то, я не очень-то в это верю.

А вы?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.