3

Всю зиму, весь 78-й год, как бы ни был занят, я держу связь с Еленой Семёновной, бываю у неё дома. Часто и всегда неожиданно мы встречаемся в этой маленькой квартирке с вами, когда вы навещаете свою маму, привозите продукты, лекарства.

Вы знаете о том, что у Елены Семёновны катастрофически разрушена печень. Я могу лишь снимать боли и страшный зуд.

Конечно же, она много рассказывает мне о вас, вашем детстве, о «катакомбной» церкви, о вашей тёте, даёт прочесть тетрадь с её воспоминаниями. Однажды дарит синенькую книжечку, изданную в Варшаве, — Молитвослов, по которому выучил молитвы и который я благоговейно храню как реликвию.

Вот пишу сейчас, и, как живая, встаёт передо мной ваша мама, её лицо изумительной библейской красоты, словно запечатлевшее своими чертами времена Авраама, Исаака и Иакова. Ни возраст, ни болезнь не властны над ней, когда она видит вас, когда мы о вас говорим. Она вся светится божественной материнской любовью. Один раз она проговаривается: «Ему тяжело. Очень тяжело. Володя, когда умру — не оставляйте его. Заклинаю вас Богом».

А ведь Елена Семёновна не знает и десятой доли того, в какой обстановке происходит ваше служение. С чердака соседнего дома агенты КГБ снимают на плёнку каждого входящего в храм, настоятель, ревнивый и завистливый, приставлен следить за каждым вашим шагом, за каждой проповедью. Есть осведомители и среди прихожан.

Но это ещё не все.

Однажды, когда весенним вечером мы вместе выходим от Елены Семёновны, я спрашиваю:

— Александр Владимирович, а вам известно, что некоторые диссиденты считают вас глубоко законспирированным генералом КГБ? Будто вы нарочно группируете вокруг себя молодёжь, московскую интеллигенцию, выслушиваете исповеди и доносите.

— Вот этого я ещё не знал! — хохочете вы, как ребёнок. — Зато уже слышал, что я — законспирированный агент сионизма. Другие утверждают, что Мень — тайный католик, борется против православия. А в органах считают, что я агент ЦРУ, диссидент. Теперь вот, оказывается, я — генерал КГБ, никак не меньше!

— Ну, если вы генерал, то я полковник.

— Почему?

Рассказываю о том, как в своё время в Сухуми часто встречал в троллейбусе незнакомого человека, который всегда приветствовал меня восклицанием: «Салют, полковник!» Когда я поинтересовался, отчего именно полковник, тот сообщил, что каждый сразу рождается в воинском звании. «Вот вы, хоть и хромой, невоеннообязанный, типичный полковник! И хоть из кожи вон лезьте — никогда не станете генералом!»

Александр Владимирович, вы смеётесь, говорите, что более оригинальной точки зрения на человека ещё не встречали. А я впервые с тревогой думаю о вас, вашей судьбе: «Воистину вы один стоите на семи ветрах. Что вас ждёт? Трагическая судьба апостолов Христа?»

С того времени тревога не отпускает никогда. А вы с тех же пор шутливо стали называть меня Полковником.