Глава 7. Люся-Лючия грезит славой Марики Рёкк

Глава 7. Люся-Лючия грезит славой Марики Рёкк

Война принесла простым людям Харькова огромные беды. Демографические потери города были катастрофическими. Перед войной численность населения Харькова составляла 900 тыс. человек, а в августе 1943 года, накануне освобождения города, около 200 тыс. человек. Такова дань харьковчан молоху войны. Довоенная численность населения была достигнута лишь в конце 1950-х годов.

– Летом 1942 года был такой период, когда я была основным кормильцем. Я гордилась, что слова «Люся принесет обед» воспринимались как нечто само собой разумеющееся. Лето, зелень, солнце, фрукты, базар. И уже совсем другое настроение. Были бомбежки, но реже. К ним привыкли. О смерти не говорили. О зиме вспоминать не хотелось.

Но как 6-летний ребенок мог стать основным кормильцем семьи? Казалось бы: парадокс. Но только не с талантами Люси!

– Папа мне говорил с детства: «Ничего не бойсь, дочурка. Не стесняйсь. Дуй свое! Актриса должна «выделиться». Хай усе молчать, ждуть, а ты «выделись» ув обязательном порядке… Ето, дочурочка, такая профессия, детка моя…»

Харьков в годы Великой Отечественной войны. Кафе для немцев.

И вот это отеческое «благословение» в профессию и решило, по сути, судьбу девочки в самый тяжкий период жизни, когда сама-то жизнь не стоила ни гроша… Людмила Марковна вспоминала как однажды решилась, даже не зная, что предпримет в следующую секунду, и эта ее решительность и детская непосредственность сыграли свою роль. Представьте картину: голодный худой ребенок видит перед собой как собрались на обед фрицы, как толстый повар разливает в миски густой наваристый, с одуряющим ароматом, суп…

«Долго стоять молча, выпрашивать жалким взглядом? Нет. Надо заработать! Надо «выделиться». А как хочется есть!! А какой запах! Я и сейчас его слышу. Густой фасолевый суп!

От ожидания чего-то неизвестного все тело тряслось. Я не знала, что я буду делать… Но что-то будет. Это точно.

Начали получать ужин… Начали его есть… Смолкли разговоры. Только аппетитное чавканье…

Расцветали яблони и груши,

Поплыли туманы над рекой,

Выходила на берег Катюша,

На высокий берег, на крутой!

Голос мой дрожал. Я давно не пела во все горло. А мне так нужно было петь! Петь! Петь!

С разных концов двора раздались нестройные аплодисменты. И этого было предостаточно… Ах так? Так нате вам еще! Только спокойно!

Ду грюнист зих цу зоннэн шейн

Ун нох ин винтер ванн эс шнайп,

О, таннэн баум унд таннэн баум

Ви грюн зинд дэйнэ блэттэр…

Несколько немцев подошли к железным трубам, чтобы посмотреть на русскую девочку, которая хоть и неправильно, но пела на их родном языке…

Домой я принесла полную, до краев, кастрюльку вкусного, жирного фасолевого супа! Ничего! Завтра возьму кастрюлю побольше!

Мы втроем съели этот суп. Я знала, что теперь я маму голодной не оставлю. Я тоже вышла на работу».

Можно, конечно, пошутить, что среди актрис оккупационного Харькова существовала сильная конкуренция, и Люсе было бы сложно выделиться, если б не главное достоинство: возраст. «Вскоре при моем появлении немцы оживлялись и называли меня Лючия», – вспоминала Гурченко.

– На Сумской улице немцы открыли кинотеатр. В театре имени Шевченко заработала оперетта. Дворец пионеров на площади Тевелева отремонтировали. Теперь это здание было «только для немцев». Значит немцы в Харькове устраивались надолго.

Действительно, как свидетельствует хроника, новая власть проявляла интерес к разным областям культурной жизни Харькова. Уже в конце 1941-го были сформированы театральные труппы украинского драматического театра под руководством И. Гирняка и оперного театра во главе с В. Ходским. И хотя большая часть довоенных актерских трупп была эвакуирована на восток, все же в Харькове остались некоторые известные в то время актеры: Б. Гмыря, М. Горохов, М. Копнин, К. Морозова, М. Неделько, Т. Рожок, др.

Украинский драматический театр им. Т.Г. Шевченко в период немецкой оккупации ставил драмы, оперы, оперетты, балеты, давал концерты для военных и местного населения. Во время показов военные занимали места в партере, а местное население пускали на галерку. В воскресенье спектакли давали только для военных.

Также на службу оккупационных сил была поставлена и Харьковская национальная опера; долгое время ее репертуар согласовывался с немецким командованием. Среди прочих на сцене также показывались классические спектакли: «Лебединое озеро», «Кармен», «Травиата», «Цыганский барон», «Корсар», «Паяцы». Со временем репертуар был расширен, на постановки также стали допускаться и гражданские лица.

Как пишут историки-краеведы Харковщины, артисты национальной оперы и музыкально-хоровые труппы Харькова давали большое количество концертов для немецких войск и для гражданского населения. Среди наиболее известных трупп были украинский национальный хор под руководством В. Ступницкого, оркестр народных инструментов под руководством В. Комаренко, ансамбль бандуристов, концертно-эстрадное бюро.

Но самую широкую аудиторию зрителей во времена оккупации собирали городские кинотеатры. Первый из них был открыт в ноябре 1941 года сначала только для военных, а со временем – и для гражданского населения. За десять месяцев здесь было продемонстрировано 36 фильмов, которые просмотрело около 108 тыс. харьковчан и свыше 270 тыс. немецких военных. В июне 1942 года в помещении театра им. Т.Г. Шевченко был открыт самый большой кинотеатр города на 1000 мест для гражданского населения. Здесь демонстрировались преимущественно немецкие художественные фильмы, военная хроника, пропагандистские ленты, как, например, «Жизнь рабочего класса в Германии», «Жид Зисс» и др. И даже пропагандистская направленность сеансов не отвращала харьковчан от кино, которое становилось настоящим событием в череде оккупационных будней города.

Понятно, что городские кинотеатры собирали самую широкую аудиторию. И девочка Люся также иногда оказывалась в числе счастливых зрителей «волшебного экрана»; не зря малолетняя актриса включила в свой наивный репертуар песни звезд Третьего рейха. По воспоминаниям Гурченко, чтобы получить пропитание, она танцевала перед оккупантами и пела песенки из немецких оперетт, и чаще всего исполняла репертуар Марики Рёкк.

Кумир детских лет Люси Гурченко – Марика Рёкк. К началу Второй мировой войны эта актриса превратилась в самую яркую звезду немецкого кинематографа.

Марика в те годы была одной из самых известных, самых востребованных творческих персонажей Третьего рейха. Так что маленькая советская девочка сделала ставку весьма умно.

Марика Рёкк (3 ноября 1913 – 16 мая 2004) – немецкая киноактриса, танцовщица и певица венгерского происхождения. В 1920-х годах, в Париже, Марика профессионально занималась хореографией у русской балерины Рудковской. В составе балетной труппы Гертруды Хофман «Hoffmannn Girls» выступала в знаменитом кабаре Мулен Руж. В 1925-1929 годах она выступала (в составе той же труппы) на Бродвее в Нью-Йорке, гастролировала по США. В 1929 году Рёкк вернулась в Европу, выступала в оперетте и варьете в Монте-Карло, Берлине, Лондоне, Париже, Канне, Будапеште и Вене. В 1930 году дебютировала в кино в эпизодической роли в музыкальной комедии «Почему моряки покидают дом». В 1933 году актриса получила первую большую роль в комедийном музыкальном фильме «Поезд привидений». В 1934 году немецкая киностудия УФА заключила с ней двухгодичный контракт. В 1935 году Марика Рёкк снялась в своём первом немецком фильме «Лёгкая кавалерия». С этой картины на сюжет из жизни артистов цирка началась её головокружительная карьера в кино Третьего рейха.

Летом 1942 года жизнь в Харькове оживилась; заработали драматические, оперный театры оперетты и кинотеатр. Фильмы чаще всего шли немецкие, без перевода, но, как уже говорилось, смотреть кино пускали местных жителей. Первым фильмом в жизни Люды Гурченко стала «Девушка моей мечты». Эта музыкальная комедия с оригинальным названием «Die Frau meiner Tr?ume» стала вершиной кинокарьеры Марики Рёкк. Всего через несколько лет, с 1947-го, фильм с огромным успехом станет демонстрироваться как «трофейный» в советском прокате (можно добавить, что в 1944 году режиссером Г. Якоби был сделан цветной вариант ленты). Просмотр «Девушки моей мечты» стал для шестилетней зрительницы Люси тем творческим фейерверком, что совершил переворот в ее душе. И как некогда ее отец, увидевший на экране свою дочурку перед ее рождением, так и сама Люся вдруг ощутила непреложное, явленное на экране воплощение ее самой – вот кем она хочет стать, когда вырастет! Именно тогда она впервые сказала себе, что обязательно будет киноактрисой: красивой, талантливой, яркой, обожаемой всеми. В лице немецкой актрисы Люся Гурченко увидела настоящее воплощение своих грёз. Видать, не зря так обожаемый ею отец часто повторял о дочери, словно оспаривая утверждения супруги:

– Не, Лёль, актрисую будить! Ето, як закон.

В своей книге «Аплодисменты» Людмила Марковна вспоминает:

«В Театре оперетты мы не были. Но однажды ходили в кино. Фильмы шли на немецком языке. Немцы гражданский кинотеатр не посещали. Они не появлялись в тех местах, где собиралось много людей, – боялись партизан.

…О фильме в городе говорили: красота, любовь, танцуют, поют, войны нет, еды у них полно – такая жизнь – закачаешься!

И вдруг вместо фильма показали немецкую кинохронику. В первый раз я увидела Гитлера. Он дергался, неистово кричал, угрожал, выбрасывал руку вперед. За ним – тьма рук: «Хайль!» Гитлер с челкой, с усами.

Пока я сидела, погруженная в «политику», на экране без перерыва началась картина «Девушка моей мечты». И хроника, и картина шли без перевода. Понимай, как хочешь, сочиняй любую историю. Даже интересно.

Мы возвращались домой. Мама сразу же заговорила с тетей Валей про менку, про базар, про сахарин. Как же так? Мы впервые были в кино, слушали музыку, видели актрису, которая пела, прекрасно танцевала… А они опять про свое… Это все мама – ничего ей не интересно.

Ночью мне никто не мешал. Моя душа разрывалась от звуков музыки, новых странных гармоний. Это для меня ново, совсем незнакомо… Но я пойму, я постигну, я одолею! Скорее бы кончилась война. Скорее бы вернулся папа. Скорее бы услышать: «Не, Лёль! Дочурка актрисую будить, ув обязательном порядке! Моя дочурочка прогремить!»

Наутро у тети Вали была прическа, как у Марики Рёкк. Впереди маленькие колечки, а сзади плыли волны волос по плечам.

Наутро я встала с твердым решением: когда вырасту – обязательно буду сниматься в кино».

Или вот тоже «достояние» в копилку опыта Люси-Лючии:

– Каждый вечер тогда немцы пели песню «Лили Марлен». Она была и самой новой, и самой «модной» – «шлягером». Надо обязательно выучить! Мотив я схватила быстро – он простой. А слова? Я вслушивалась в незнакомые слова, старалась запомнить их.

За свои выступления – часто задорные, на потеху публике – юная актриса (стриженая наголо, с чубчиком) получала вместе с едой громкие аплодисменты, а то и крики «браво». К примеру, за первое исполнение очередной новомодной песни девочка получила давно забытые сладости.

– У меня была не только полная кастрюля, налитая прямо из общего котла. Я принесла домой шоколад – коричневые кусочки неправильной формы, как пиленый сахар. А Карл мне вынес целую пачку сахарина! Тетя Валя с моей мамочкой только недавно о нем мечтали. А я его вот уже в «ручках» держу! Вот так-то, дорогие мои! …Проходя мимо детей, которые выжидательно смотрели, я подумала, что надо действовать, милые, а не ждать с моря погоды. Надо уметь действовать, уметь «выделиться»… А вообще-то за талант платят больше. А я талант. Мне так папа сказал. А папа все знает. Он ведь мой папа.

Спустя 30 лет актрисе вновь пришлось вспомнить ужасы войны. Людмила Гурченко и Юрий Никулин исполнили главные роли в фильме «20 дней без войны».

В другой раз – за исполнение нафантазированного и разученного танца и фирменной отцовской «чечеточки» в конце один из зрителей-немцев вынес юной исполнительнице… два портрета Марики Рёкк с нотами ее песен на обратной стороне. Дорогой трофей для талантливой девочки, нафантазировавшей себе славу, как у Марики!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.