Воспоминания о последних встречах

Воспоминания о последних встречах

Повторяюсь, слишком часто мои беседы с Расулом Гамзатовичем проходили на больничном фоне, чаще всего в Диагностическом центре на Воробьевых горах. Но было и одно исключение: 3 января 2003, в год 80-летия поэта, я со своей женой Зумруд был в гостях у него, на ул. Абубакарова. В канун нового, 2003 года – года Козла – по центральному телевидению был показан репортаж из Дагестана. Диктор, комментируя красивые горные пейзажи с отарами овец, сказал, что Дагестан – это республика, где баранов больше, чем людей. Мы вместе посмеялись над этим достижением.

Потом разговор приобрел серьезный характер. Я сказал Расулу Гамзатовичу, что можно было бы создать общественный комитет по его выдвижению на Нобелевскую Премию. Изложил свои аргументы: Гамзатов в последние годы своего творчества разработал совершенно новую для мировой поэзии тему, он показал глубины духовного мира человека, которому много лет, который устал, потерял любимую жену, многих друзей, но не готов, тем не менее, покинуть мир.

Уходит, уходит, кончается

Израненный войнами век.

Но лодочка жизни качается

Еще в ледяной синеве.

Меня всегда восхищала способность Гамзатова одухотворять то, что изначально невозможно представить одухотворенным. «Израненный войнами век!» Какая замечательная метафора и сравнение!

Что же молчишь ты, заброшенный дом,

Или меня узнаешь ты с трудом?

Дом, возведенный руками отца,

Что своего не встречаешь птенца?

Камни сказали: «Пойми наконец,

Что нам за радость, неумный птенец,

Если под крышу родного гнезда

Гостем ты на день влетишь иногда?

Или:

Ночь нудна, как длинная повесть.

Ночь темна, как нечистая совесть.

Как надоедливый гость эта ночь —

Медлит и не уходит прочь.

Размышления поэта о смерти – это совершенно новая страница в мировой литературе. О смерти писали и Пушкин, и Лермонтов, но то были элегические стихотворения совсем молодых людей, перед которыми была перспектива долгой жизни. Последние стихи Расула тоже элегичны, печальны, задумчивы и даже глубоко скорбны. В них мысли человека, думающего о перспективе смерти.

Со мною смерть поссориться не жаждет.

Она давно уж, перейдя на «ты»,

Плыла за мной по морю не однажды,

Гналась в горах, чтоб сбросить с высоты.

Расул говорил о своем 80-летии: «Мне исполняется восемьдесят лет: я не знаю, хорошо это или плохо!».

Очень характерной манерой Расула Гамзатовича было то, что самые серьезные темы он подсвечивал шуткой. У меня всегда перед глазами это лицо уже старого человека, но – о чудо! – как только оно расплывалось в улыбке, видны были только молодые, полные жизни глаза! Самое позитивное воспоминание – это хохочущий Расул.

По совету моей жены, я повесил в своем служебном кабинете в Конституционном Суде России, в величественном дворце, где раньше находился Правительствующий Сенат, высший орган власти императорской России – в кабинете, где, кстати, заседал в качестве сенатора знаменитый Анатолий Федорович Кони, большую фотографию. На ней Расул в черной папахе, с ярким модным галстуком, вместе со своей Патимат под белой буркой укрывается от дождя. Все заходящие в кабинет обращают внимание именно на эту фотографию, и я заметил удивительное явление: у всех всегда поднимается настроение! Образ хохочущего Расула передает людям положительные эмоции!

В ходе той беседы о Нобелевской Премии я говорил, что Нобелевский Комитет еще не награждал поэтов и писателей, которые находятся в своем творчестве на стыке христианской и мусульманской цивилизаций. (А ведь эта идея материализовалась: в 2006 году Нобелевская Премия была вручена турецкому писателю Орхану Памуку, который по матери, кстати, является кавказцем, черкесом).

Расул Гамзатович отнесся к моей идее вполне серьезно. Он сказал, что должны быть рекомендации одного или двух живущих лауреатов Нобелевской Премии. Но, как оказалось, мечтой поэта было получение к своему 80-летнему юбилею другой, национальной премии. Он мне рассказал о Пушкинской премии. А я подумал о том, что в XX веке у Дагестана появился свой Пушкин. Но это был не один человек, а два: отец и сын. Гамзат Цадаса и Расул Гамзатов – они вместе сделали то, что сделал Пушкин в русской литературе. И это величайшее счастье для человека, когда об отце говорят – это отец Расула Гамзатова, а о сыне – это сын Гамзата Цадаса!

Пожалуй, самое лучшее пожелание каждому дагестанцу – чтобы о нем говорили так же!

Пушкинская премия учреждена Петербургской академией наук в 1881 году и являлась самой значительной. Вручалась «за напечатанные на русском языке оригинальные произведения изящной словесности в прозе и поэзии». С 1881 по 1919 годы присуждалась 23 раза. Получали ее А. Н. Майков, Я. П. Полонский, А. А. Фет, С. Я. Надсон, И. А. Бунин, А. П. Чехов, А. И. Куприн, В. В. Вересаев, К. М. Станюкович…

Рецензентами книг соискателей были самые выдающиеся знатоки: историки, поэты, критики. Кандидаты утверждались на заседании АН под предводительством великого князя К. К. Романова («К. Р.»). Он же лично отбирал лауреатов. Материалы заседания публиковались отдельной солидной книгой. К примеру, «Сборник отделения русского языка и словесности императорской Академии наук…», посвященный 15-му присуждению премии им. Пушкина за 1903 год, насчитывал 200 страниц плотного набора. Заседания проводились 19 октября в день первого выпуска Царскосельского лицея.

Об этой мечте Гамзатова знал Председатель Госсовета Республики Дагестан наш многоуважаемый Магомед-Али Магомедович Магомедов. Он предпринимал большие усилия для того, чтобы осуществить желание поэта.

Но по каким-то причинам, мне не известным, в 2003 году Пушкинская премия была присуждена посмертно Олегу Чухонцеву.

Как мне известно, документы на присуждение премии Гамзатову направлялись в Комитет по Государственным Премиям, на Старую площадь, в Администрацию Президента РФ.

Но в связи с тем, что Пушкинскую премию присудили Чухонцеву, Магомед-Али Магомедович обратился к В. В. Путину, Президенту России, с просьбой отметить знаменательный для Дагестана юбилей. Путин отреагировал мгновенно, поручив готовить документы о присуждении Расулу самой высокой награды в России – Ордена Святого апостола Андрея Первозванного.

Тут надо вспомнить и про такую немаловажную деталь: в 2002 году при огромной поддержке Валентины Ивановны Матвиенко, в то время заместителя Председателя Правительства России, эта же высочайшая награда была вручена Фазу Гамзатовне Алиевой. Говорят, что в связи с 70-летием Фазу Расул послал ей телеграмму: «Любимому врагу в день семидесятилетия».

О взаимоотношениях Расула Гамзатова и Владимира Владимировича Путина.

В день смерти поэта, 3 ноября 2003 года, разговариваю по телефону с Сергеем Евгеньевичем Донцовым, заместителем Председателя Пенсионного Фонда России. Выразив мне соболезнования, он вспомнил о совещании, которое проводил Путин в декабре 1999 года, будучи еще Председателем Правительства России. На визирование к нему, как выразился Донцов, «подсунули жабу» – проект Указа Президента РФ об освобождении нефтяной компании «Юкос» от уплаты пени за невнесение средств в Пенсионный Фонд. (Речь шла о сумме в 300 млн рублей). В ходе совещания Путин вспомнил о своей недавней встрече в Дагестане с Расулом Гамзатовым:

– Я вот недавно встречался с Расулом Гамзатовым. Жалко, у него болезнь Паркинсона, руки ходуном ходят. Но вот что он мне сказал: «Почему за то, за что раньше голову власть откручивала, сейчас даже уши не крутят?».

Замечу, что этим Путин показал свое глубокое понимание того, как рождаются такие государственные решения в виде проектов Указов…

По поводу дрожания рук. В последнюю нашу встречу по телевизору показывали репортаж из Ватикана. На экране папа Павел с сильно дрожащими руками. Расул, у которого у самого такая же болезнь, шутит:

– Как говорят итальянские коммунисты, чем иметь такого папу, лучше быть сиротой!

На приеме у В. В. Путина по случаю годовщины событий 1999 года на дагестано-чеченской границе Расул сказал:

– Раньше религия была отделена от государства. Сейчас от государства отделена поэзия, – я впервые встречаюсь с Президентом России.

А на встрече с Президентом России 8 сентября 2003 года он пошутил:

– Сегодня наша литература переживает то, что пережил виноград во время антиалкогольной кампании, когда в Дагестане была вырублена вся виноградная лоза.

В этот день Расул Гамзатович искрометно шутил. Зашел разговор об одном из политиков. Поэт спросил, а почему у него всегда такое скучное лицо? Оно такое скучное, как первая статья Конституции!

В этой шутке слышны отголоски его размышлений о совершенно другой Конституции – Конституции горца.

Помнится, я рассказывал о том, что вышеупомянутый политик умел находить общий язык с Администрацией Президента, на что Расул Гамзатович шутливо заметил:

– Молодец, сидит верхом на ишаке и доволен жизнью!

Я рассмеялся и сказал, что за ним все, что он говорит, надо записывать.

– Меня и так всю жизнь КГБ записывало, – ответил он.

Полковник КГБ Магомед Абдуллаев вспоминал, как в 1972 году в Тегеран, где он тогда работал, приехал Расул Гамзатов. Он выступал на вечере поэзии и, как всегда, шутил. С ним в составе делегации советских писателей были и Мустай Карим, и хорошо известный ираноязычному читателю таджикский поэт Мирзо Турсун-Заде. Расул был руководителем делегации. В начале встречи он представил своих друзей.

Мустай Карим

Сначала – Мустая Карима, великого башкирского поэта, автора бессмертных строк:

Долгая жизнь и короткая старость,

Думается, этого хватит вполне.

Ведать не ведаю, сколько осталось, —

Дольше, чем нужно, не надобно мне.

Мера важна. И бессмыслен избыток,

Коль через край наливаешь вино:

В землю уйдет он, желанный напиток,

В землю уйдет, пропадет все равно…

Расул назвал все регалии поэта: лауреат множества литературных премий, депутат Верховного Совета, многократно награжденный герой Отечественной войны и так далее. Затем столь же торжественно он представил иранцам великого таджика Мирзо Турсун-Заде. Сейчас это лицо с денежной купюры Таджикистана. Расул перечислил его регалии: Герой Социалистического Труда, народный поэт Таджикистана, лауреат Ленинской и Сталинской премий. А потом он начал говорить о себе:

– Я мог бы многое рассказать о себе, но не вижу в этом необходимости. Иранцы – древний, мудрый народ. Вы сразу догадались, что, если я возглавляю делегацию писателей, в состав которой входят такие значительные и уважаемые люди, то какие же у меня звания и награды!

Магомед Абдуллаев, конечно, горел желанием пригласить поэта с женой в гости, на хинкал. Но для этого надо было получить разрешение своего шефа – резидента. Тот сообщил, что по имеющимся у него данным, Расула Гамзатова с женой иранские спецслужбы поселили в номер гостиницы, который оборудован спецтехникой, и все его разговоры прослушиваются и записываются.

– Знает ли об этом Расул Гамзатович? – спросил Магомед.

– Да, знает. Расул Гамзатович много раз бывал за границей, он член Президиума Верховного Совета, такие вещи он хорошо должен знать. Вот только когда выпьет, забывает, что за ним следят, – ответил шеф.

Выходит, не только шутил поэт.

На мой вопрос о возрасте Расул Гамзатович сказал, что он помнит, что когда ему было пятьдесят лет, он на этот вопрос ответил: «50 лет – для богатого этого мало, а для бедного – много».

– Самый интересный возраст – возраст молодости. В Европе он один, а в Китае другой. Дагестан – в середине между Китаем и Европой, поэтому самый лучший возраст для дагестанского парня – 23 года, а для горянки – 18 лет.

– А вообще-то, я считаю, что есть только рождение и смерть человека: все, что между ними, – это молодость!

Эта мысль пожилого человека – истина. Человек стареет только телом. Его тело и его сознание, душа – это разные субстанции. Обнаружил это великий французский философ Декарт, которому принадлежат известные строки. «Пока человек мыслит, он существует. Душа человека, его сознание остаются молодыми!

Я бережно вспоминаю самые мелкие детали нашего разговора в начале 2003 года. О Хаписат Магомедовне Гамзатовой, депутате Госдумы, бывшем заместителе Председателя Правительства Дагестана Расул Гамзатов сказал:

– Все дагестанские женщины во власти делятся на две категории: Хаписат Гамзатова и все остальные!

Моя жена вспомнила, что в разговоре с ней Расул спрашивал, кто из современных дагестанских женщин может считаться самой выдающейся? Кажется, друг Расула Гамзатовича, бывший Президент Северной Осетии, в то время делился с ним идеей организовать в Москве выставку, посвященную женщинам Кавказа. И тогда он тоже подтвердил, что две женщины – Роза Абдулбасировна Эльдарова и Хаписат Магомедовна Гамзатова – являются самыми значительными представительницами слабого пола. Но при этом Ахсарбек Галазов чуть ли не в качестве условия попросил дать материалы о Патимат Саидовне Гамзатовой, сказав, что он считает ее выдающейся женщиной Кавказа.

Расул поднялся на вершину на крыльях успеха. Моя жена постоянно повторяет, что этими крыльями являются мудрость, полученная от отца, и практичность, данная Патимат.

23 февраля 2003 года, последнего года жизни, поэт отдыхал в подмосковном санатории «Барвиха». Весь день ему звонили женщины. Поздравила его и моя жена, Зумруд, которая, конечно, сказала ему по телефону: «Мы Вас любим!». Расул отреагировал блестящей шуткой:

– Мне сегодня звонят, и почти все по телефону говорят: любим, целуем. Кажется, я достиг бесспорно зрелого возраста и вступил в период митинговой любви и телефонных поцелуев! А так хочется, чтобы кто-то просто пришел и сказал: «Расул, я тебя люблю, и я тебя целую».

Из рассказов Рамазана Абдулатипова.

Он как-то заехал к поэту и застал его страдающим от болезни. Чтобы поднять настроение Расулу Гамзатовичу, он попросил Магомеда Сайгидова, представителя Дагестана в Московской области, найти девушку, которая бы облегчила боль, сделав массаж. Поручение, конечно, было выполнено. Через день проведать поэта пришел Магомед-Али Магомедович Магомедов, проявлявший к нему максимально возможное внимание. Я должен извиниться и предупредить, что не знаю, достоверно ли это, но если этого разговора и не было, то тогда тем более замечательно, что молва приписывает поэту. Говорят, Расул обратился к Председателю Госсовета М-А. М. Магомедову с предложением учредить в Дагестане Министерство счастья! Улыбаясь, понимая, что рождается очередная знаменитая шутка Расула, Магомед-Али Магомедович сказал:

– Расул! Мы в республике не можем создать такое министерство, потому что на федеральном уровне нет соответствующего министерства. И зачем вообще его создавать, в чем причина?

– Причина проста. Есть один человек – Магомед Сайгидов. Он мне доставил столько счастья, что я считаю, что он готовый кандидат на пост министра счастья Дагестана!

Как-то раз Расул Гамзатов поведал о замечательном дагестанце, в 1957–1966 годах Председателе Совета Министров Дагестанской АССР, а с 1967 по май 1983 года – Первом Секретаре обкома КПСС Магомед-Саламе Ильясовиче Умаханове. Он вспоминал:

– Из всех дагестанских праздников больше всего он любил День чабана. Мы ездили на этот праздник с московскими гостями Львом Лещенко, Иосифом Кобзоном и нашими артистами. Меня удивило, что очень много чабанов он знал по именам. Однажды Магомед-Салам позвонил мне и говорит: «Какого хорошего певца я нашел! На зимних пастбищах на Кочубее услышал, как он поет. И вот привез его в Махачкалу, завтра вечер в филармонии. Ты не придешь, Расул?» – «Обязательно приду. Во-первых, очень люблю песни, а во-вторых, это же Ваше приглашение». И, действительно, привез случайного певца с животноводческих пастбищ, устроил вечер в республиканской филармонии с прекрасными песнями, дали ему звание заслуженного артиста. Говорят, этот чабан то возвращался к себе на пастбища, то приезжал в город, и так и не мог решить, где ему жить. А еще Расул вспоминал, как они вместе ездили в горы, в Тлярата:

– Умаханов любил рано вставать. Я не знаю, армейская ли это привычка или это осталось у него с детства: горцы встают до зари. Я и сам люблю вставать рано, но когда бы я ни просыпался, он уже бодрствовал.

Однажды вечером Магомед-Салам Ильясович позвонил мне и спросил, не хочу ли я поехать в Тлярата. Я как-то был в Тлярата вместе с Абдурахманом Данияловым, и у меня остались приятные воспоминания об этом визите. Я согласился еще потому, что мы часто говорили о совместной поездке в горы, но как-то не получалось. Выехали рано утром. Свежий воздух, горная дорога, непринужденная беседа на разные темы. И вдруг на вершине одной горы Магомед-Салам сказал водителю, чтобы он остановил машину. Я, конечно, подумал, что что-нибудь случилось, и спросил о причине столь внезапной остановки. Он ответил: «Выходи!». Я молча вышел, а водитель говорит, что Магомед-Салам Ильясович всегда в этом месте останавливает машину. Я осмотрелся: вокруг все спокойно, машина в порядке. Магомед-Салам спрашивает меня: «Расул, ты что, ничего не видишь?» Я в недоумении: «Ничего такого не вижу!». «Как же ты, стихотворец, поэт, ничего не видишь? Посмотри, какая тут кругом красота!». Для меня это был привычный пейзаж, но я словно впервые увидел текущие ручьи, густую зелень, семицветную радугу! И он опять: «Посмотри, какая величественная красота! От нее рождаются и стихи, и поэты». Я так удивился, что этот суровый воин, секретарь обкома партии, человек устава и программы вдруг так заговорил о живой природе. «За эту красоту можно и погибнуть, но ради такой красоты и жить стоит», – сказал он. В этих словах была вся его любовь к Дагестану, к его природе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.