1

1

У Марфе месячные стали прекращаться, она стала болеть, я повёз её к врачу, рассказал, он ответил: «Ето опасно, она может зайти беременной, надо снять анализы». Мы сняли, принесли анализы, он проверил и сказал: «Она уже беременна». Мы обои задумались: года уже не те, стаёт чижало, уже десять детей, хватит бы. Она совсем ослабла. Что делать, как она ето вынесет? Думал-думал и давай искать хорошего врача-гинеколога. Мне дали адрес военного врача, я Марфу привёз, он её проверил и спросил:

– Сколь детей?

– Десять.

– Ета беременность будет очень чижёла, я поддоржку дам, но будь аккуратне, и ей надо сделать операцию, чтобы больше у вас не было детей, уже хватит.

– Но у нас закон.

– Слушай, вы с Богом уже исполнили, теперь надо позаботиться о здоровье.

Я Марфе говорю:

– Я боюсь закон переступить. – Она молчит. – Ну, что молчишь?

Врач:

– Вы с Библияй уже исполнили, и ей уже не вынести будет.

Я решил:

– Давай операцию. – Марфа тоже согласилась.

Мы за всё время заботились, ходили к етому врачу, ето не врач, а золото – мягкой, ласковый, вежливый, руки лёгки. Дорого, но мило: он брал за приём пятьдесят долларов. Оставалось около месяца, Марфа оступилась, и ей стало худо, я её повёз к врачу. Он проверил, сказал:

– Остаётся три недели, но ребёнок лежит неправильно, срочно надо делать операцию.

У нас всё было оформлено в частной клинике, и нам ставало тысяча пятьсот долларов поло?жить в больницу и сделать операцию, но неизвестно, какой врач угодит.

– А мы хочем, чтобы вы именно сделали операцию.

– Но моя работа вам обойдётся пятьсот долларов.

– Давай, но мы будем на спокое.

Он мне сказал:

– Езжай срочно, вези ребёнку одёжу, пелёнки, а я везу её в клинику.

Я срочно съездил, вернулся, захожу, вижу: горит знак «родился парнишко», надпись. Подходит милосёрдная сестра и говорит:

– У вас родился сын.

– Ну, слава Богу!

Через мале?нькя выходит врач, улыбается и говорит:

– Проздравляю, вышло всё хорошо, и твоя жена будет долго жить.

– Ну, слава Богу!

Я его хорошо поблагодарил, он пожелал наилучшего нам. Смотрю, везут Марфу, дали нам комнату – две койки и для ребёнка кроватку, и так за Марфой ухаживали – вот что значут денежки. Через три дня нас отпустили, я оформил все документы, назвал Иваном, потому что поедем в страну Иванов, да ишо есть Иван Данилович Берестов, а теперь пускай будет Иван Данилович Зайцев. Марфа быстро пошла на поправку. Действительно, у етого врача руки золотые. Через три месяца у Марфе всё зажило, а после Мастридии Марфа год хре?дила[276].

Илюшка жил в деревне, но лазил и пакостил с тем же воро?м. Илюшка у нас хороший дипломат, он никогда никого не обидит, со всеми ласковый, обходительный, но лукавый, он к любому человеку сумет подойти, тесть за ето его любил. Но как он женился, стал непонятный, а последняй раз, как приехал с Боливии, совсем стал неузнаваем и даже опасным и для нашай фамилии стал позором. Я решил категорически: покамесь он жить по закону не будет, не признаю его за сына.

Команданте Пиега убедил Андрияна, чтобы занялся контрабандом, что ето выгодно. Рыба не всегда, а контрабандистам надо надёжного человека, чтобы переплавлять одёжу с Аргентине, и за каждый раз плотют пятьсот долларов, потому что через таможню не всегда могут перевезти. Андриян всё мне ето рассказал, я ему ответил:

– Андриянка, будешь дурак, ежлив возмёшься за ето дело. Спомни, что я тебе говорил: начин всегда хороший, а кончается всегда плохо, и твой Пиега заведёт тебя в ловушку, ему все контрабандисты хорошо плотют. Андриян, ты как маленькяй. При первой опасности он вас предаст, и ето всё бесо?вско.

– Тятя, ты посмотри, весь Уругвай живёт на контрабанде, и все власти заморанны.

– Не говори так, не все власти заморанны, а хто-то.

– Хошь, я тебе покажу, как ето делается?

Мы раза? два в неделю ездили на машине на аргентинску сторону, заливать горюча, и мале?нькя продукту брали, сколь разрешёно. Конечно, выгодно: наполовину дешевле. На границе Андриян мне показал:

– Вот смотри, очередь большая, вон пикап, вон, вон, закрыты палаткой, всё незаметно, но смотри хороше?нь, когда будут проверять.

Подошла очередь пикапу, подходит таможня, два человека с обоих сторон, заставляет водителя открыть брезент. Он смело открывает угол брезента, таможник заглядывает, но у них незаметно руки сработали так быстро внизу. Таможник как будто проверил и дал сигнал «Пропуск», и второй пикап, и третяй так же.

– Видишь, работается прекрасно, как будто всё легально, но бывает особый контроль, и тогда переплавляют через реку.

– Как ты всё ето знашь?

– Пиега рассказал.

– Андриян, знай, что свяжешься – будешь в тюрме и Пиега тебя предаст.

– Тятя, ты трус.

– Нет, не трус, но ето против закона.

– А чем жить? Рыбалка не всегда.

– Дак вот надо экономить.

Но Андриян не слушал и стал заниматься етим делом. Дело у него шло хорошо, он ответственный, за ето его любили. Но мы с Марфой его ругали.

Приезжает в гости Алексей с Федосьяй и младший внук Никон. У него в Аляске хорошо идёт. Оне уехали, он у шурина работал на постройке домов в столице, за год научился говорить по-английски, выучил строительство, сдал екзамен, получил лисензию, и уже берут с шурином дома-подряды и зарабатывают хоро?ши деньги. Алексей взял себе большой дом в долг, машины, инструмент и залез в хороший долг, еле успеват оплачивать. Заработки хоро?ши, но и платёж хороший. Не дай Бог работы не будет, всё полетит книзу. Но ему там не нравится, одно – что холодно, второ? – все живут развратно, у него нет друзьей. Быть с друзьями – надо жить развратно, и на жену нет доверия, поетому приходится сидеть дома. Скучно, но за ето деньги целы.

– Все завидуют и злятся, что мы то купили, друго? купили, а хто не экономит, тот живёт в долг. Но я думаю ишо проработать года три-четыре и переехать в Аргентину, куда-нибудь в спокойное место. Давайте съездим в Аргентину, в Конеса и ниже, посмотрим, где можем устроиться все вместе, сделать хорошу деревню, нас много, чичас дети, а там внучаты подрастут, а к людя?м не надо лезти, пускай живут себе спокойно.

– Да, Алексей, твоя идея прекрасна, но когда ето будет? Наши года уходят, а у вас бизнес. Ну что, с голыми руками сам знашь, как чижало. Поедем съездим, а там решать будем.

– Хорошо, поехали.

Алексей арендовал машину, и мы на двух машинах тронулись в Патагонию.

Заехали к Степану, у них девишник – женют племянника Кипирьяна, у Тимофея тоже девишник – женит сына. Степан рад, что мы приехали, особенно что Алексей в гостях. Федосья Тимофею родственница, он их тоже пригласил, но я вижу, что наша ро?дство косится. Мы у Степана ночевали и утром тронулись дальше. Степан запротестовал:

– Вы что, оставайтесь!

Я говорю:

– В обратну путь заедем и к свадьбе успем.

– Ну, раз так, хорошо.

И мы дальше тронулись. Проехали Конеса, доезжам Гуардия-Митре, видим, везде на проволоках шкуры диких свиней. Наши ребяты заликовали: как ни говори, охотники. Приезжам в Гуардия-Митре, нам понравилось, село небольшоя, земель много, толькя надо провести воду для полива. Зашли к интенденте, нам повезло, он нас хорошо знат: когда мы приехали с Китаю в 1960-х годах, он был в Бельтране и нарезал нам земли. Мы стали спрашивать земли и острова, он ответил: «Сколь хочете», дал нам адрес, хто етим занимается, и пожелал нам удачи.

Мы заехали к нему, стали узнавать, где каки? земли и острова. Да, земли есть всяки-разны, от триста до пятьсот долларов гектар. Да, ето дёшево, но надо проводить поле?в. Но место очаровательно для туризмы. Мы провели день возле реки, конечно, поездили везде посмотрели, нам всем понравилось. Алексей решил:

– Ежлив поеду жить – толькя суда.

Решили ехать обратно, но Федосья заявила:

– Мы едем в Уругвай.

– Почему так?

– А мы здесь не нужны, оне все косятся, а мы доложны на ето смотреть?

– Но нехорошо, Степан будет обижаться, надо думать об етим раньше.

– Вы как хочете, а мы не останемся.

– Алексей, подумайте хороше?нь, ето нехорошо.

– Но мы ишо поговорим. Заедем в Конесу, хочу показать Фене, где мы работали и жили.

Заехали, позаснимывались: как мы оставили, так всё и стоит, снова всё зарастат. Заезжам на заправку, залили топлива. Алексей с Федосьяй окончательно собрались в Уругвай, я стал убеждать, но бесполезно, и мы расстались в Конесе: оне в Уругвай, а мы к Степану. Приезжаем к Степану одне.

– А где Алексей?

– Уехали в Уругвай.

– А почему?

– Оне видят, что тут непорядки, все косятся, вот и решили уехать.

Тут поднялся разговор, дале-боле, вмешалась мама, давай обличать нас, я не вытерпел, стал говорить:

– Мама, до каких пор будешь делить детей: тот хороший, а тот худой? Раз похожий на отца – значит, худой. – Мама подняла голос выше, вижу, что дело плохо, обижать мать нехорошо. – Да оставайтесь вы с Богом! Садитесь все в машину, поехали!

Все сяли, и Степан подходит:

– Нет, никуды не поедете, вы доложны остаться, а ты, мама, потише. Ето вконес неправильно, как ты поступила. Как вам не стыдно? Наша свадьба, а мы как шо?ршни, чичас же давайте простимся, и чтобы ничего больше не поминать.

Все стали простились, я заплакал, и мама заплакала.

Свадьбы две в одно воскресенье, но на Степанову свадьбу будет мало народу, а у Тимофея много: наставник, и племя большоя. Но, к несчастью, Тимофеява мать умерла в Бразилии, и сегодня сообчили, значит, Тимофей свадьбу отлагает после Пасхи, значит, на свадьбе будет много народу. Так и получилось. Тут и с Америки было много гостей, Тимофеяв дядя и тёткя, и двоюродны сёстры, Антон и Андрей Шарыповы. Но Антона почти не узнашь: он совсем потерялся, настоящий наркоман, весь рассудок потерял. А Андрей ишо выше норку задрал, как какой-то вельможа: да, теперь он миллионер, всякия разныя сауны доржит в Майами, а младший Генка взял в Бельтране у одного богатого итальянса дочь Наталью, она работает в суду юристом, бедняжка замотала свою голову за такого безбожника и развратника.

На свадьбе Андрияна поставили ты?сячкяй, он провёл отлично, Марфа помогала на кухне, я жарил мясо, но незамог, сердце сла?бо. Антонова старша сестра Парасковья подходит ко мне, спрашиват:

– Что, Данила, говорят, был в России?

– Да, был.

– Ну и что? Рассказывай!

– Да, Россия процветает, мы думаем уезжать туда.

– А не боитесь?

– Да нет, чичас свобода. – Дале-боле, зашёл разговор о старообрядчестве, я стал рассказывать: – Привёз много информации о разных согласиях, а особенно о спасовсах.

Подходит её муж Кипирьян, Тимофеяв дядя, тоже стал слушать. Парасковья стала меня перебивать и вмешиваться в мой рассказ, Кипирьян возразил:

– Да ты замолчи, пускай он рассказыват.

– Нет-нет, пускай она дорасскажет.

Она стала рассказывать, как ихны предки уходили в Польшу, из Польши на Вятку, из Вятки в Алтай Горный, место Уймон, её прадед первый заселял Уймон, их было два брата, оне не поладили, и младший брат спустился ниже и назвал Нижний Уймон. Ето были Шарыповы.

– Дак, Парасковья, по вашим рассказам, вы являетесь спасовсами.

– Да, а что, вы не знали?

– Да конечно не знал, чичас много чего стал понимать.

После свадьбы мы уехали домой, Алексей ишо провёл с нами неделю, и тоже вернулись домой, но сноха ревнует, что Алексей с нами роднится. Подожди, голубушка, и твои дети так же обойдутся с тобой! Алексей стал обижаться Андрияну, что:

– Приеду, так же буду поступать с её ро?дством, не буду с ними знаться.

– Нет, Алексей, ето твоя будет ошибка, етим ты ей не докажешь, а себе вред сделашь. Оне все тебя любят, будешь худо с ними обращаться – ты им опротивишь, будешь ласковый – оне всегда за тебя заступятся и ей накрутят.

От посторонних людей слухи идут, что Алексей там живёт порядошным парням. Да, ето радостная весть, всегда бы так.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.