Суворин Алексей Сергеевич (1834–1912)

Суворин Алексей Сергеевич

(1834–1912)

Издатель газеты «Новое время», владелец крупнейшей в России книгоиздательской фирмы, прозаик, драматург и фельетонист. В молодости был учителем уездного училища; под псевдонимом Незнакомец печатался в столичных газетах, вел фельетон «Недельные очерки и картинки», пользовавшийся успехом в кругах радикально настроенной интеллигенции. Автор памфлетов, в которых обличались Катков, Мещерский, Скарятин и другие столпы реакции, Суворин подвергался цензурным гонениям, а в 1866 году за издание сборника «Всякие» привлекался к суду. Рассказы и повести Суворина появлялись в «Современнике» и «Отечественных записках», в журнале Л. Н. Толстого «Ясная Поляна».

Успех газеты «Новое время» (за один только 1876 год, когда Суворин встал во главе издания, тираж поднялся с 3 до 16 тысяч экземпляров и в последующие годы держался на уровне 25–30 тысяч) был обусловлен всеобщим интересом к событиям Русско-турецкой войны, ход которой освещался в газете широко и разносторонне, в духе общеславянского патриотизма. В конце XIX века одна из программных идей издания заключалась в том, что русское революционное движение по своим истокам и характеру не является русским. Ведущими сотрудниками газеты стали Столыпин и Буренин; имя Чехова к этому времени на ее страницах уже не появлялось.

Знакомство Чехова с Сувориным состоялось в 1885 году, когда молодой писатель впервые приехал в Петербург: «Я был поражен приемом, который оказали мне питерцы, Суворин, Григорович… и мне жутко стало, что я писал небрежно, спустя рукава» (письмо Ал. П. Чехову, 4 янв. 1886 г.). Тогда же Суворин условился с Чеховым о сотрудничестве, предложив относительно высокий гонорар, возможность печатать рассказы довольно большого объема (такие, например, как «Ведьма», «Кошмар», «Панихида») и подписывать их настоящим именем. Отпала необходимость в торопливой фельетонной работе для «Осколков», кончился период Антоши Чехонте.

«Этот человек, – писал Чехов о Суворине тремя годами позднее, – готов ставить и печатать все, что только мне вздумалось бы написать. У него азартная страсть ко всякого рода талантам, и каждый талант он видит не иначе как только в увеличенном виде… Если бы его воля, то он построил бы хрустальный дворец и поселил бы в нем всех прозаиков, драматургов, поэтов и актрис» (письмо А. Н. Плещееву, 2 янв. 1889 г.).

Суворин свои интересы, разумеется, знал и был гораздо практичней, чем это на первых порах представлялось Чехову. Он стремился привязать к себе нового молодого сотрудника, предназначая ему в «Новом времени» какое-то твердое положение и место. «Кланяйся Сувориным, – писал Чехов старшему брату 24 марта 1888 года. – Неделя, прожитая у них, промелькнула, как единый миг, про который устами Пушкина могу сказать: «Я помню чудное мгновенье…» В одну неделю было пережито: и ландо, и философия, и романсы Павловской, и путешествия ночью в типографию, и «Колокол», и шампанское, и даже сватовство… Суворин пресерьезнейшим образом предложил мне жениться на его дщери, которая теперь ходит пешком под столом…» В письме к самому Суворину Чехов спустя несколько месяцев заметил: «Останусь для Вас бесполезным человеком… стать в газете прочно не решусь ни за какие тысячи, хоть Вы меня зарежьте…» (29 авг. 1888 г.).

Ясный и сильный ум, литературная одаренность, опыт, громадная начитанность делали Суворина интереснейшим собеседником и критиком. Чехов охотно переписывался с ним и высоко ценил его расположение; общим был у них интерес к литературной и театральной жизни, к философским и психологическим проблемам творчества, к русской истории, к давнему и недавнему прошлому и настоящему. Но отношения столь несхожих по характеру и общественному положению людей не могли быть безоблачными: старший из них был все же богачом, миллионером, он не всегда бывал достаточно доброжелательным и тактичным, младший же никогда не допускал даже тени зависимости или неравенства.

Об отношениях Чехова и Суворина современники писали довольно много. «Влиял ли Суворин на Чехова?» – спрашивал А. В. Амфитеатров, хорошо знавший литературную среду тех лет. – Литературно влиял безусловно и не мог не влиять, как талантливый и широко образованный старый писатель… одаренный превосходной справочной памятью, неутомимый разговорщик на литературные темы. Как тонкий ценитель художественного творчества, поразительно чуткий к образному слову. Как знаток русского языка и блестящий стилист… Что касается до влияния Суворина на общественные взгляды и вообще формировку мышления Антона Чехова – это влияние представляется мне не более вероятным, чем если бы кто сказал мне, что статуя была изваяна из мрамора восковой свечой» (Амфитеатров А. В. Антон Чехов и А. Суворин//Собр. соч.: В 34 т. Т. 25. Пг, 1914. С. 202).

Отношения Чехова и Суворина всего точнее определяются словами «противостояние», «противоборство». Старшему брату Чехов писал: «Нужна партия для противовеса, партия молодая, свежая и независимая… Я думаю, что, будь в редакции два-три свежих человечка, умеющих громко называть чепуху чепухой, г. Эльпе не дерзнул бы уничтожать Дарвина, а Буренин долбить Надсона. Я при всяком свидании говорю с Сувориным откровенно и думаю, что эта откровенность не бесполезна. «Мне не нравится!» – этого уж достаточно, чтобы заявить о своей самостоятельности, а стало быть, и полезности» (7 или 8 сент. 1887 г.). Со временем Чехов понял, что никакого «противовеса» в редакции не допустят, что «Новое время» делается не Бурениным, не Эльпе и не Розановым – весьма влиятельными в газете, но все же второстепенными людьми: «Новое время» поднять нельзя, оно умрет вместе с А. С. Сувориным» (письмо М. П. Чехову, 17 дек. 1901 г.).

В. Г. Короленко записывал в дневнике, вспоминая Чехова: «У него выходило хорошо все – даже сношения с Сувориным, с которым он дружил сначала и разошелся потом. И все ясно до прозрачности: почему дружил и почему разошелся» (Переписка А. П. Чехова: В 2 т. Т. 1. М., 1984. С. 12).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.