Психопатка

Психопатка

   В приемной при Московской сыскной полиции был вывешен, по моему распоряжению, плакат, в котором говорилось, что начальник сыскной полиции принимает по делам службы от такого и до такого-то часа, но в случаях, не терпящих отлагательства, - в любой час дня и ночи.

   Однажды, как-то ранней весной я засиделся в служебном кабинете до позднего вечера, разбираясь в ряде срочных дел, как вдруг около полуночи слышу, подкатывается к управлению автомобиль, и вскоре дежурный чиновник докладывает:

   - Господин начальник, там какая-то дама в трауре желает непременно вас видеть.

   - Меня? В такую пору?

   - Да, я ей предлагал в общем порядке сделать заявление, но она, указывая на плакат, говорит, что дело не терпит отлагательства, и непременно желает обратиться к вам лично.

   Я с досадою пожал плечами:

   - Ну, что же, зовите.

   Ко мне в кабинет вошла еще не старая женщина, довольно миловидная, вся в черном, с крепом на голове и, подойдя к столу, упала в кресло. Закрыв лицо платочком, она, слова не говоря, принялась рыдать.

   - Бога ради, сударыня, успокойтесь, не волнуйтесь и расскажите, в чем дело?

   Барыня продолжала рыдать, и вскоре у нее началась икота, нервный смех, словом, все признаки истерики. Я поспешно предложил стакан воды и, дав время успокоиться, снова спросил:

   - Скажите, что случилось?

   - Ах, мое горе безгранично, я так потрясена.

   - Я вас слушаю, сударыня, говорите.

   - Господин начальник, у меня пропал кот Альфред!...

   Я от неожиданности разинул рот, вытаращил глаза, а в душе поднялась волна негодования.

   - "Ах ты, дурища этакая!..." - подумал я, но не успел произнести слова, как моя странная посетительница затрещала безудержно, безнадежно, не переводя дыхания:

   - Да, господин начальник, чудный, дивный, несравненный сибирский кот, с этакими зелеными глазищами и огромными, пушистыми усами, - и дама, вытаращив глаза и надув щеки, постаралась изобразить всю красоту пропавшего кота.

   - Послушайте, сударыня, неужели вы думаете, что у меня есть время заниматься подобными пустяками? Сделайте ваше заявление в моей канцелярии, и меры к розыску вашего животного будут приняты.

   - Ах, как вы можете, господин начальник, называть постигшее меня горе пустяками!... Хороши пустяки, когда я не ем, не сплю и лишилась покоя. Да знаете ли вы, что Альфреда моего я любила больше мужа, больше жизни (тут дама истерично взвизгнула), да и как можно было не обожать его? Ведь это был не только красавец, но и удивительный ум. Ах, господин начальник, до чего он был умен! Скажешь ему, бывало, Альфред, прыг мне на плечо, и он тотчас же, изогнув грациозно спину и взмахнув хвостом, делал тигровый прыжок и оказывался моментально на плече!...

   - Послушайте, сударыня, - начал было я, но она перебила:

   - И заботилась же я, г. начальник, о моем милом котике! Я не только внимательно следила за его желудком, но и стремилась предугадывать все его желания.

   Дама опять заплакала.

   - Так, может, его никто и не крал? - сказал я, сдерживая улыбку. - А он просто покинул вас и бродит сейчас где-нибудь по крышам. Не забывайте, сударыня, ведь март месяц!

   Моя собеседница презрительно на меня поглядела и, пожав плечами, сухо, но с достоинством промолвила:

   - Мой Альфред никогда подобной подлости не сделал бы.

   Я нажал кнопку и вызвал в кабинет агента Никифорова.

   При Московской сыскной полиции имелся так называемый летучий отряд из 40 примерно человек. В него входили специалисты по разным отраслям розыска. В нем имелись: лошадники, коровники, собачники и кошатники, магазинщики и театралы, - названия, происходящие от сферы их деятельности. Для читателя такое подразделение покажется, быть может, и странным, между тем оно необходимо, так как, во-первых, кражи резко отличаются друг от друга способами их выполнения, а во-вторых, места сбыта ворованного различны. Следовательно, весьма важно иметь постоянных агентов, специализирующихся каждый в своей области.

   Вызванный мною Никифоров был кошатником и собачником и проявлял недюжинные способности в своем деле. Словно сама природа создала его для этого амплуа. Даже в его внешности было что-то собачье: сильно вывернутые ноги, как у таксы, манера склонять голову набок, прислушиваясь, и способность при волнении заметно шевелить ушами.

   Описав приметы пропавшего кота, я приказал Никифорову, особенно на этот раз, постараться.

   После долгих слез, заклинаний и мольбы дама, наконец, отпустила мою душу на покаяние, и, вернувшись домой, я, утомленный, крепко заснул.

   Во сне я видел Альфреда. На следующее утро, едва усевшись в своем кабинете, я был отревожен Никифоровым, вошедшим ко мне с большим узлом.

   Альфред был найден!

   Когда я на письменном столе развязал узел, то в нем оказался действительно очаровательный сибирский кот, каковой, изогнув колесом затекшую спину, принялся разевать розовый ротик и беззвучно мяукать.

   - Куда прикажете его деть? - спросил Никифоров.

   - Да посадите пока в свободную камеру, но не забудьте закрыть окно.

   - Слушаю, г. начальник.

   Я позвонил даме по телефону, прося явиться за найденным Альфредом. В трубку я услышал лишь задушевный крик.

   Через четверть часа она примчалась на автомобиле и, сияющая, ворвалась ко мне в кабинет.

   - О, благодарю, благодарю вас, господин начальник!... Недаром же я обратилась именно к вам! Я знала, что нет для вас невозможного. Неужели, неужели же мой Альфред найден?! - и она крепко потрясла мне руку. - Но где же он?

   - Сейчас вам его принесут. Он посажен в камеру.

   - О!... В камеру!... Господин начальник!... - укоризненно протянула она.

   - Не мог же я его хранить на сердце, сударыня?!

   - Конечно, ну, а все-таки!...

   Трудно описать дикую радость ее, когда появился Никифоров, любовно неся в руках Альфреда. Слезы умиления, безумные поцелуи, тискание, прижимание к сердцу. Альфред тут же проявил свой недюжинный ум и явно признал хозяйку.

   - Г. начальник, разрешите мне поблагодарить вашего дорогого, милого, симпатичного Никифорова?

   - Пожалуйста, сударыня, я ничего не имею...

   Каково было мое удивление, когда она вынула пятисотрублевую бумажку, прося передать ее Никифорову.

   - Нет, нет, сударыня, такой суммы я принять ему не позволю:

   Вы избалуете мне людей. Да, наконец, что же вы хотите, чтобы завтра же Альфред ваш опять исчез? Нет, не вводите людей в искушение.

   Наконец, уговорились на 100 рублях, и обрадованный Никифоров получив столь неожиданную награду, долго и упорно шевелил в этот день ушами.