29

29

Как-то рано утром в воскресенье отмолился, ето тока рассветало, думаю: пройдусь по морскому берегу. Вышел я в 07:00, иду по берегу, но странно: ни ракушак, ни улиток, и мелку рыбёшку тоже не видать. Я задумался: как так, сколь я помню, в Аргентине в Патагонии идёшь по берегу и встречаешь всего – восьминоги, разны улитки, ракушки, звёзды, разну рыбёшку. Иду далее – всё одно и то же, изредка попадается, и то местами, ракушки, но мало. В чём дело? Моря красиво, но всё мёртво. Стал рассказывать Андрияну, что мне ето не нравится, но он мне пояснил, что:

– Рыбаки с Аляске убеждают, что рыбалка на море очень выгодна и им тоже нелегко пришлось.

– Да, понятно, значит, отравляют.

– «Вы пробуйте, а мы посмотрим». Ежлив выгодно, значит, могут сделать инвестицию. И с деревни звонют и добиваются результата.

Я говорю Андрияну:

– Мало ишо тебе проблем? Не связывайся с ними, и будешь жить спокойно.

23 мая Неонила с детками доложна вылететь с Москвы в Монтевидео, но их не выпустили. Как так? Мы все в шоке. Родилась там – не признают, у родителяв нет гражданство, значит, везите как хочете, а теперь не выпускают. Всё разознали: надо справку с МИДа, ето толькя решается в восьми рабочих дней. Я стал звонить Лидии Ивановне и просить её:

– Ради Бога, помоги в етой ситуации.

Она вконес отказалась и послала меня к чёрту, и сказала:

– Не могу в каждоя дело лезти, решайте, как можете.

Я был в шоке: шшитал её за великого человека, а результат вот какой… Что делать? Звоню Наде[483]:

– Наденькя, как-нибудь помоги Неониле, – и рассказал ей о Лидии Ивановне. Она тоже подтвердила:

– Она нам тоже отказала.

– А что делать теперь?

– Данила, не беспокойся, мы уже наняли за четыре тысячи рублей организацию, что офармливают такия вещи.

Андрияну пришлось платить штраф в размере тысяча двести пятьдесят долларов за билеты: строк вышел. В МИДе всё получили, Андриян послал Неониле совет: «Иди на аеропорт и всё узнай». Она сходила с Надяй, всё показали, им ответили: «Да, всё в порядках». Андриян снова заказал билеты, на восьмое июня, девятого встречает здесь в Монтевидео. Он нервничал и радовался, я уговаривал его – у него одна Неонила на уме, толькя про неё и судит.

Андриян мене? рассказал новость. Анатолькя ему рассказал, что Белов им говорил: «Вот чичас пускай Данила за нами походит, он нам приказывал как хотел, а теперь пускай походит». Я в шоке. Теперь понятно, почему он такой. И ишо узнал, что он сделал выставку Капитолини, она заработала в Москве четыре тысячи долларов, но он с неё содрал половина. Я удивляюсь: доктор политических наук, он должен быть сто процентов дипломат и за нём не должно быть ни минимальной заметки, а он вот каки? фокусы показывает. Он сам меня убедительно просил быть представителям старообрядчества, а теперь внушает таки? пропаганды. В порядошных страна?х так не делается, да и МИД в Москве тоже просил и наказывал: «Данила Терентьевич, вдруг каки? визы кому надо срочно, можешь обращаться». Я так и поступал, а теперь, значит, не угодил – так всё закрыть. А чичас и его мобильный для меня недоступной.

Снова звонит Анатолькя Андрияну и рассказывает. Вот чичас 17 июня приезжает делегация с Москвы, снова будет конференсыя о переселении. Мой телефон в посольстве есть, всем сообчили, и мене? нет – значит, не нужон и боитесь правды. Но не забудьте: чичас ето не сто лет назадь, все староверы знают, что вы сделали с ихными предками. Может, и хто-нибудь и рыскнёт поехать, но знайте: но нехорошай для вас славы. И ишо придёт время, вас будут судить за нашу невинную кровь. Вам надо было сразу поступить с нами по-честному, и чичас было бы настоящая переселение, но вы не взяли внимания на нас. Но дуетесь, а сами не знаете, из-за что дуетесь. Наши старообрядсы палки не жуют, а, наоборот, над вами же смеются. Но правду сказать, мне вас жалко, и зачем вам образование, ежлив не умеете поступать правильно. Извините, я разгорячился, но прошу вас: подумайте хороше?нь. А я патриёт Российской Федрации, но не нациёналист, для меня вся нация ра?вна.

Мы с Андрияном в первы числы июня выплывали четыре раза? в моря до десяти миль, и за четыре раза? поймали тысяча триста килограмм разной рыбы. Ето понятно, что рыбы здесь мало. Все говорят, что вот-вот подойдёт курви?на[484], и её подходит очень много, и в ето время заработки хоро?ши. Ну, дай Бог. Я остался без деняг: что было, выручил Андрияна.

Звонит Неонила, плачет и говорит:

– Не выпускают.

– А что им надо?

– А хто их знает, таскали наши документы в разныя места, но не выпустили.

Андриян сам не свой, плачет, деняг нету.

– Да будь вы прокляты, коммунисты, больше ни раз не взгляну на ету страну!

– Андриян, успокойся, всё добьёмся.

– Тятя, ето решается всё на границе, у них там миграсионная служба и свои консула и всё есть, но на вред не выпускают. Уругвайской консул всё заверил и пожелал доброй пути, а тут вот тебе новость!

Что делать? Звоню Лидии Ивановне – её нету, звоню в Первый канал «Россия», объясняю ситуацию – мне трубку закрыли. Звоню Писаревскому Саше, всё извещаю, он отвечает:

– Ето у нас нормально. Ну подожди, посмотрю, что я смогу сделать.

Я через полчаса звоню Саше:

– Ну что, дружок?

– Данила, ничего не будет: ребёнку надо визу.

Остаётся два часа до самолёта, звоню Неониле:

– Милая доча, проси со слезами.

Через полчаса звоню:

– Каки? новости?

Берёт трубку Надя:

– Данила, слёзы не помогут, ето идивоты, дали нам семьдесят два часа и штраф по пятьдесят евров с билета, но у нас ни цента не осталось ничего. Вася сказал: он заплотит, когда вернёшься – вернёшь.

– Ну хорошо.

Уругвайской посол обиделся на такоя тиранство, и пришлось ему выдать сверх закона паспорт ребёнку.

Тут, как назло, испортилась погода и нельзя выплыть на рыбалку, Андриян изменился, ходит сам не свой, убеждаю, но бесполезно. Он позвонил Алексею в Аляску и попросил тысяча двести пятьдесят долларов взаймы для штрафу, потому что компания сказала: у них нет контор в Москве. Алексей пообещал, и билеты добились коя-как толькя 22 июня. Ну, дай Бог Неониле на етот раз вылезти из етой тюрмы. Но наши старообрядсы ничего ето не знают, оне нам не верют, дак пускай испытают на своей шкуре. Таки? истории я уже слышал про Россию, но мы были в сумлении, а вот теперь пришлось на себе всё испытать. Скажи любой страны ету новость – нихто не поверит.

Звонит Георгий: не захватили Марфу за два дня. Мы ему рассказали всю новость и сказали:

– Не здумай ехать в Москву, но пробирайся в тайгу к Марфе. Когда я приеду, всё решу, а нет – добьюсь загранишные корреспонденты.

Да, Георгий не бывал в таких ситуациях, ему чижало придётся.

Жалко нам Уругвай, како? государство здесь мило, но без своёго капиталу здесь трудно начать. Тут спокойно, порядок, но любой бизнес – ето Аргентина, хоть мо?ря, хоть земля и туризма. И где такого климата взять, чтобы всё росло, и качественно – толькя не ленись. Спомнишь: травка вроде ма?ленькя, но скот жирнючай, а мясо како? вкусно, сочно и мягко, а мо?ря – что толькя нету… Я вспомнил, когда в 1984 году разгружал рыбу: двадцать четыре часа, и семьдесят – восемьдесят тонн разной рыбы. Сами кидали невод на сто пятьдесят метров и вытаскивали по семьсот – восемьсот килограмм, и даже попадались кальмары по двадцать – тридцать килограмм. В 1993 году в Конесе вырастили арбузы возле реки, но с овечьям чернозьмом, и один арбуз вытянул на тридцать два килограмма, а вкругову? дали по пятнадцать килограмм. Нонче сладка кукуруза дала по тридцать один сантиметр штука, а кака? сладость! А мы в России фрукты не видели, на рынке да, но в деревнях всё дичкя, на зиму всё ето запасают, а здесь всегда излишки и первокачественно. Бывало, остановишься в России, продают яблоки: «Можно попробовать?» – «Да, пожалуйста». Но сами тебе отрежут пластик[485], а здесь хоть сколь ешь – никому не нужно[486]. Да, наши деды были правы, но опять жалко Россию…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.