16

16

На днях Бузычкин вызывает. Приезжаю. Он принимает любезно и говорит:

– Данила Терентьевич, мы вас вызвали по поводу ваших партнёров.

– А в чём дело?

– Данила Терентьевич, выслушай. У вас в руках две карты. Одна – ето губернатор, а вторая – ето твои партнёры. Я вам советую выбрать первую карту и работать с государством. Данила Терентьевич, вам не надо никому отдавать никакия половины, мы ваших партнёров не впустим суды, и оне не нужны здесь. Какая оне гарантия для вас? Гарантия – ето мы, государство. Мы не хочем никаких процентов с вас, но лишь бы работали и показывали, как работать, местному населению. Ваш проект одобренный государством, и для вас всё будет, ето приказ свыше.

– Но, Александр Николаевич, вы не понимаете, как нужны здесь партнёры, я без них нихто. А сколь оне уже вложили деньгами и трудом! С ними проект будет разрабатываться быстро и переселение также, а без них очень медленно.

– Но, Данила Терентьевич, у вас выбору нету, избирай одно или друго?.

– Александр Николаевич, вы поймите, у нас расход был большой, и мы остались без деняг. Как будем выживать без жнитва? Партнёры ето знают и говорили мне не беспокоиться, оставить на ихноя попечение. А охрана – ето важноя дело, вы сами знаете, без охраны нельзя, у нас всё расташут, уже шифер ташшут, железу пилют, доски, брусьи воруют, сено ташшут.

– Данила Терентьевич, не беспокойся, весь порядок наведём. Дай список, что нужно, чтобы дожить до жнитва, а воровство мы прекратим.

– Александр Николаевич, дай подумать.

– Да, Данила Терентьевич, пожалуйста, подумай, вдруг что – звони. – И проводил меня любезно.

Думаю, вот змея, всё моё подозрение оправдалось. Действительно, ето хишники, наплевать им на родину, лишь бы деньги в карман. Теперь всё понятно, вот как деньги отмывают, делают переселенсов зависимы стопроцентно и тогда что хочут с ними делают, вот почему ни один проект ишо не процвёл, а миллиарды вложено в ето. Стыд и позор матушке России! Ежлив бы думали о процветании матушки-родины да, наоборот бы, шли навстречу партнёрам, чтобы быстрея всё процветало, но нет – проклятая ваша алчность не даёт вам правильно думать. Теперь понятно, почему государство готовит школьников-отличников для управление государством: чтобы заменить чиновников-коррупсиёнеров. Ето правильный шаг пресидента и премьера. Да, Россия ишо не в состоянии принять переселенсов, надо подождать новое поколение. И мой проект рухнулся.

Звоню Якуниным и рассказываю, что произошло. Оне мне ответили:

– Данила Терентьевич, ето доложно произойти раньше или позже.

– А что теперь делать? Я дал слово губернатору.

– Данила Терентьевич, должен продолжать работать с губернатором.

– Но у меня нет больше защиты.

– Но мы можем контролировать со стороны.

– Спаси Господи, что заботитесь.

– Когда приедешь в Москву, поговорим об етим.

Звоню Руслану, рассказываю, что случилось.

– Да, Данила, вот таки? наши чиновники, от Бузычкина лучше не ожидай, он с первого шагу шёл против нас, мы ему мешаемся, ему надо воровать, а мы бы не дали. Ну, Данила, не переживай, что-нибудь придумаем. Вдруг что – звони.

Значит, надо продолжать. Да будь ты проклят, Бузычкин! Како? тебе дело до наших партнёров, не твои проценты отдаём, легше проценты отдать да быть на спокое, нежели быть разоружённым. Но знаю, что всё потеряно. Ну, посмотрю, что будет дальше.

Приезжаю домой и всё рассказываю, что случилось. Вижу, что все заволновались. Думаю, хорошо, последнюю карту пушу в ход. Говорю всем:

– Будем продолжать работать, государство обещает во всем помогчи, наш проект одобрённой. Какого продукту не хватает – говорите.

Пошла молва: то надо, друго? надо.

– Хорошо, я сделаю запрос.

– А деняг тоже надо.

– Хорошо, я выдам вам по десять тысяч рублей на семью в месяц на малыя расходы.

Дома наказал своёи семье:

– Чётко следите за всем, чичас всё переселение остановится.

– Как ты знашь?

– Чичас пойдут звонки по всем страна?м, что нас обманули.

Марфа говорит:

– Да мама чичас ето настроит!

– Да не толькя мама, такоя человечество. Андриян, контролируй за всём и за воровством, хто, как и где.

– Хорошо, тятя, всё будет исполнено.

На другой день я позвонил Юрию Петровичу и сказал, что согласен работать с государством. Попозже он звонит:

– Данила Терентьевич, завтра в девять часов утра прибудьте на круглый стол.

– Хорошо, Юрий Петрович, спасибо.

Я приготовил список, что нужно, и наутро приходим с Алёшай на круглый стол. Тут уже чиновники собрались, Бузычкин Александр Николаевич любезно улыбается. Думаю, а где же у тебя нож спрятанной? Он начинает разговор, и сразу понятно, что все в курсе, в чём дело. Он даёт команду всем чиновникам, кому чем заняться. Но мне чу?дно стало: Селютин стал такой друг, ласковый, без мыла лезет – вот оно как. Бузычкин дал понять, что немедленно надо разработать проект на четыре года.

– Данила Терентьевич, вам срочно надо получить гражданство, и всё ето оформить на вас, всё ето вам поручёно. Пожалуйста, дай список следующих переселенсов. Селютин Виктор Фёдорович, займитесь проектом с Данилой Терентьевичем, чем будут заниматься.

– Хорошо, Александр Николаевич, будет исполнено.

– Данила Терентьевич, вы приготовили список, что вам нужно?

– Да, вот, Александр Николаевич.

– Ну хорошо. Вопросы есть? Вопросов нету. До следующай встречи.

Селютин:

– Данила Терентьевич, зайди ко мне.

– Хорошо, Виктор Фёдорович.

Мы поехали в сельскоя хозяйство, Алёша ликует:

– Данила, что случилось? Селютин такой друг стал, а Бузычкин посмотри как повернул в нашу сторону!

– Алёша, оне меня заставили партнёрам отказать.

– Данила, да зачем оне нам? Вот посмотри, как оне стали заботиться об нас.

Думаю, ох ты милоё дитё, ничего ты не знашь!

– Алёша, мягко стелют, как бы не жёстко было спать.

Заходим в кабинет Селютина.

– Ну что, Данила Терентьевич, чем будем заниматься?

– Виктор Фёдорович, ничто не меняется, вам точно известно, с чего начали и куда бьём.

– Хорошо, Данила Терентьевич, значит, начинам разрабатывать проект на первы четыре года.

– Да, Виктор Фёдорович.

– А что ишо?

– Пока всё, Виктор Фёдорович.

– Данила Терентьевич, вдруг понадобится что, мы вам сообчим.

– Хорошо, Виктор Фёдорович. Пока.

Выходим, Алёша:

– Данила, здорово, оне всё сами хочут разработать!

– Алёша, оне знают, как ето делается, мы с тобой не сумеем так сделать.

Думаю, хорошо, посмотрю, что вы затеяли. Я съездил к Елене Талгатовне, рассказал, что произошло. Она ахнула:

– Вот почему оне и тормозили, теперь понятно. Но и что думаешь, Данила?

– Надо продолжать.

– Да, но как?

– Придётся положиться на губернатора.

– Но знай, Данила, не дай бог что-нибудь случись с губернатором, вас затопчут.

– Ну что поделаешь, Елена Талгатовна.

– Данила, а как мы теперь?

– Елена Талгатовна, всё прекращается. Вы меня простите, чичас деняг нету, но при первой возможности обратимся снова к вам.

– Данила, а как насчёт круглых столов?

– Оне теперь будут происходить реже и реже.

– Но мы можем за етим понаблюдать.

– Нет, Елена Талгатовна, оставьте чиновников на спокое.

Я вижу, что она меня не понимает и даже обиделась, но мене? чичас нельзя поступить пои?наче. Её стало жалко, но мне надо утаить мой план. Я распростился и ушёл, оставил за собой обиду.

Господи, прости и образуми меня, Господи, помоги всё раскрыть и открой добрый путь, одна надежда – на тя, Господи. И ето действительно, сколь Господь меня выручал уже из беды, я хорошо знаю, он меня не оставит.

На круглых столах всё изменилось, всё пошло как по маслу, но Севальнев то ли прикидывается, то ли ничего не знает, всё каки?-то странные вопросы: «Данила Терентьевич, как будете строить дома и на чё?» Меня всё ето раздражало.

Приехали Василий с Алёшкой с Сибири – и молчок. Я уже успел выдать всем деньги под роспись, что тестю не понравилось. Я стал ему говорить:

– Я взял деньги под роспись, и ето мой долг. Вы ропчете, что я вас обманываю, дак вот получай деньги под роспись. – Он нехотя расписался, но задумался.

Стало заметно, что Василий от тестя не вылазит. Да, оне что-то разрабатывают. Однажды мы собрались, Андриян говорит:

– Тятя, жутко, что оне затеяли. Всё переписать на Василия и тебя исключить от всего. Жутко, что ропчут: что ты масон и предатель, всех обманываешь, деньги получил и покатываешься, даже за границу. Мы ето не можем терпеть.

– Детки, потерпите ишо мале?нькя, всё скоро раскроется, толькя ради Христа молитесь Богу.

В воскресенье я исключил Василия от своей группы. Алёша посмотрел на всё на ето и сказал:

– Я думал, в вашай обчине боле порядок, но вижу, такой же бардак, как и у нас. Дак зачем мы будем переходить к вам?

– Алёша, сам знаешь, везде правду не любят и безответных давят. Сам видишь, что мене? приписывают. Ты полный свидетель.

– Да, Данила, ужас.

На другой день мы с Алёшай отправились в АПК к Севальневу, решали некоторы дела. Когда кончили, стали выходить, что я вижу: Василий сидит в приёмной. Меня всего обварило, но я не растерялся, развернулся и говорю Севальневу:

– Алексей Анатольевич, у нас ишо не всё решёно.

– Данила Терентьевич, в чём дело?

– Василий, заходи. – Ему неудобно, но он встал и зашёл. – Василий, ты зачем пришёл суда? – Молчит. – Что молчишь, говори.

– Я пришёл работу искать.

– Но зачем было всё ломать? Можешь начинать, но не в етой области.

Я при Севальневе всё ему высказал, он не возразил, Алёша тоже высказал. Севальнев должен бы сказать, что проект ето мой, но он начал вилять душой и давай предлагать ему разные бизнесы и дом строить в нашей деревне. Я со всёго етого понял, что Василий уже не первый раз здесь, – значит, чиновники играют в карты с нами. Я задумался, у меня руки опустились.

В обратным пути мы заехали к Селютину, у них проект был готов, оне дали мне копию. Я дома стал рассматривать, позвонил Якуниным, рассказал о проекте, оне мне ответили:

– Приезжай, надо всё ето выяснить и поговорить.

Я указал, в какой день приеду. Но мне стало хуже и хуже, Марфа решила везти меня в больницу, но я отказал и сказал:

– В здешных больницах толькя угробят, лучше помирать дома.

Я сляг в постель, Марфа домашними средствами как могла, так и лечила. У меня три приступа было, и я пролежал десять дней. Звонки телефона я не принимал, и семья не отвечала. Срок вышел, я в Москву не приехал, Якунины звонили, но ответу от меня не поступало. Когда мне стало лучше, семья собралась, у них было всё решёно, оне ничто мне не стали рассказывать, чтобы не волновался, но заявили:

– Зачем нам милливоны – чтобы ты в гроб ушёл? Нет, оздоравливай, и поедем отсуда – или обратно в Уругвай, или в тайгу.

– Да, вы правы. Пускай забирают проект Василий с тестям. Обратно в Уругвай я не согласен, а в тайгу – да, поеду. А Георгий как?

– Он давно собрался уезжать, не может терпеть ети несправедливости.

– Хорошо, мне надо рассеяться. Я поеду в Красноярск к директору заповедника, там уже был предлог.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.