Предисловие к первому изданию 1995 года

Предисловие к первому изданию 1995 года

В нем автор объясняет, какими мотивами руководствовался, решив вступить в полемику с сочинениями, изданными такими авторами как Александр Солженицын, Рой Медведев, которые оспаривают авторство Михаила Шолохова в отношении романа «Тихий Дон».

Начал я работу над этой книгой, когда был жив сочинитель «Тихого Дона». Тогда монографии, где оспаривалось его авторство, выходили далеко от Москвы. Одна из них – под псевдонимом Д* – издана стараниями А. И. Солженицына под названием «Стремя «Тихого Дона»». Другая книга написана не скрывавшим своего авторства Роем Медведевым, в прошлом – диссидентом, затем народным депутатом СССР, членом ЦК КПСС, известным публицистом и историком. Книга Д* напечатана на русском языке в Париже, книга Роя Медведева – на английском и французском языках в Лондоне и Париже.

Заканчиваю свою работу, когда обе эти монографии перестали быть тайной за семью печатями для российского читателя, давно наслышанного о них: в результате в его уме посеяно сильное сомнение относительно авторства Михаила Шолохова. На родине писателя, на Дону, появилась статья ростовского доцента, где сделана попытка сбросить Шолохова с пьедестала. В столичном журнале обнародована глава из давней книги Роя Медведева, который заявляет, что у «Тихого Дона» не один, а два автора… Никита Струве, директор издательства «Имка – Пресс», в свое время выпустившего «Стремя «Тихого Дона»», в московской газете рекомендует книгу нашему читателю…

Зимой и весной 1990 года перед глазами миллионов людей на экранах телевизоров популярное «Пятое колесо» катило по костям покойного писателя, утверждая, что он совершил плагиат. Те, кто катил это колесо, пытались доказать, что автором романа является Федор Крюков, умерший в начале 1920 года, забытый русский писатель, уроженец Дона.

Чем можно опровергнуть предположения, гипотезы, версии, развиваемые столь авторитетными людьми, как А.И. Солженицын, Р.А. Медведев, анонимный литературовед Д* и другие ныне объявившиеся в разных городах страны литературоведы, а вслед за ними добытчиками сенсаций для ТВ? Только документами, рукописями Михаила Шолохова, некоторые из которых хранятся в Пушкинском Доме.

Но там нет ни одной страницы рукописей первого и второго томов романа. А именно первые два тома «Тихого Дона», вышедшие в 1928 году, породили сомнение относительно авторства.

Такому странному на первый взгляд обстоятельству, когда половина романа частично сохранилась, а половина – нет, есть вроде бы логическое объяснение. Ведь дом писателя на Дону подвергся обстрелу, когда станица Вешенская оказалась на линии фронта в 1942 году. Тогда на пороге дома при налете была убита мать писателя. В те же часы полетели по станице листы рукописей, исписанные рукой Шолохова. Солдаты использовали их на курево. Есть очевидцы той давней катастрофы. Часть листов была подобрана и сохранена людьми, после войны вернувшими их автору.

Казалось бы, такая трагедия, когда на белые листы капает кровь матери, когда рукописи гибнут в часы народной трагедии, могла бы охладить пыл опровергателей, найти в сердцах людей сострадание, вызвать гнев против тех, кто без особых оснований высказывает сомнения относительно авторства…

Начиная свою работу, я ставил две задачи – минимум и максимум. Первая была для меня вроде беспроигрышной лотереи. Следовало пройти по следам писателя в пространстве, хорошо мне знакомом, по Москве, и написать краеведческую работу под условным названием «По шолоховской Москве». В этот минимум входил поиск шолоховских адресов, его знакомых и друзей, которые могли что-то вспомнить о нем.

Вторая задача состояла в том, чтобы во время этого поиска найти, если повезет, какие-нибудь явные доказательства авторства Шолохова. Я рассуждал так: если, предположим, было совершено литературное преступление, то, как при любом преступлении, должны остаться хоть какие-то его следы, доказательства – либо косвенные, либо прямые, как говорят криминалисты, вещдоки. То есть рукописи.

Меня возмущало, что об этой проблеме могли свободно говорить и писать только за границей. Почему молчат на родине писателя? Почему хоронят память о Федоре Крюкове, которого Максим Горький ставил в пример молодым советским писателям, призывал у него учиться знанию родного края? Если версия о плагиате – клевета, то она должна быть доказательно разоблачена. Если этого не сделать, то она, как снежный ком, катящийся с горы, будет только расти. И поднимется так, что затмит свет истины.

Я не желал подчиняться диктату забравшихся на вершину власти окололитературных заправил, которые не позволяли упоминать в печати имя возлюбленной Маяковского, названия запрещенных сочинений Булгакова, Платонова, Ахматовой, Гроссмана, выходивших беспрепятственно на Западе, где появилось в 1974 году «Стремя «Тихого Дона»». Действие рождает противодействие. Эта книга – из их числа.

Что еще меня вдохновляло? Известная мысль: рукописи не горят. Хотя всю жизнь я убеждался в противном. Видел, как горят рукописи, которые сжигали во дворах под присмотром дворников, которым летом 1941 года доверялось уничтожать архивы учреждений перед сдачей моего родного города на Днепре.

Жгли рукописи и в Москве в октябре 1941 года, когда германские танки вот-вот могли прорваться к Соколу, а оттуда по шоссе – к Кремлю. Но все тогда не сожгли, все тогда не сгорело. Поэтому и пишу я эту книгу.

Итак, пойдем по следам «Тихого Дона», по следам Михаила Шолохова, оставленным на небольшом пространстве в центре столицы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.