1. Тезис о «псевдоморфозе» православного богословия

1. Тезис о «псевдоморфозе» православного богословия

Изучая богословско-исторические учебники, которые описывают отношения между церквами Востока и Запада, мы часто отмечаем их однобокий взгляд на историю. После Золотого века греческой патристики, ее интеллектуальных исследований и систематизации в Византийской империи, наступил период упадка восточной теологии, все более поддававшейся западному влиянию – как католическому, так и протестантскому. Православные богословы всерьез не задумывались о своем наследии вплоть до XX века, когда католические и протестантские влияния стали рассматриваться как угроза сохранению аутентичной православной веры. Особенно ясно эту мысль выдвигал о. Георгий Флоровский. На Первом конгрессе православных богословов в Афинах в 1936 году он представил свой тезис о том, что «русское богословие полностью искажено западными влияниями»[94] до таких пределов, что принятие протестантских идей и схоластических мыслей означало бы «раскол между богословским “изучением” и опытом церкви»[95]. Результатом этого процесса может стать «насильственный псевдоморфоз»[96] православной теологии, которую заставляют «мыслить совершенно чуждыми категориями и выражаться иностранными концепциями»[97]. Термин «псевдоморфоз» Флоровский взял из известной работы историка и философа Освальда Шпенглера «Закат Европы»,[98] этот термин в дальнейшем подхватили многие православные богословы, и он получил большое развитие, особенно в греческом богословии. Единственным спасением от западных влияний радикальные сторонники концепции «псевдоморфоза» – к которым сам Флоровский себя не относил – пропагандировали возвращение к истокам учения отцов церкви: только в писаниях отцов явлена подлинная православная вера. Таким образом, во второй половине XX века концепция «неопатристического синтеза» превратилась в идеал православного богословия.

Какие выводы можно сделать из такого беглого анализа тезиса о «псевдоморфозе» православного богословия? Сказанное до сих пор, похоже, ведет к столь жесткой формулировке, что всё хорошее идет с Востока, а всё плохое – с Запада. Но если взглянуть на этот вопрос более дифференцированно, то позицию православных богословов-«неопатристиков» следовало бы сформулировать так: все хорошее берет свои корни в ранней церкви, в то время как всё худшее было добавлено позднее, в период развития позднего Средневековья и раннего Нового времени. В любом случае, по моему мнению, подобный пример аргументации, который можно обнаружить в трудах многих православных, но также и некоторых западных богословов, основан на упрощении истории. Поскольку такой взгляд на вещи рассматривает отдельный период развития церкви и определенную стадию развития богословия как безоговорочный идеал, на который мы всегда должны ориентироваться. Эта позиция весьма сомнительна, так как утверждает, что церковь и богословие развивались лишь до определенного момента истории в творческом исследовании исторического контекста и окружения. Идеализация же того времени последовательно ведет к убеждению, что дальнейшее развитие и углубление христианского понимания веры в ходе истории кажется практически невозможным.

В противовес этому я хотел бы выдвинуть тезис о том, что взаимное влияние богословия Востока и Запада ведет не к отдалению от прежнего идеала – вероятно, вымышленному по большей части, – но к более глубокому пониманию веры.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.