Глава 10 Переселение в Нью-Йорк. Против биржевой спекуляции. Новые успехи. Компания пульмановских спальных вагонов

Глава 10

Переселение в Нью-Йорк. Против биржевой спекуляции. Новые успехи. Компания пульмановских спальных вагонов

По мере того как разрастались наши предприятия, мне приходилось все чаще ездить в Нью-Йорк. Ни один концерн не мог обойтись без собственного представителя в этом центре всех сколько-нибудь серьезных предприятий в Америке. В Питсбурге нашими делами заведовали мой брат и мистер Фиппс. На мою долю выпала задача давать общие директивы фирмам, входящим в состав нашего концерна.

Таким образом, мне пришлось в 1867 году переселиться в Нью-Йорк и снова оборвать старые дружеские связи в Питсбурге. Это было тяжело для меня, но гораздо тяжелее для моей матери. Ей было очень грустно расставаться с нашим прекрасным домом в Хомвуде. В нем остался жить мой брат, женившийся на дочери моего друга и сотоварища по работе, мистера Колмана.

В Нью-Йорке на первых порах мы чувствовали себя совершенно чужими. Почти единственной нашей радостью были в то время посещения наших питсбургских друзей, приезжавших изредка в Нью-Йорк, а без питсбургских газет мы, казалось, не могли существовать. Но с течением времени завязались новые дружеские отношения, появились новые интересы, и понемногу мы обжились в Нью-Йорке.

Я достаточно долго принимал участие в деловой жизни Питсбурга, чтобы уяснить разницу между духом планомерной коммерческой работы и спекуляцией. Благодаря службе на телеграфе я познакомился с некоторыми фирмами и отдельными лицами, которые работали с нью-йоркской биржей, и внимательно следил за ними. По-моему, они просто вели азартную игру, но тогда подобных фирм было так мало, что их можно было пересчитать по пальцам. Питсбург прежде всего был промышленным городом.

В Нью-Йорке я, к своему удивлению, нашел совершенно иное положение вещей. Там в деловом мире оказалось очень мало людей, которые не играли на бирже. Меня осаждали со всех сторон расспросами о различных железнодорожных компаниях, с которыми у меня были связи. Люди, желавшие поместить куда-нибудь свои капиталы, предлагали мне взять на себя посредничество, исходя из предположения, что я, будучи лучше знаком с деловым миром, смогу выгоднее поместить их деньги. Мне предлагали войти в компании, имевшие намерение скупить главные акции известных промышленных предприятий. Вся сфера спекуляции развернулась передо мной в самых соблазнительных красках.

Но я устоял перед всеми этими искушениями. Ни разу в жизни я не купил со спекулятивными целями ни одной акции. Я придерживался правила никогда не покупать то, что не могу оплатить, и не продавать то, что мне не принадлежит. Только в начале карьеры у меня было некоторое количество ценных бумаг и акций, котировавшихся на нью-йоркской бирже, вследствие этого я каждое утро, взяв в руки газету, прежде всего просматривал биржевые отчеты. Но я тогда же решил продать все имевшиеся у меня акции чужих компаний и сосредоточить все внимание на наших собственных предприятиях. Я добросовестно придерживался этого правила. Спекуляция — это паразит, пожирающий ценности, но не создающий их.

Первой моей крупной работой после переселения в Нью-Йорк было строительство моста через Миссисипи.

Я уже упоминал, что в 1867 году совершил путешествие в Европу, где меня очень заинтересовало все, что пришлось там увидеть. Но из этого не следует, что я запустил за это время свои дела в Америке. Непрерывные почтовые сношения держали меня в курсе всего, что там происходило. Гражданская война поставила на повестку дня вопрос о постройке Тихоокеанской железной дороги. Земляные работы уже начались, и предполагалось довести линию до Сан-Франциско. Население желало, чтобы все области страны были соединены между собой железнодорожными путями и чтобы это было осуществлено как можно скорее. Конгресс дал согласие, и начались работы по сооружению новой линии. Я находился в то время в Риме, и однажды мне пришло в голову пустить по этой линии спальные вагоны. Я немедленно написал об этом мистеру Скотту и получил от него в ответ: «Нужно признать, мой молодой друг, что вы умеете воспользоваться случаем».

По возвращении в Америку я продолжал развивать эту мысль. Компания спальных вагонов, в которой я принимал участие, пользовалась таким успехом, что едва успевала изготовлять достаточное количество вагонов, чтобы удовлетворять все возраставший спрос. Мы просто не имели возможности снабжать страну достаточным количеством спальных вагонов, и мистер Пульман ⁴⁵, основавший подобную компанию в величайшем железнодорожном центре всего мира — в Чикаго, являлся для нас опасным конкурентом. Он так же, как и я, понял, что Тихоокеанская железная дорога должна оказаться самой доходной в мире линией спальных вагонов, и я видел, что он стремится к той же цели, что и я. Он стоял на нашем пути.

И тут произошло ничтожное, по-видимому, событие, о котором я знаю от самого Пульмана, показывающее, что самые важные решения иногда зависят от мелочей. Председатель правления Тихоокеанской железной дороги был проездом в Чикаго. Мистер Пульман явился к нему. Войдя в его комнату, он увидел на столе адресованную мистеру Скотту телеграмму следующего содержания: «Ваше предложение относительно спальных вагонов принято». Мистер Пульман невольно прочитал эти слова; телеграмма лежала на столе так, что не могла не броситься в глаза. Когда председатель Дюрран вошел в комнату, мистер Пульман сказал ему, что случайно прочел телеграмму, и прибавил:

— Я твердо надеюсь, что вы не примете окончательного решения, не рассмотрев моего предложения.

Мистер Дюрран обещал подождать. Вскоре после этого в Нью-Йорке должно было состояться заседание правления Тихоокеанской железной дороги. И я, и мистер Пульман пребывали в большом волнении, так как оба добивались приза, ценность которого была для нас одинаково очевидна. Однажды вечером мы с ним одновременно оказались на широкой лестнице отеля «Св. Николай». Мы уже однажды виделись с ним, но не были коротко знакомы. Поднимаясь по лестнице, я обратился к нему:

— Добрый вечер, мистер Пульман! Вот мы с вами оказались на одном пути. Вам не кажется, что мы оба поступаем неблагоразумно?

Он, по-видимому, не имел намерения вступать в разговор и коротко ответил:

— Что вы этим хотите сказать?

Я разъяснил ему истинное положение вещей, а именно: конкурируя друг с другом, мы сами лишаем себя тех выгод, которых добиваемся.

— Это правда, — сказал он, — но как же поступить?

— Действовать заодно, — ответил я, — сделать сообща предложение Тихоокеанской железной дороге. Я предлагаю, чтобы ваша и моя компании работали рука об руку и чтобы они слились в одну.

— А как будет называться эта компания?

— Назовем ее «Компания пульмановских спальных вагонов», — предложил я.

— Пойдемте ко мне в комнату и переговорим подробнее, — сказал король спальных вагонов.

Я последовал за ним, и в результате мы сообща подписали договор с Тихоокеанской железной дорогой. А дальнейшим следствием нашего разговора оказалось слияние обеих компаний.

Пульман сделал такую типичную американскую карьеру, что о нем стоит сказать несколько слов. Он был простым плотником, но когда потребовалось поднять Чикаго ⁴⁶, он начал брать заказы на подъем и перемещение домов. Это приносило ему порядочные доходы, так что в конце концов, начав с небольшого, он превратился в одного из самых крупных предпринимателей в этой области. Если требовалось поднять на три метра большой отель, не потревожив при этом его многочисленных обитателей, обращались к мистеру Пульману. Он был одним из тех редких людей, которые мгновенно ориентируются в любой ситуации и, так сказать, плавают там, где течение всего сильнее. Он, как и я, понимал, что Америка не может обойтись без спальных вагонов.

Наша восточная компания ни в коем случае не могла бы конкурировать с компанией, организованной таким сильным человеком, как Пульман. Это было для меня очевидно. Правда, патенты были собственностью нашей компании, и мистер Вудрафф, изобретатель спальных вагонов, был нашим главным акционером. Но тем не менее нам было выгодно работать вместе. Мне было поручено вести переговоры по этому делу, и в результате произошло слияние наших компаний.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.