Минута славы

Минута славы

В тот самый день, когда Арнольд озвучил планы по выдвижению своей кандидатуры на пост губернатора Калифорнии, он позвонил мне домой. В этот момент я как раз готовилась к встрече со своими подругами, с которыми планировала провести вечер за бокалом вина и задушевной беседой. Чтобы сгладить эту неловкую ситуацию, роль радушного хозяина, принимающего гостей, пришлось взять на себя Джону, который встретил моих подруг и проводил их в дом. Ему даже пришлось принести извинения за мое временное отсутствие, которое он объяснил так: «Барбара немного задерживается – ей позвонил Арнольд, и им есть о чем поговорить. Они сейчас немного побеседуют, и я приведу ее к вам!»

Звонок Арнольда, конечно же, вызвал бурную реакцию у моих подруг, но для того, чтобы не смущать меня, они прошли на кухню, где занялись приготовлением коктейлей.

А я в это время, сгорая от нетерпения и задыхаясь от предвкушения давно ожидаемых слов, вслушивалась в речь Арнольда:

– При-вее-тт! Как у тебя дела, Бар-бар-ха? Прошло уже довольно много времени с тех пор, когда мы в последний раз разговаривали с тобой. Последние пару лет я собирался пазванить тибе, но не знал твоего номера телефона.

– Ты знаешь, мой номер телефона не менялся последние лет двадцать, но не будем об этом. Да ладно, о чем там говорить, Арнольд, – я до сих пор не могу поверить, что ты решился идти на выборы! Что ты сам-то об этом думаешь?

– Да это все пустое – настоящий вопрос, который меня волнует: как у тебя дела? – сказал Арнольд.

– Я так понимаю, что сейчас это не самый важный вопрос! – ответила я смеясь.

Как раз накануне из новостей я узнала, что Арнольд встречался с Уорреном Баффетом, одним из влиятельнейших финансистов мира, и обсуждал с ним планы выдвижения своей кандидатуры на губернаторский пост. И вот этот человек, который еще вчера проводил консультации с важными финансовыми воротилами, звонит мне домой – ну разве жизнь не умеет подкидывать сюрпризы?

В тот вечер мы с Арнольдом весело болтали, как старые добрые друзья, словно и не было тех тридцати с лишним лет, минувших со времени нашего расставания. Наш разговор затянулся на полчаса, и на прощание мы договорились, что по окончании процедуры выборов Арнольд напишет введение для моей книги.

– Ты же знаешь, что я всигда харашо отношусь к своим старым друзьям, поэтому присылай мне свою книгу, чтобы я мог с ней ознакомиться, – сказал Арнольд, завершая наш телефонный разговор.

– Хорошо, я отправлю тебе экземпляр – и, Арнольд, я желаю тебе победы на этих выборах! Нашему штату нужен сообразительный и финансово подкованный лидер! – ответила я.

Закончив беседовать с Арнольдом, я спустилась к своим подругам, и за бокалом вина мы начали активно обсуждать последние новости и события. Поначалу подруги хотели отложить эти разговоры до следующего раза – ведь нам с мужем требовалось некоторое время для того, чтобы обдумать и обсудить предложение Арнольда, – но я решила поделиться с ними своими переживаниями именно в тот вечер. Джону пришлось, таким образом, присутствовать при нашей беседе, которая изначально планировалась как чисто женские посиделки. Главной темой обсуждения, конечно же, стал разговор с Арнольдом, моим бывшим молодым человеком, а сейчас – одним из кандидатов на пост губернатора штата Калифорния.

На следующий день, обнадеженные хорошими новостями о поддержке со стороны Арнольда, мы с мужем вновь приступили к поискам литературного агента, который бы взялся за издание моей книги. В этот раз я была полностью уверена в том, что агенты больше не смогут игнорировать популярность Арнольда и, следовательно, шансы на издание моей книги увеличивались, ведь в преддверии выборов средства массовой информации проявляли повышенный интерес к этому кандидату. При таком положении вещей моя книга давала читателям отличную возможность лучше узнать прошлое Арнольда, и в случае принятия положительного решения об ее издании она могла быть выпущена в течение ближайших девяти месяцев.

Теперь настал мой черед отказать издательству New Yorkers в праве на публикацию книги. Вместе с мужем мы составили список из шести литературных агентов, работающих в Калифорнии, и послали им электронные письма с предложением опубликовать мою работу: уж они-то хорошо знали подлинную цену той известности, которую заслужил Арнольд. Не успели мы отправить письма, как мне домой позвонил Поль Левин, адвокат и литературный агент, с предложением издать книгу.

В один погожий августовский вечер мы вместе со своими супругами собрались на семейный ужин в одном из ресторанчиков Малибу, чтобы обсудить планы по изданию книги. По итогам нашей встречи Поль опубликовал краткое содержание моей книги на специальном сайте под названием Publishers» Marketplace.

Спустя некоторое время, уже в сентябре, работая на своем компьютере в университетской лаборатории, я зашла в электронную почту и не поверила своим глазам: на предложение моего литературного агента ответил Адам Таннер, известный журналист из Reuters News Service, который высказал пожелание встретиться и поговорить о моей книге.

Боже мой, что же я наделала? Сомнения в правильности своих действий вновь охватили меня, и я в задумчивости уставилась на студентов, искавших в Интернете материалы для предстоящей письменной работы. «Так, спокойно, Барбара. Не подавай виду и не паникуй, – уговаривала я себя. – Но что же теперь будет, ведь эти студенты пока не догадываются, что их преподаватель – это бывшая девушка Арнольда Шварценеггера. Что же они мне скажут, когда узнают?» – лихорадочно думала я в тот момент.

Я ответила на письмо Адама Таннера тем же вечером, попросив его дать мне пару дней на подготовку перед нашим разговором и публикацией моей истории в средствах массовой информации.

Как показали дальнейшие события, мое письмо с просьбой о небольшой передышке перед публикацией информации в прессе не возымело особого действия: компания Reuters News Service без предупреждения опубликовала собранную из разных источников историю о моих отношениях с Арнольдом. В основу статьи легла информация, которая содержалась в двух книгах – биографии Арнольда и скандальной работе Венди Лей.

Не прошло и суток с того момента, как я прочла электронное письмо от Адама Таннера, а ко мне на встречу уже приехал обозреватель местной газеты The Ventura County Star Ти Джей Салливан. Увидев меня, журналист пошел в атаку:

– Для вас это, должно быть, выглядит очень необычно, но я нашел ваши контактные данные в списках преподавательского состава, и мне очень повезло, что мы с вами живем в одном округе. Вам известно о том, что сегодня утром газета Washington Post напечатала статью о вашей книге? Надеюсь, что вы согласитесь дать мне интервью для нашей газеты и позволите сделать пару фотографий.

«Да, хороша же я буду в свои пятьдесят пять лет», – пронеслось у меня голове. Не успела я прийти в себя от такого поворота событий, как на смену старым пришли новые сомнения: «Что же мне сейчас делать? Фотографироваться? А что на мне сегодня надето? Достаточно ли времени я потратила утром на укладку и макияж? Что обо мне подумают студенты и преподаватели, когда узнают о моих отношениях с Арнольдом? Боже, что же мне делать?..»

Мое первоначальное удивление и растерянность от неожиданного визита представителя прессы постепенно улеглись, и, чтобы потянуть время и собраться с мыслями, я внимательно рассматривала журналиста и его удостоверение. В руках у меня были ключи и книги, которые я в нерешительности перебирала, усиленно соображая, как мне поступить дальше. «Барбара, постарайся выиграть время и не будь наивной. Таннер достаточно умен, чтобы найти тебя так быстро! Так что думай, что делать дальше!» – размышляла я в тот непростой для себя момент.

– Должна сказать, что я очень удивлена, – наконец произнесла я. – Дадите мне пару минут, чтобы я могла позвонить своему агенту и спросить его совета?

– Конечно. Мы подождем вас здесь, – ответил журналист.

Вместо того чтобы срочно связаться с Полем, я решила позвонить своему мужу.

– Послушай, Джон, ты не поверишь, но, когда я сегодня вернулась к себе в офис… – начала я свой рассказ и в двух словах пересказала мужу произошедшие со мной события. – Что же мне делать? Я ведь не рассчитывала, что это произойдет так быстро! – выпалила я на одном дыхании.

Мы, конечно, понимали, что раз Таннер уже взял след, то статья о моих отношениях с Арнольдом рано или поздно появится в прессе. Так что плохого в том, чтобы самой поведать обо всем газетчикам? Да и как, в конце концов, интервью прессе может повредить публикации книги?

На следующий день после интервью один из моих приятелей так охарактеризовал вышедшую статью за авторством Ти Джея Салливана: «Она просто заполонила всю страницу». Мне стало интересно, что же там журналисты написали про меня, и, обнаружив на одной из страниц свою фотографию, я прочла следующее: «Преподаватель английского языка Барбара Аутленд Бейкер, по всей видимости, была не готова к такому повороту событий…»

Хорошенькое начало – как же тут быть готовой? Лично я ощущала себя, как героиня фильма Flash Dance, которая только что закончила свой чувственный танец и, откинувшись на стул, с нетерпением ждала освежающего душа. Надо сказать, что по сравнению со мной героине фильма повезло значительно больше: она была готова к этому «потопу», а я, в отличие от нее, боялась захлебнуться бурным потоком. Мне пришлось уговаривать себя подольше задерживать дыхание и время от времени всплывать на поверхность, чтобы глотнуть свежего воздуха.

В связи с тем, что я была преподавателем английского языка в колледже, мой номер телефона был опубликован в специальном справочнике, и любой желающий легко мог его найти и позвонить мне. После первых публикаций в прессе недостатка в таких желающих, надо сказать, не наблюдалось, и мне все время кто-то названивал. Повышенный интерес был для меня в новинку, и я постоянно рассказывала мужу, кто на этот раз дозвонился до меня: репортеры, владельцы радиостанций и телевизионных передач. Нужно отметить, что подобное внимание со стороны посторонних людей стало для меня тяжелым испытанием.

Возросший интерес к моей персоне отразился не только на мне, но и на моем муже, которому так и не удалось насладиться своим выходом на пенсию. В один прекрасный момент он был вынужден стать моим персональным поверенным и забросить свои собственные увлечения гольфом и фотографией, к которым так давно стремился. Вместо этого ему пришлось быть одновременно автором, литературным агентом и главным действующим лицом в процессе продвижения моего проекта. При всем при том двое значимых для меня мужчин поддерживали меня во время публикации интервью в прессе, оставляя моему настоящему агенту вопросы согласования моих публичных выступлений.

Однажды во время телефонного разговора с Таннером, состоявшегося после передачи The Post, в которой он рассказал обо мне, я приняла решение стать более общительной и открытой для прессы. В тот момент, когда Таннер сделал несколько реверансов в мою сторону, я ответила ему примерно так:

– Надеюсь, что вы разделяете мои сомнения, ведь мне не хотелось бы, чтобы люди неправильно восприняли мои высказывания, и такое непонятное для меня положение очень нервирует меня!

Адам Таннер проявил искреннее сочувствие, успокаивал и подбадривал меня, но при этом не упустил случая задать вопрос:

– Барбара, почему вы озаглавили свою книгу «Преодолевая Арнольда»? От этого названия веет безнадегой.

Для того чтобы сгладить первое отрицательное впечатление о своей книге, мне пришлось объяснить Адаму, что это название ни в коей мере не обвиняет Арнольда, а лишь показывает, насколько большое влияние он оказал на мою жизнь в период наших отношений и продолжал оказывать даже после расставания. После моих объяснений Адам перешел к более детальным расспросам о том, каково это было – пережить разрыв отношений с Арнольдом и что я при этом чувствовала.

В публикациях, последовавших за моим интервью с Адамом, журналисты стали придерживаться более взвешенной позиции и давали объективную оценку моим мемуарам. По ходу публикаций мне приходилось делать множество пояснений относительно различных хитросплетений карьеры Арнольда. Средства массовой информации не обошли стороной то злосчастное интервью порнографическому журналу Oui, которое Арнольд дал в далеком 1977 году, но я объяснила, что этот его поступок был продиктован исключительно наглостью и чванством, а не порочностью и развратом. Также я опровергла связь Арнольда с нацизмом, которую ему упорно старались приписать на основании того, что его отец служил в немецкой армии во время Второй мировой войны. Надо сказать, что Адам был очень удивлен тем, что бывшая девушка Арнольда достаточно активно его поддерживает, и, насколько я могу судить, моя поддержка не оставила его равнодушным.

Помимо двух уже упомянутых журналистов, я общалась и с другими представителями СМИ, которым давала достаточно пространные и, как мне кажется, не всегда удачные интервью. Так, Джон Циммерман из газеты Contra Costa Times написал достаточно обидную заметку о том, что Арнольд очень плохо воспринимал и не понимал протесты общественности против войны во Вьетнаме. Мне нечего было ответить на подобные выпады, ведь я даже не могла вспомнить, как же на самом деле Арнольд относился к этой войне! Именно в этот момент я поняла, что, попав однажды на страницы газет, ты перестаешь жить своей жизнью и начинаешь играть по чужим правилам.

В другой раз, когда мы всей семьей собрались в одном из укромных местечек Калифорнии, я дала интервью британскому журналисту из газеты New York Daily. Ради этого интервью мне пришлось даже пожертвовать своим личным временем, которое я украла у своих родственников в угоду общения с прессой. Этому англичанину, как и Джону Циммерману, не особенно понравилась моя поддержка Арнольда, которую я демонстрировала во время интервью, и он постарался поскорее закончить наш разговор.

Во время предвыборной кампании ко мне пришел представитель газеты Chronicle of Higher Education и взял у меня интервью как у одного из специалистов в преподавательском составе, имеющего связи среди кандидатов на губернаторский пост. Да и Ланс Уильямс из газеты San Francisco Chronicle показал себя грамотным профессионалом, напечатав взвешенное и объективное интервью об Арнольде. Одним из моментов, который постарался выяснить Ланс, стал вопрос об использовании Арнольдом нелицеприятных высказываний типа «сраные гомосеки» в адрес лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Я уверила Ланса в том, что у Арнольда было довольно много друзей из этой среды, а упомянутые выражения он обычно употреблял по отношению к богатеньким гомосексуалистам, предлагавшим бодибилдерам вступить с ними в половую связь за деньги.

Одним из самых запоминающихся стал разговор с командой британской газеты The Daily Telegraph, в состав которой вошли репортер Оливер Пул и фотограф Джон Фримен. Эти ребята были настолько открытыми и с ними было так приятно общаться, что мы с Джоном были рады принять таких замечательных гостей у себя в доме. Помимо того что ребята из британской газеты были веселыми и приятными в общении, они еще и опубликовали в своей газете очень хорошее интервью, в котором особое внимание уделили лидерским качествам Арнольда.

После того как мои интервью стали появляться в средствах массовой информации, мне стали поступать предложения от различных лиц и организаций, желавших тоже побеседовать со мной. Моему агенту пришлось здорово потрудиться, чтобы обработать все полученные запросы и постараться обговорить хорошие условия для интервью на достаточно большом количестве различных телеканалов: Fox News 11, German TV in L. A., Inside Edition, Good Morning America, Today, The Early Show, CNN, MSNBC, Primetime, Fox News New York.

Как-то раз я даже дала несколько телефонных интервью одной из радиостанций Лос-Анджелеса, и их крутили во время дневных эфиров.

Если говорить о радиостанциях, здесь я нашла благодарную и отзывчивую публику, и моими проводниками к сердцам слушателей стали два неординарных радиоведущих из Лос-Анджелеса – Джон Кобальт и Кен Шампи. Эти два господина вели специальную передачу The John and Ken Show, в которой делились взглядами на злободневные темы и политику. На передачу к Джону и Кену я попала случайно: когда я была на занятиях в колледже, мой муж просто позвонил на передачу и поинтересовался, не хотели бы они пригласить на встречу бывшую девушку Арнольда Шварценеггера. Как только они удостоверились, что их не разыгрывают, они тут же назначили время для интервью, и мой муж перезвонил мне на работу:

– Любимая, постарайся сегодня не задерживаться. Тебе нужно быть дома в полшестого вечера, чтобы успеть к телефонному интервью с Джоном и Кеном!

Интерес к интервью со мной объяснялся достаточно просто: одной из самых обсуждаемых тем в предвыборной кампании Арнольда стала его чрезмерная увлеченность женским полом. Газета Los Angeles Times изо дня в день обмусоливала эту тему на своих страницах, и, ко всему прочему, один из кандидатов на губернаторский пост, Арианна Хаффингтон, на предвыборных дебатах довела Арнольда до белого каления подобными вопросами. Такое поведение Арианны не особенно ее красило, и она стала удобной мишенью для местных средств массовой информации. Однако на эфир с Джоном и Кеном я ехала со спокойной душой, так как отлично знала: эти радиоведущие не любят копаться в подобных темах.

Было, конечно, странновато по пути домой услышать по радио, как ведущий объявляет: «В ближайшее время с нами на связь выйдет Барбара Аутленд Бейкер, преподаватель английского языка в колледже, которая в свое время стала первой девушкой Арнольда Шварценеггера после его переезда в США». Обычно Джон и Кен не особо церемонились со своими гостями, но в этот раз мое представление выглядело как комплимент, и от таких слов у меня даже закололо в груди.

Как только я добралась до дома и вошла в дверь, я тут же убедилась, что мой муж отлично постарался и сделал все возможное, чтобы я со всеми удобствами могла дать интервью. Телефонный аппарат был наготове, рядом с моим креслом стоял стакан воды, неподалеку было установлено радио, и всю эту картину дополнял магнитофон, на котором оставалось в нужный момент просто нажать кнопку «Запись». Но на приготовлениях к телефонному интервью Джон не остановился и, помимо всего прочего, уведомил моих родственников и знакомых о предстоящем радиоэфире. Когда подошло назначенное для интервью время, Джон вышел из дома и присоединился к нашим соседям, которые стояли и слушали мое выступление по установленному неподалеку радиоприемнику. Более того, Джон подготовил для меня небольшие листочки бумаги, на которых написал названия тем, которые я должна была затронуть во время эфира. Сделанные Джоном приготовления вселили в меня уверенность и вернули присутствие духа – я стала бодрее отвечать на вопросы радиоведущих и комментировать события вокруг избирательной кампании. Для начала мы вместе с Джоном и Кеном посмеялись над редактором газеты Times Джоном Кэрроллом, который старался всячески досадить Арнольду и даже делал публичные заявления о том, что обязательно его «закопает». Затем мы перешли к нападкам Арианны Хаффингтон, и обсуждение попыток этой дамы насолить Арнольду во время предвыборных дебатов вызвало у нас шквал смеха и шуток. Время, отведенное для моего интервью, подходило к концу, но ведущие решили увеличить продолжительность эфира со мной и продлили передачу. К тому моменту когда время окончательно вышло, а беседа подходила к финалу, мы вместе с Джоном и Кеном пришли к выводу, что, пожалуй, лучшего кандидата в губернаторы, чем Арнольд, не сыскать.

Прошло, должно быть, около недели, когда меня позвали на передачу к Стейси Тэйлор, где мы вместе с ведущей снова посмеялись над попытками газеты L. A. Times вылить ушат помоев на Арнольда. На этой передаче уже в который раз была высказана мысль, что в это непростое для штата время Арнольд является идеальной кандидатурой на губернаторский пост.

Помимо явного неудовольствия из-за действий редакторской команды газеты Times, я была разочарована решением апелляционного суда девятого избирательного округа. По какой такой странной причине суд решил прервать уже начавшиеся приготовления к проведению избирательной кампании? Как оказалось, трое судей решили, что в части избирательных округов штата Калифорния наблюдаются проблемы с оборудованием для проведения голосования, и было выделено дополнительное время для приготовления к процессу волеизъявления. Представители средств массовой информации тоже получили передышку и время для подготовки к освещению процесса выборов, но вдруг в один момент решение было изменено на прямо противоположное! Не прошло и недели с даты объявления о приостановке предвыборного процесса, как апелляционный суд, собравшись в полном составе, пересмотрел свое собственное решение и изменил его: никакого перерыва для проведения дополнительных подготовительных мероприятий не будет, и предвыборная кампания должна идти своим чередом. Трудно представить себе шумиху, поднятую по этому поводу в прессе, а мне лишь оставалось посмеиваться над подобными скоропалительными решениями.

Не нужно говорить, что с возобновлением процедуры проведения выборов средства массовой информации начали снова проявлять повышенный интерес к моей персоне, – без преувеличения можно сказать, что имя Барбара Аутленд Бейкер стало все чаще и чаще фигурировать в запросах пользователей в поисковых системах. Многие газеты начали поднимать старые материалы и использовать их в своих публикациях. Не остались в стороне и зарубежные издания: статьи обо мне напечатали газеты из Германии, Австралии, Новой Зеландии и Индонезии.

Более того, средства массовой информации в своих корыстных интересах активно использовали материалы из моих интервью. Так, к примеру, сетевое издание для лиц нетрадиционной ориентации Gay.com опубликовало статью под броским заголовком «Арнольд Шварценеггер снимался в порнофильме для гомосексуалистов», и лишь в самой статье давались пояснения, что это произошло «по его неведению».

Другое издание, Glamour.com поместило заметку под названием «СТАЛИ ИЗВЕСТНЫ ВСЕ СЕКРЕТЫ АРНОЛЬДА. Барбара Аутленд Бейкер… поделилась с нами пикантными подробностями, которые стоят того, чтобы их прочесть». Что я, извините, сделала? Поделилась подробностями? И когда же, скажите на милость, это произошло?

Неудивительно, что подобное поведение средств массовой информации, без зазрения совести перевирающих мои слова в угоду охочей до сенсаций публики, стало для меня неприятным сюрпризом. При этом вне зависимости от издания, опубликовавшего мое интервью, мне было странно видеть свои слова, над которыми основательно поработал редактор, и у меня постоянно возникал вопрос: по каким причинам журналисты либо выпячивали какие-то факты, либо скрывали их? Неужели такой подход был обычной тактикой повышения продаж для бульварной прессы?

Но больше всего меня удивляло безразличие к моей персоне со стороны местной газеты Los Angeles Times. Странно, но факт: эта газета старательно избегала контактов со мной, и я никак не могла взять в толк, почему это происходит. Тем более что изданию из Лос-Анджелеса было довольно легко выйти на меня, раз уж меня без особых проблем нашли журналисты из Великобритании. Чего же в таком случае боялась эта газета? Уж не того ли, что я выскажусь в поддержку Арнольда и мои высказывания не совпадут с редакционной политикой издания? А еще меня удивляла настойчивость главного редактора Los Angeles Times, который на время предвыборной кампании выделил из своего штата двадцать четыре человека и бросил их на поиски компромата против Арнольда. Что удивительно, ни один человек из этой команды по «перебиранию грязного белья» так и не удосужился выйти на меня. Что могло послужить причиной того, что эти журналисты не захотели обратиться ко мне за комментариями по поводу нашей с Арнольдом совместной жизни и вынести на суд публики набившие оскомину вопросы? Арнольд был расистом? Нет. Он ненавидел гомосексуалистов? Нет. Он восхищался Гитлером? Нет. Арнольд способен на необдуманные поступки? Да. Известно ли вам о случаях сексуального домогательства к женщинам со стороны Арнольда? Нет. Изменял он вам? Да. Вы будете голосовать за Арнольда? Да. Как вы объясните свое желание проголосовать за него? Я буду голосовать за Арнольда по причине многогранности его личности.

Понятное дело, что с таким настроем газета Los Angeles Times не особенно стремилась меня интервьюировать и упорно продолжала размещать на своих страницах негативные заметки об Арнольде как об «актере», не упоминая при этом, что он не только актер, но и один из кандидатов в губернаторы. Попытки Los Angeles Times очернить Арнольда и отвернуть от него избирателей привели, однако, к прямо противоположному результату: читатели и подписчики издания стали все чаще высказываться в его пользу и даже говорили, что скорее согласились бы стать «жертвой домогательств Арнольда», чем разделить редакционную политику газеты.

Повышенный интерес ко мне отразился и на моей работе: студенты стали все чаще приносить на занятия копии газетных публикаций, в которых их преподавательница высказывала свою точку зрения, и, к их огромному удовольствию, мне приходилось давать подробные объяснения относительно наших с Арнольдом отношений. Надо отметить, что моя активность пришлась по душе далеко не всем, и в мой электронный почтовый ящик начали сыпаться гневные письма от каких-то неизвестных мне людей. Мне даже советовали нанять телохранителя, чтобы избежать эксцессов. Но скажите на милость, кому была охота заниматься такой персоной, как я?

Во время избирательной кампании каждый мой день начинался с того, что, придя на работу, я прослушивала записи на своем автоответчике, – некоторые из них оставляли люди, критиковавшие меня за поддержку, которую я оказывала Арнольду. Мне также пришлось столкнуться с непониманием со стороны коллег. По всей видимости, они обижались на меня за то, что, поддержав процедуру отзыва губернатора и кандидата от республиканцев, я тем самым нарушила «корпоративную этику» преподавательского сообщества. Этих людей, конечно, можно понять: они, вероятно, не читали газет и не смотрели телевизор, раз не смогли понять, что у меня были личные причины поддержать кандидата от республиканцев по имени Арнольд Шварценеггер.

При таком положении вещей и на фоне не совсем приятных событий вокруг меня я с нетерпением ждала выходных и мечтала отдохнуть от чрезмерного внимания средств массовой информации и непонимания коллег. В это блаженное для меня время я могла спокойно заняться проверкой работ, написанных моими студентами после знакомства с романом «Чтец» Бернхарда Шлинка. В произведении немецкого писателя поднимались болезненные темы переосмысления событий холокоста в послевоенный период – и как же далеки были эти темы от тех мелочных вопросов, которые изо дня в день обмусоливались средствами массовой информации! Но я прежде всего была преподавателем и должна была заниматься своим любимым делом, несмотря на происходящее.

Перед самыми выборами, когда накал страстей достиг пика, со мной практически одновременно связались два представителя телеканала Fox TV из Нью-Йорка: Джон Гибсон, ведущий телепередачи The Big Story, и Грета ван Шустерн из ток-шоу On the Record. Каждый из этих телеведущих, помимо всего прочего, спросил меня:

– Если мы сейчас вышлем лимузин, вы готовы прийти к нам на прямой эфир в студии?

Помня наставления своего мужа, я сразу же согласилась на подобное предложение – ведь мы с Джоном прекрасно понимали, что такие телеинтервью играют нам на руку и дают хороший шанс привлечь внимание издателей к моей книге. Я быстро собрала письменные работы своих студентов и принялась лихорадочно соображать, какой наряд мне лучше всего надеть для выступления в студии. Поначалу я остановила свой выбор на свитере персикового цвета, но потом задумалась: не будет ли он меня полнить перед телекамерами? Такие раздумья по поводу своего внешнего вида заставили меня основательно понервничать, и мне даже пришлось сделать себе более яркий макияж, чем тот, который я использовала в повседневной жизни.

Наш водитель, который привез нас с Джоном на съемки передачи, 2002

Ровно в полдень в дверь нашего дома постучался строго одетый и подтянутый водитель лимузина по имени Стив, чтобы отвезти нас с мужем в другой мир. Как только мы уселись в машину, Стив начал нас успокаивать: нам нечего бояться прямого эфира, и профессиональные сотрудники компании Fox помогут мне сделать все необходимые приготовления для выступления в студии. Забегая вперед, можно сказать, что предсказания Стива не оправдались: сотрудники телекомпании Трейс Гэлахер и Мэйджор Гаррет умело провели с нами предварительную беседу на тему процесса отзыва губернатора Калифорнии, но потом мы с Джоном столкнулись с целой кучей самых разных вопросов.

Куда запропастились все эти гримеры? И где, позвольте спросить, все наши наставники, которые должны были нам помогать перед эфиром? Все, что у меня было, – это мой замечательный муж, но, к большому сожалению, проведение прямых телеэфиров не было его сильной стороной. В этот сложный для меня момент, когда я не знала, как себя вести во время эфира, в гримерку зашла Мэри Шайво, бывший главный инспектор государственного департамента транспорта, приехавшая на запись передачи о мерах обеспечения авиационной безопасности. Пока Мэри поправляла макияж и смотрелась в зеркало, она дала мне совет, в котором я больше всего нуждалась.

– Главное – не смотреть на себя в монитор во время выступления, – сказала она.

Закончив заниматься макияжем, Мэри ушла в студию, а я с интересом наблюдала за ее эмоциональным выступлением по расположенному в гримерке монитору. После того как Мэри закончила, меня пригласили в студию для установки микрофона. В полутемном помещении студии меня усадили на стул, стоявший на специальном постаменте, и молоденький латиноамериканец прикрепил ко мне скрытый микрофон. Разобравшись с микрофоном, он указал на специальную телевизионную установку, при помощи которой я могла оценивать свое выступление во время прямого эфира. Увидев своими глазами эту установку, про которую мне рассказала Мэри, я тихо засмеялась и ответила:

– Нет, спасибо! Я не особо хочу рассматривать себя во время выступления. Лучше я посмотрю передачу в записи – это будет куда интереснее!

После технических приготовлений и объяснений мне оставалось только сидеть в полутемной комнате и ждать своей очереди. Надо сказать, что во время моих выступлений для двух разных передач одного телеканала мне пришлось разговаривать с бесплотными, но хорошо знакомыми мне голосами телеведущих.

Джон Гибсон, ведущий телепередачи The Big Story, больше всего интересовался вопросом отношения Арнольда Шварценеггера к Адольфу Гитлеру – с его точки зрения, Арнольд не особенно осуждал действия Гитлера, касающиеся к евреев.

Когда очередь дошла до Греты ван Шустерн, она решила расспросить меня о связях Арнольда с другими женщинами, и больше всего ее интересовал вопрос о том, нет ли, случаем, у Арнольда каких-то девиаций на почве отношений с противоположным полом.

Для того чтобы раскрыть смысл беседы с Гретой, лучше всего привести протокол нашего с ней разговора:

– Думаю, что, когда мы говорим об Арнольде, мы имеем в виду человека, который не особо стесняется своих внутренних порывов и падок до представительниц слабого пола вне зависимости от того, есть ли у него в настоящий момент серьезные отношения с какой-то женщиной. Поэтому нельзя сказать, что у Арнольда есть проблемы в отношениях с женщинами, – попробуйте, к примеру, поставить любого мужчину на его место и посмотрите, как он себя будет вести в таком положении. Более того, мне кажется, что со временем Арнольд научился управлять собой и начал вести себя более пристойно. Сейчас я могу с уверенностью сказать, что Арнольд сегодня и Арнольд в молодости – это два совершенно разных человека.

Позже Грета спросила меня:

– Скажите, пожалуйста, как по вашему, Арнольд осознал, что домогательство к женщинам является примером неприемлемого поведения?

Немного подумав, я ответила:

– Что касается Арнольда, то могу сказать: он быстро учится, и до него дошло, что такое поведение не особо приветствуется.

Между этими двумя интервью у нас был небольшой перерыв, во время которого мы перекусили бутербродами и успели съездить на обед в небольшой ресторанчик в Малибу. Когда мы вернулись обратно в студию, мой муж позвонил домой, чтобы проверить сообщения на автоответчике. Помимо поздравлений от наших друзей, которые видели мое выступление по телевизору, на автоответчике было сообщение от одной из сотрудниц канала KCAL TV, телеведущей Лизы Сигель, которая приглашала меня на интервью в тот же самый день, когда у меня шли прямые эфиры на телеканале Fox. Джон перезвонил Лизе и договорился встретиться с ней неподалеку от студии телеканала Fox, чтобы обсудить место и время проведения интервью. Лиза с ходу предложила провести интервью в офисе незнакомого мне бизнесмена, и записанная таким образом беседа как раз подоспела к вечерним выпускам новостей. Вспоминая тот день, я могу лишь сказать, что такой слаженной работы и взаимной поддержки у нас с Джоном еще никогда не было, несмотря на то что к тому времени мы уже двенадцать лет жили вместе.

Во время перерыва между интервью Джон познакомился с Эндрю Уилсоном, который работал в европейском подразделении компании Fox Network – Sky News. Как оказалось, европейцы тоже проявляли интерес к процедуре отзыва губернатора Калифорнии. Мой муж договорился с Эндрю Уилсоном о том, что к нам домой приедет съемочная группа из Великобритании, чтобы показать наш с Джоном быт и взять интервью об Арнольде. Это звучит странно, но даже далекие от Америки страны интересовались событиями в Калифорнии, и при помощи интервью зрители со всего мира могли воочию наблюдать за происходящим.

Когда стало понятно, что процедура выборов возобновилась и идет своим чередом, мой литературный агент договорился с представителями телеканала Inside Edition о съемках небольшого сюжета обо мне и моей семье. В прошлый раз съемки сюжета о семье Бейкер были отменены, так как телеканал посчитал нужным осветить более важное событие – предстоящую свадьбу Бена Аффлека и Дженнифер Лопес. Но, как оказалось, новости об этой свадьбе были всего лишь слухами, и телеканал вновь обратился к сюжету о бывшей девушке Арнольда Шварценеггера. И вот в один прекрасный день к нам в дом приехала съемочная группа из трех человек, которая провела у нас в общей сложности около трех с половиной часов и сняла на пленку около тридцати пяти минут сырого материала. К вечеру следующего дня эти тридцать пять минут превратились в трехминутный ролик, готовый для показа в эфире прямо накануне голосования. В этом ролике телеведущий с иронией поведал зрителям о том, что даже бывшая девушка одного из кандидатов вместе со своим нынешним мужем поддерживает на выборах именно того человека, который однажды разбил ей сердце.

Когда же наступил день выборов, мне, как человеку, близко знавшему Арнольда в молодости, когда его характер только формировался, очень хотелось, чтобы вся моя помощь не пропала даром и он стал победителем.

Офис губернатора Шварценеггера, 17 июня 2004 года

Наша с Арнольдом беседа вместо запланированных двух часов растянулась на целых три, и во время этого разговора я старалась быстро записывать высказанные им мысли, попутно прикидывая в уме, как лучше всего будет оформить сказанное в интересную моим читателям историю.

Встреча в офисе губернатора происходила в рабочее время, и поэтому к нам достаточно часто заходила секретарь Арнольда, чтобы напомнить своему начальнику о необходимости сделать важный звонок или о том, что пришло время ехать на протокольное мероприятие по сдаче крови. Некоторые напоминания своего секретаря Арнольд пропускал мимо ушей, но так продолжалось только до тех пор, пока помощница не сообщила о том, что до губернатора пытаются дозвониться с важной информацией. Арнольд сказал мне, что ему звонит сотрудник, который проводил переговоры с представителями коренных народов США по поводу режима налогообложения казино, расположенных на территории их племен.

– Да, Питер, так что говорят племена? Хорошо. Так, чего они хотят? Сколько игровых автоматов они хотят установить? Так, понятно. Попадают ли эти новые казино под законодательство о повышенных налоговых ставках? Попытайся выяснить, нет ли там подводных камней, и постарайся уточнить насчет представителей оппозиции. Тебе ведь отлично известно, что они нам вчера сказали. Не предвидится ли изменений в графике внесения платежей? Можно ли рассчитывать на повышение уровня выплат?

Не буду скрывать, присутствуя при этом разговоре, я испытывала огромное чувство гордости и не могла поверить, что когда-то любила этого человека. Можно сказать со всей определенностью, что он давно перестал быть близким для меня человеком, но сейчас Арнольд предстал передо мной в совершенно другом свете – он был губернатором, который умел задавать нужные вопросы и принимать нужные решения. Да, было видно сразу: Арнольд здесь был главным.

Я в очередной раз получила подтверждение того, что моя поддержка Арнольда на выборах не пропала даром и теперь у штата был хороший и ответственный руководитель. Ко всему прочему, Арнольд сильно отличался от обычного политика, и я была рада, что проголосовала за него: мне импонировал его стиль управления штатом, свидетелем которого я только что стала.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.