Мощи апостола Андрея и их почитание в Константинополе

Мощи апостола Андрея и их почитание в Константинополе

Константинопольский храм Двенадцати апостолов стал местом погребения императоров и членов их семей, так что драгоценные мощи, которые император Констанций распорядился внести туда, не только украшали город, но придавали блеск прежде всего императорскому дому и храму, где покоились его члены. Действительно, события с самого начала служили прославлению именно императорского дома. Франц Дворник (Franz Dvornik), предпринявший фундаментальное исследование роли апостола Андрея в истории имперского града Константинополя, был удивлен тем, что на протяжении длительного времени, несмотря на перенесение мощей в церковь Двенадцати апостолов, доминировавшую в облике города, церковь Константинополя, имевшая епископскую кафедру, не обнаружила никаких признаков существования особенного торжества в честь св. апостола Андрея. Первые епископы Константинополя не стремились как-то по-особому выставлять свою связь с Первозванным апостолом, хотя это могло бы повысить их авторитет. Однако ситуация должна была со временем измениться.

Как известно, императоры принимали меры для преобразования захолустного города Византия в столицу империи, и вследствие этого значение епископов Константинопольской кафедры стало приобретать сначала региональное, а затем и всеимперское значение. Каждый, кто исследовал церковную историю позднеантичного периода, не может не знать, что императоры оказывали церкви множество благодеяний, и в том числе они содействовали возвышению епископов столицы. В то же время всё возраставшее влияние императоров имело для церкви и неблагоприятные последствия, и, чтобы противодействовать им, церковь принялась всячески подчеркивать апостольское происхождение достоинства своих епископов. Так, Римский епископ Лев Великий (440–461), особо отличившийся в этой оборонительной борьбе, ссылался на апостола Петра, проповедовавшего в их граде, и Римская церковь настаивала, что авторитет Римского епископа и его первенство восходит не к императору, а к Первоверховному апостолу. Патриархи Александрии, Антиохии и Иерусалима, кафедры которых также именовались апостольскими, не просто ссылались на апостольское преемство, а обосновывали свои претензии на особое положение тем, что в перечисленных городах проповедовали или сам апостол Петр или по поручению Петра его ученик апостол Марк. По этой же логике действовал и Константинополь, пытаясь установить особую связь с кем-то из апостолов.

Для этого имелись две возможности.

С одной стороны, все помнили, что апостол Иоанн Богослов проповедовал в Ефесе, и некоторые утверждали, что апостольский авторитет, некогда принадлежавший Ефесской кафедре, от нее перешел к Константинополю, поскольку Ефес причислен к области Константинопольского патриархата. Среди сторонников данной точки зрения были и весьма ученые мужи. Они сознавали, что в прошлом захолустный город Византий получил новое имя Константинополь и стал столицей империи ромеев благодаря тому, что император Константин предпринял формальный акт «перенесения Рима». И потому достоинство, первоначально принадлежавшее «ветхому Риму» на Тибре, было перенесено императором в «новый Рим» на Боспоре, и с тех пор он стал центром империи. Но остается неясным: что же помешало осуществить в церковно-правовом аспекте и перемещение авторитета апостола Иоанна из Ефеса в Константинополь?

С другой стороны, бытовала древняя легенда, согласно которой апостол Андрей, возвращаясь из миссионерской поездки к скифам, пришел на Боспор и поставил Стахия, ученика апостола Павла (о нем см. Рим 16:9), первым епископом города Византия, тогда еще очень незначительного. Ссылки на апостола Андрея, мощи которого почивали в Патрах, прямо поясняли, через кого именно из двенадцати учеников Христа епископы Константинополя имеют особую связь со всей апостольской общиной. Эта линия, вероятно, и была принята как более убедительная и смогла утвердиться. Народ ее легко понимал. Эту версию стали распространять с большим рвением, когда соперничество между Римом и Константинополем серьезно обострилось. Действительно, Андрей был первозванным среди апостолов, причем, согласно Евангелию от Иоанна, именно Андрей привел Симона-Петра ко Христу. Таким образом, возражая римлянам, ссылавшимся на авторитет Петра, можно было во славу Константинополя даже еще и подчеркнуть, сколь многим патрон римлян обязан патрону византийцев.

Давайте избежим ошибки близоруких исследователей, с порога отвергающих подобные предания. Да, историки церкви считают легендарным сообщение о св. Стахии, выступившем в качестве связующего звена между апостолом Андреем и епископской кафедрой Константинополя. Обычно критики не усматривают в легендах ничего иного, кроме фантазий, не содержащих истины. Да и вообще легенды, полные измышлений, мало способствуют выявлению подлинного исторического процесса. Однако для простого народа легенды, как форма придуманного или приукрашенного повествования, эффективно разъясняют обстоятельства, которые в ином виде были бы недоступны. Когда повествуется о первом епископе, которого апостол поставил на град Византий, впоследствии возвысившийся до имперской столицы, то и простецу легко усвоить, что имеется прямая связь между апостолами и константинопольскими патриархами. Именно поэтому легенда и стала в Константинополе народной. И мы не можем не заметить, что легенда рассказывается не ради св. Стахия, а, напротив, для того, чтобы через него выявить многозначительную преемственность, в целом истинную, даже если сведения о Стахии и не вполне историчны. Ориентированное на народное восприятие предание опускает промежуточные звенья и объявляет, что и позднейшая патриаршая кафедра также восходит к деятельности апостола, поскольку один из апостолов приходил на сие место и на нем рукоположил первого епископа. Нельзя не заметить, что при формировании предания намного большее значение было придано легитимации церковного авторитета патриаршей кафедры Константинополя, чем сообщению о точных подробностях возникновения местной череды епископов. Как бы ни судить о легендарном хождении апостола Андрея к скифам и относительно епископа Стахия, ясно, что легенда подтверждает: архипастыри Константинополя по праву ссылаются на свое апостольское преемство, и их церковь, по отношению к которой историки не в состоянии доказать апостольское посещение, тем не менее является подлинно апостольской. Кроме того, неоспорим тот факт, что в Константинополе в Средневековье, да и в новую эпоху, легенда о Стахии многими духовными лицами и мирянами воспринималась как церковно-историческая истина, а это, естественно, весьма способствовало почитанию апостола Андрея.

Ссылка на Андрея как на гаранта апостольского преемства епископской кафедры Константинополя побуждала придавать большее значение дню его памяти, но всё же прошло немало времени, прежде чем этот день был признан престольным праздником патриархата и стал отмечаться столь торжественно, как это принято сегодня. Франц Дворник, исследовавший все доступные источники информации за века существования Византийской империи, не смог отыскать свидетельства, которое указывало бы на высокий статус праздника апостола Андрея в патриаршей базилике. Лишь через несколько столетий после гибели империи ситуация изменилась.

В 1759 г. патриарх Серафим II направил циркуляр в приходские храмы своего города и привлек внимание священников и верующих к тому прискорбному факту, что праздник «первозванного апостола и иерарха святейшего Константинопольского престола» не отмечается с подобающим торжеством. Он выступил с призывом отныне торжествовать этот праздник с подобающим блеском. И действительно, 30 ноября 1759 г. в патриаршей базилике св. Георгия в Фанаре праздник св. Андрея уже отмечался во всем великолепии. Как пишет Хризостом Константинидис в своем исследовании истории празднования дня апостола Андрея в Константинополе, «очевидно, что великое торжество, устроенное патриархом Серафимом II, должно было подчеркнуть особое значение, придаваемое св. Андрею и его празднику в вопросе апостолического преемства и первенства Константинопольского престола».

Усилия патриарха Серафима II распространить в народе Константинополя празднование дня памяти апостола Андрея, казалось бы, увенчались успехом. Но всё же как подлинный престольный праздник патриархата этот день еще долго не мог окончательно утвердиться. К середине XIX в. относятся сообщения о том, что торжества в день памяти св. апостола Андрея были использованы в Константинополе для того, чтобы встретить сербского князя, который по Адрианопольскому миру (1829 г.) получил самостоятельность, но, еще оставаясь данником, прибыл выразить благодарность ему и его народу за финансовую помощь, оказанную патриархатом. Но только в 1881 г. празднование дня апостола Андрея окончательно приобрело характер престольного праздника Константинопольской кафедры, сохраняемого и поныне.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.