Накануне турне
Накануне турне
В своих воспоминаниях Рита Райт написала про конец лета 1922 года…
«… когда Лиля Юрьевна, уехав за границу, бросила нас на даче «на произвол Тютьки», как говорил Маяковский.
Тютька, кривой и лохматый сторожевой пёс, был самым солидным существом из всей семьи».
Есенин и Дункан в это время (в августе 1922 года) отправились из Франции в Италию.
А Лили Брик наслаждалась пребыванием в Германии. Первую остановку она сделала в столице страны. Янгфельдт пишет:
«В Берлине Лили… вела беззаботную жизнь, выбирала платья и купила „чудесное кожаное пальто“. Поскольку она заботилась как всегда и о своих близких – Осип Максимович и Маяковский получили элегантные рубашки и галстуки…»
Сама Лили Брик писала в воспоминаниях:
«Не помню, почему я оказалась в Берлине раньше Маяковского. Помню только, что очень ждала его там. Мечтала, как мы будем вместе осматривать чудеса искусства и техники».
Но Маяковский в Берлин не приехал, и Лили Юрьевна отправилась в Лондон, откуда сообщала в письме Рите Райт, что она проводит дни в музеях, а ночи напролёт танцует, и что с удовольствием осталась бы в Лондоне ещё на два-три месяца.
Янгфельдт добавляет:
«Лили с восторгом окунулась в беззаботную богемную жизнь, о которой в России остались лишь воспоминания. Здесь продавались шёлковые чулки и другие предметы роскоши, а сама она, как обычно, привлекала внимание мужчин».
В этом, судя по всему, и состояла её гепеушная роль: выуживать из клюнувших на её обаяние простачков нужную для Лубянки информацию.
О том, как в это время протекала дачная жизнь в Подмосковье, рассказала Рита Райт:
«Вели мы себя без Лили Юрьевны плохо. При ней в выходные дни приезжали только самые близкие друзья – человек семь-восемь, редко больше. Без неё стали наезжать не только друзья, но и просто знакомые, привозившие своих знакомых.
Бедная старая Аннушка каждое воскресенье за утренним чаем, сокрушённо вздыхая, спрашивала:
– Сколько ж их придёт, к обеду-то?
На что Маяковский неизменно отвечал:
– А вы сделайте всего побольше, на всякий случай, – а потом добавлял, ни к кому не обращаясь. – Кажется, я вчера всех звал, кого видел – человек двадцать».
Выходит, Лили Брик отпугивала людей. Было в этой даме нечто такое, что не тянуло приезжать к ней на дачу.
Занятия немецким языком Маяковского и Риты Райт шли полным ходом. Она писала:
«Занимались мы довольно усердно, и Маяковский, уезжая за границу в 1922 году, собирался „разговаривать вовсю с немецкими барышнями“».
Кроме занятий языком Владимир Владимирович уделял время и творчеству, написав в «Я сам»:
«Начал записывать разработанный третий год „Пятый интернационал“. Утопия. Будет показано искусство через 500 лет».
22 августа 1922 года неожиданно был посажен под домашний арест заместитель начальника валютного управления Наркомфина Леонид Наумович Юровский, разрабатывавший денежную реформу – он был включён в список пассажиров «философского парохода», которых большевики высылали за границу. Наркому Сокольникову понадобилось больше недели, чтобы отстоять своего «спеца». И в начале сентября Юровского из списков пассажиров вычеркнули.
Наступила осень.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.