Иммиграниада

Первую неделю в городе Ангелов мы гасились у Арсения, моего друга детства с Автозавода, примерно год назад эмигрировавшего в Штаты. Сеня уже выручал меня – в Нагорном Карабахе я некоторое время жил у его бабушки Норы.

Сам Сеня пока толком не знает, зачем приперся в эту часть света – весь прошлый год он едва сводил концы с концами, перебиваясь на всяких тухлых работенках. Сейчас он днями напролет отдирает вьетнамскую лапшу от тарелок в каком-то местном ресторане. Мы с Олей спали на полу в его небольшой комнате в районе Эко-Парка. И все было бы чудесно, если бы не истеричная соседка по дому. Однажды утром вопрос о нашем выселении встал ребром.

Так мы попали в полную строительного мусора каморку посреди района Вэлли-Виллидж. Я устроился подсобным рабочим на стройку, и прораб разрешил мне оставаться на объекте ночью. С восьми утра и до восьми вечера я зачищал стены под покраску. К концу каждого дня я был похож на альбиноса в белом, а все вокруг меня покрывалось мелкой пыльцой штукатурки. После смены я вылизывал строительным пылесосом, насколько это было возможно, угловую комнату здания и накачивал надувной матрас. Спать на нем было жутко холодно. За ночь от строительной пыли воспалялась носоглотка, и потому весь следующий день я хлюпал носом.

Пока мы с Олей жили в этой дыре, завтракать и ужинать нам приходилось всякой дрянью из магазина 7-Eleven на углу квартала – до других маркетов пешком было просто не добраться. В единственной доступной точке торговли можно было купить кусок разогретой химической пиццы, бутерброд из холодильника с чем-то вроде мяса или пластмассовый хот-дог с горчицей. Также в ассортименте магазина было представлено десять видов кофе с разными ароматизаторами – все как один абсолютная моча на вкус.

Пока я днями висел на стремянке под потолком строящегося дома, Оля просиживала штаны за столиком ближайшего Starbucks в поисках работы на “Крейглисте”. Честно говоря, я не знаю, кому из нас приходилось хуже. Девушкам здесь сложнее найти сносную работу за кэш, не имея SSN[38] – в Лос-Анджелесе слишком велик риск нарваться на сексуальное насилие, мошенничество или простое кидалово.

Да мне и самому очень скоро довелось проверить на собственной шкуре эту иммигрантскую истину. В конце недели мой босс со стройки выдал мне сумму в два раза меньше обещанной. Я послал его в задницу, собрал вещи и вышел в ночной урбан. С ног до головы залитый краской и пыльный, как фильтр пылесоса, я брел по холодным улицам Вэлли-Виллидж. В тот момент я искренне ненавидел этот город за все доставленные мне унижения.

Вечером мы досиделись в Starbucks до самого закрытия. Ирония момента заключалась в том, что Оле наконец-таки удалось найти работу. Следующие три месяца она будет торговать травой в русском марихуана-шопе в Северном Голливуде. Эта работа в полулегальной сфере станет самым стабильным источником заработка для нашей маленькой семьи.

Целую неделю после моего бегства со стройки мы жили в какой-то адской мясорубке, зажатые между самыми дешевыми отелями, семейными ссорами и апатичными настроениями полыхающего безумием города Ангелов. Семь дней спустя я нашел себе работу в русском мувинге, но начисто потерял себя. В поисках американской мечты я был близок к тому, чтобы тронуться рассудком.

Я перебираю в голове эти воспоминания, лежа на полу в тесной комнатке посреди Западного Голливуда. Сейчас 3 часа жгучего августовского дня. Под потолком жужжит вентилятор, каждый оборот которого скрежетом отдается в моей голове. От жары простыня липнет к спине. Я лежу в одних трусах и слушаю, как за стенкой трахаются соседи.

Я бы с радостью выбрался в город, но все мои знакомые в это время либо отдирают вьетнамскую лапшу от тарелок за кулисами ресторанов, либо передвигают мебель в чужих квартирах. Но даже если махнуть на все рукой и двинуть одному, то без машины в городе шириной в шестьдесят миль делать нечего.

Я попал в плавящийся на солнце, манящий позолотой капкан Лос-Анджелеса. От его декораций не скрыться. Он льется в меня сладким стоном из-за стенки, заползает в уши шепотом шин с бульвара Санта-Моника. Смешиваясь, эти приторные карамельные звуки сводят меня с ума. Я не хочу участвовать в этой оргии, но ползти мне абсолютно некуда. Голливуд не спрашивает разрешения. Я остаюсь всасывать свою иммиграниаду здесь – в собственном поту.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.