Год 1365
Год 1365
Митрополит Алексий в обители. Сергий идёт в Нижний Новгород. Беседа с игуменом Дионисием. Разговор с князем Борисом. Служба в храме. Покаяние князя Бориса. Решение основать обитель на Клязьме.
Трудное и тревожное было то время. Раздоры князей, борющихся за власть и чужие земли, разоряли население, не давали ему жить спокойно, растить детей, строить дома, пахать землю. Стремление удельных князей к независимости от единой центральной власти ослабляло Русское государство. Оно становилось уязвимым и могло легко стать добычей для врагов внешних, а желающих поработить Русскую Державу всегда хватало.
В этих раздорах княжеских только Православная вера, объединяющая народ, мудрое властное слово Святителя и таких великих подвижников, как Сергий, удерживало князей, и то не всегда, от гибельных для государства и народа усобиц и кровопролитных войн.
Весной, когда растаял снег, дороги подсохли и стали проезжими, в Троицкую обитель к игумену Сергию приехал митрополит Алексий. Инок-привратник, услышав шум подъезжающих возков, выглянул в калитку, увидел высоких гостей, кинулся открывать ворота. Один из сопровождавших монахов помог святителю выйти из возка. Неуверенно ступая, Алексий немного походил, разминая затёкшие от долгого сидения ноги и потирая поясницу — сказывался возраст. Дал указание монаху:
— Заезжайте во двор, ночевать здесь будем. Обратно отправимся завтра после утрени.
Перекрестился перед образом Христа над воротами и, кивнув в ответ на поклон привратника, вошёл во двор.
Сергий уже шёл ему навстречу. Друзья обнялись. Они давно не виделись, и сейчас оба заметили, что время на каждого наложило свой отпечаток. Алексию уже шёл шестой десяток, Сергию исполнилось сорок шесть лет.
— Владыка святый, доставил ты нам радость нечаянную своим приездом, — молвил Сергий.
— И я, брат мой, рад видеть тебя в добром здравии, только вот времени у нас мало, дела мирские одолевают, в Москве мне скоро быть надо.
— Владыка, с дороги отдохни и пищи отведай.
— Благодарствую за заботу, друг мой, — ответил Алексий, — обо мне не беспокойся. Сперва поговорим, а отдохнуть до завтрашнего утра ещё успею.
— Пойдём ко мне, там нас не будут отвлекать от дел наших, — пригласил Сергий.
Войдя в келью, Алексий и Сергий перекрестились на образа и сели у стола. Разговор начал митрополит:
— Есть к тебе, брат мой, великая просьба.
— Всегда рад я служить твоей светлости, — ответил Сергий с поклоном.
— Прошлым летом в Москве был князь Суздальский Дмитрий Константинович. Как человек весьма благоразумный, он хорошо понимает, что для сохранения народа русского необходимо объединиться разрозненным княжествам под единым началом. Внимая пророческому слову святителя Петра относительно будущего величия Москвы, князь навсегда стал верным другом князя Московского. Дочь Дмитрия Константиновича, благочестивая княжна Евдокия и наш князь Дмитрий Иванович встретились в Москве и приглянулись друг другу. Было решено обвенчать их в будущем году, когда князю нашему исполнится шестнадцать лет. Сие ещё более укрепит союз Москвы и Суздаля.
— Дай Бог им всем здоровья.
— Бог даст, — молвил Алексий и продолжил: — Так вот, брат Суздальского князя Борис Константинович самовольно захватил у старшего брата Нижний Новгород, стал там править и не желает признавать власти Москвы. На Руси и так много раздоров между князьями, а теперь вот Борис решил поделить княжество на два мелких, — Алексий замолчал.
— Ведомо мне, владыка, ты посылал людей к князю Борису. Что ж они не увещевали его? — спросил Сергий.
— Посылал я прошлой осенью архимандритов Павла и Германа, чтоб они убедили князя Бориса прибыть в Москву на суд со своим старшим братом, однако их беседы не дали желаемого результата. Тогда архимандриты затворили все храмы в Нижнем. На князя и сия мера не подействовала.
Посвятивший всю жизнь свою спасению душ людских во славу Господа Бога, Сергий не мог представить себе, что кто-либо вообще, и тем более кто-то из духовных лиц может запретить человеку войти в дом Божий для молитвы. Он нахмурился и тихо, но твёрдо произнёс:
— Кто может запретить людям общаться с Богом в Его доме? Негоже применять насильственные меры и наказывать ни в чём не повинных верующих. Мера сия обратит гнев народа не на князя, а на совершивших деяние то.
— Вижу ошибку сию, — смутился Алексий. — Как ты сказываешь, так и содеялось. Недолго были храмы закрыты. Видя недовольство людей, отворили их на второй день после отъезда посланников.
— И что теперь?
— Теперь Суздальский князь готовит свои полки и собирается ехать просить нашего князя помочь ему полками московскими. Князь Дмитрий Иванович ещё молод, трудно ему принимать столь важные решения, потому мне на Москве скоро быть надо.
— Отче, нельзя допустить братоубийственной сечи, — забеспокоился Сергий, с трудом сдерживая сильное волнение, которое мешало ему думать.
— Посему, брат мой, я и пришёл к тебе. Хочу просить тебя попытаться убедить князя Бориса возвратить Нижний Новгород брату своему, не доводя дело до кровопролития.
Многие душевные страсти и бури приходилось укрощать Сергию за время добровольного мучительного одиночества в пустыни. Вот и теперь он привычно скоро сумел взять себя в руки. Оба мудрых собеседника понимали, сколь опасная ситуация сложилась для возрождающейся единодержавной власти на Руси. Медлить было нельзя. Раздоры князей могли всколыхнуть пожар братоубийственной войны, чего уже долго ждали алчные западные соседи.
— Выполню я, владыка, послушание сие, завтра и отправлюсь, — твёрдо ответил Сергий.
— Один пойдёшь?
— Нет, два инока пойдут со мной.
— Предупредить я должен: ждёт вас большая опасность. Во многих городах и весях на пути вашем мор идёт великий и страшный.
— Бог милостив, отче святый, да поможет Он нам в благом деле.
— Храни вас Господь. Пойдём в церковь, помолимся за успех предприятия.
На следующий день после отъезда митрополита игумен Сергий в сопровождении молодых иноков Феофана и Георгия отправился пешком в Нижний Новгород.
Преодолев все опасности многотрудного пути, в жаркий солнечный день игумен Сергий и его спутники подошли к Нижнему Новгороду. Город со всех сторон был обнесён высоким земляным валом с дубовым частоколом наверху. У открытых ворот стояли грозные стражники в кольчугах:
— Куда идёте, люди Божии? — окликнул путников один из них.
— На богомолье, в Печерский монастырь, — ответил Георгий.
— Туда вам, — стражник махнул рукой, указывая направление.
— Спаси тебя Бог, — ответил ему Сергий.
Миновав ворота, путники пошли меж невысоких деревянных домишек, за которыми виднелись купола большого белокаменного храма, стоявшего на городской площади, обогнули его и вскоре подошли к монастырской ограде.
Обитель была небольшая, со старой деревянной церквушкой посередине, вокруг которой теснились кельи. Недалеко от ворот находилась трапезная, рядом, под навесом, стол, за которым сидел и читал инок.
Георгий окликнул его:
— Где бы повидать игумена вашего?
— Он сейчас в келье, идите за мной, — ответил инок и пошёл их проводить.
На стук вышел пятидесятилетний монах небольшого роста, с сединой в волосах. Игумен был крайне удивлён, увидев гостя:
— Брат Сергий, ты?
— Я, брат Дионисий. — Они обнялись. — А это иноки из нашей обители Георгий и Феофан.
Иноки поклонились игумену, он ответил им поклоном.
— Я счастлив видеть вас в нашем монастыре. Путь, чай, нелёгким был?
— Всяко бывало, но, слава Богу, всё позади.
Сергий взглянул на солнце и добавил:
— Скоро вечерня, помолимся за успех дела нашего и поблагодарим Господа за помощь в пути.
— До начала службы ещё есть время. Пойдём, я провожу вас, стряхнёте пыль дорожную, умоетесь.
Дионисий проводил гостей в кельи и ненадолго покинул их, чтобы дать необходимые указания. Подозвав инока, Дионисий распорядился:
— Сын мой, сегодня готовьте вечернюю трапезу ещё на троих. У нас гость дорогой игумен Сергий с братьями.
— Всё выполню, отче. Счастье-то какое, сам игумен Сергий посетил нашу обитель. Скажу о том братьям, — ответил инок, не скрывая радости.
Вышли Сергий, Георгий и Феофан.
— Присядьте со мной, гости дорогие, — пригласил их Дионисий к столу под навесом, — поведайте, с чем пришли.
Когда все уселись, Сергий спросил:
— Ведомо ль тебе, брат мой, что митрополит Алексий отстранил вашего владыку от власти за поддержку князя Бориса и теперь сам управляет Нижегородской епархией?
— Сие ведомо, — Дионисий насторожился.
— Пришли мы по велению святителя мирить князя Бориса со старшим братом его, князем Суздальским. — Сергий внимательно посмотрел на Дионисия.
— Толковал я о том князю не единожды, но он слушать ничего не желает, — как бы оправдывался Дионисий.
— Гордыня его одолевает. Будем говорить с ним, а заодно поведаем, что брат его Дмитрий полки против него готовит и в том просит помощи у князя Московского. Прольётся кровь братская.
— Думаю, не убоится князь Борис. Ждёт он того, вон уж стены городские укрепляет.
— Завтра к князю Борису пойдём. Господь нас не оставит.
Ударили в било.
— Пора к вечерне.
Дионисий, гости и все иноки обители направились в церковь.
После окончания службы Сергий и Дионисий, оставшись одни, продолжали молиться. Самоотверженно служа Христу и приняв за первооснову его заветы, Сергий понимал, что его мирские дела, направленные на укрепление единства Руси, угодны Богу. Понимал, что он, монах, выполняя это послушание, данное ему святителем Алексием, укрепляет веру людей в Бога и прославляет Его.
Сергий знал, сколь тяжкий труд предстоит ему завтра, и снова просил у Господа совета и помощи, просил вразумить и направить его. Сергий знал, что он не просто должен, а обязан сделать ещё один шаг на пути умиротворения непокорного князя, главной целью которого была забота не о благе подданных, не о спасении Руси и веры Православной от нашествия врагов, а о собственном благополучии и своей гордыне.
Князь Борис был молод, горяч и самонадеян. Желая власти и самостоятельности, он самовольно захватил у старшего брата Нижний Новгород и не захотел признавать власти Московского князя.
Понимая, что брат и Московский князь не оставят его в покое, князь Борис искал выход из столь трудного положения, потому постоянно все его душевные силы находились в напряжении. Вот и теперь он стоял, задумавшись, у окна в своих покоях и рассеянно смотрел, как дворовые занимались своими повседневными делами. Неожиданно привычная картина нарушилась, и князь вздрогнул. Во двор вошли четыре монаха. Дружинники, охранявшие ворота, расступились перед ними и низко поклонились. Монахи шли к его дому. Князь ещё не успел понять, кто и зачем пришёл к нему, но его уже одолевала тревога.
В покои вошёл приближённый боярин.
— Что за монахи во дворе? Зачем пустили? — спросил князь, не скрывая раздражения.
— Пришёл игумен Дионисий, стража не может не пустить его, даже если прикажут, — покорно ответил боярин.
— С ним кто?
— Наверное, князь, послы к тебе.
— Что надо им, не знаешь? — Борис немного успокоился.
— Должно, опять мирить тебя будут с братом.
— Мои отношения с братом — не их дело, — возмутился князь.
— Что делать, князь, пускать их?
— Пусть войдут, раз пришли. Если не приму их, потом толков не оберёшься.
Боярин вышел, и тут же в палату вошли Дионисий, Сергий, Георгий и Феофан. Князь пошёл им навстречу, поклонился и спокойным голосом произнёс:
— День добрый, отче.
— Спаси тебя Господь, — Дионисий перекрестил князя.
— Присядь, отче, и вы братья. Поведайте, что привело вас ко мне. — Князь указал на скамьи, стоявшие вдоль стен.
Все сели. Дионисий начал разговор:
— Велением нашего митрополита Алексия прибыл к тебе игумен Сергий с иноками Георгием и Феофаном. Внемли ему, князь.
— Сказывайте, что от меня надо митрополиту.
— Князь, не по закону взял ты у старшего брата своего из его владения Нижний Новгород, — тихо сказал Сергий.
— Дмитрий сам оставил город, когда ушёл под власть Москвы. А я власти Москвы не признаю, — князь пытался говорить спокойно и твёрдо.
— Иисус Христос учит: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит». Значит сие, что все племена и народы на земле Русской должны сплотиться в единый народ. Только единой державой Русь может выстоять против лютых врагов своих. Псалмопевец говорит: «Се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе». И тебе, князь, не след идти против воли Господа. Потому владыка Алексий просит тебя примириться с братом твоим Дмитрием, — продолжил Сергий.
— Не дело митрополита советовать мне. В своей вотчине я власть, а не митрополит, потому как я князь, а князей только Бог судит, — Борис начинал гневаться.
— Ты, князь, власть мирская, и на твою власть никто не посягает. По слову Апостола Христова Павла: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение». Знай, князь, Церковь на Руси есть хранительница душевного здоровья народа и его духовной силы, данной ему Господом, а Митрополит есть духовная власть от Господа. В Псалтири сказано: «Если Господь не созидает дома, напрасно трудятся строящие его. Если Господь не охранит город, напрасно бодрствует стража». Потому народ наш признаёт только власть, освящённую Богом. Правитель, которого не благословил Господь, может совершать дела свои от антихриста и противен народу. Судьба его предрешена и недолговечна, ибо он идёт против своего народа и заповедей Господа. С Божией помощью не будет его, это неизбежно.
— Народ мой меня поддерживает, — уверенно ответил князь. — А если брат Дмитрий подойдёт к городу с полками, я встречу его, мои полки не хуже.
— Народ поддерживает ту власть, которая заботится о нём, бережёт и охраняет его. Не иди, князь, против воли Господа нашего, не губи народ свой. Твой народ поддерживает не тебя, князь, а Родину свою и веру свою Православную. А знаешь ли ты, как поведёт себя народ твой, коли начнёшь разорять его и разделять державу единую на части? Негоже делить Русь на мелкие уделы, гибельно то для народа и веры его. Творящий сие совершает преступление и навечно призывает ненависть народную и грех непростительный на себя и потомков своих. Преступные деяния правителя ведут ктяжким последствиям не только для него, но и для народа. Помысли, князь, о судьбе подданных своих, не пожелай пролиться братской крови. Неугодны дела твои Господу.
— Я, отче, уже сказал, что князей только Господь судит. В том меня поддерживал и наш владыка Нижегородский.
— По слову апостола Матфея: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смокву». Владыка Нижегородский одобрил раздел княжества на мелкие уделы и поддержал твой уход от власти Московского князя, за то был отстранён митрополитом и теперь митрополит Алексий сам управляет Нижегородской епархией.
— То, отче, мне ведомо, и я не хочу идти против воли Господа.
Сергий нахмурился и продолжил:
— Тебе, князь, следует помнить, что каждого человека и светского и церковного Господь судит только по делам его земным. Апостол Матфей в Новом Завете поведал нам, как, завершая свою Нагорную проповедь, Христос Господь, сказал: «Не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи! войдёт в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! Не отТвоего ли имени мы пророчествовали? И не
Твоим ли именем бесов изгоняли? И не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие. Итак всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построит дом свой на камне; и пошёл дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот; и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошёл дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое».
Князь слушал Сергия, опустив голову и глядя в пол.
Некоторое время все сидели молча, Сергий давал князю возможность подумать, Борис не знал, что ответить.
Не дождавшись ответа, Сергий встал, за ним поднялись Дионисий и иноки, и все направились к выходу. Князь продолжал сидеть, не поднимая головы. В дверях Сергий обернулся.
— Думай, князь, думай, бойся совершить грех непоправимый. Господи, вразуми раба Твоего заблудшего, — и он вышел, сопровождаемый молчаливыми спутниками.
Князь остался один.
На следующий день в городском белокаменном храме состоялась служба. Весть о том, что будет служить игумен Сергий, быстро облетела город. Все хотели видеть игумена, услышать его молитву и получить его благословение. Храм не мог вместить всех прихожан, и площадь перед ним была запружена народом. Собрался почти весь город — старики, старухи, дети, мужчины, женщины, молодые и пожилые. Все смотрели на двери храма, слушали доносившиеся оттуда молитвы, время от времени крестились. Служба подходила к концу.
К площади верхом на коне подъехал князь Борис. За ним следовали дюжина ратников. Не обращаясь к кому-то одному, князь грозно спросил:
— Пошто собрались?
— Игумен Сергий служит, а в храм не попасть, вишь, народу сколько. Ждём, когда он к нам выйдет, — ответил мужик, мельком взглянув на князя и продолжая попытки увидеть через головы стоявших впереди, что происходит у входа в храм.
Народ заволновался, раздались возгласы:
— Сергий!!! Сергий!!!
— Сергий идёт!!!
Из дверей храма вышли Сергий, Дионисий и священник. Увидев князя Бориса, сидевшего на коне и возвышавшегося над толпой, Сергий направился в его сторону. Толпа расступалась перед ним, давая возможность пройти. Старухи опускались на колени. Люди со всех сторон тянули к нему руки и просили благословения.
Сергий, осеняя прихожан крестным знамением, неуклонно приближался к князю. Тот смотрел на всё, не сходя с коня.
Несколько ратников, сопровождавших князя, спешились, привязали лошадей к ограде и поспешили в толпу, чтобы получить благословение Сергия. Увидев это, князь обернулся. Другие ратники тоже хотели последовать примеру товарищей, но он грозно прикрикнул на них:
— Куда!
Помрачневшие ратники остались в сёдлах, перекрестились и прошептали:
— Прости нас, Господи.
Сергий был уже недалеко от князя. К нему протянул руки юродивый и тонким, плаксивым голосом стал просить:
— Сергий, Сергий, а нечистый язву поганую на нас хочет наслать, прогони его.
Игумен остановился, осенил юродивого крестным знамением:
— Молитесь, дети мои, молитесь. Господь услышит молитвы ваши и прогонит нечистого.
Сергий всё ближе подходил к Борису. Дюжий мужик, не обращая внимания на присутствие князя, громко обратился к игумену:
— Отче, вразуми князя нашего не воевать с братом своим. Много мужиков поляжет, некому будет хлеб убирать. Жёнок и детей малых кормить нечем будет, сгинут они.
Сергий пристально посмотрел на Бориса. Не выдержав его взгляда, тот склонил голову.
— Не будет ваш князь воевать с братом, грех то великий. Господь не допустит, — ответил Сергий мужику уверенно и громко, чтобы слышал князь.
Тот всё слышал. С хмурым лицом он поворотил коня и уехал. За ним последовали угрюмые, недовольные запретом князя ратники, другие остались в толпе просить благословения у Сергия. Со всех сторон раздавались возгласы:
— Благослови, отче…
Игумен осенил всех крестным знамением.
— Молитесь, люди, чтите Господа Бога — Отца вашего Небесного, милостив Он. Благословение Господне на всех вас.
Через два дня после совершения Сергием службы в главном храме города князь Борис в сопровождении трёх ратников приехал в монастырь. Соскочили с коней. Один воин взял у князя поводья, другой постучал в ворота. Привратник открыл калитку, увидев знатного посетителя, низко поклонился.
— Игумен Сергий ещё здесь или отбыл? — спросил князь, входя во двор обители.
— Он, княже, в церкви вместе со всеми, — ответил инок.
Войдя в церковь, князь перекрестился и тихо стал в стороне. Служил Дионисий. Молились все иноки обители и гости — Сергий, Георгий и Феофан.
Вскоре служба закончилась. Монахи, выходя, мельком поглядывали на князя. Когда церковь опустела, Дионисий и Сергий подошли к князю. Дионисий спросил:
— Что привело тебя, князь, в обитель нашу?
— Пришёл мира просить, — тихо ответил Борис, склонив голову. — Понял я правду вашу, негоже князю Русь ослаблять и народ свой обижать. Сильна власть духовная.
— Духовная власть, она от Бога, — сказал Дионисий.
— Что делать мне? — обратился князь к Сергию.
— Помолись, князь, — ответил тот, — проси у Бога прощения за помыслы и дела свои неблаговидные. А завтра отправляйтесь с игуменом Дионисием в Москву вершить мир с братом твоим и князем Московским.
Князь подошёл к иконостасу, опустился на колени и стал молиться. Сергий и Дионисий вышли из церкви.
— Слава Тебе, Господи! Не прольётся кровь русская, не станут сиротами дети, не будут плакать вдовы, — произнёс Сергий с чувством исполненного долга и перекрестился.
— Слава Тебе, Всевышний, — вторил ему Дионисий.
Подошли к столу возле трапезной, Дионисий предложил:
— Присядем, брат, подождём князя.
Сергий возразил:
— Не дождёмся мы его, долго он молиться будет. Ему есть о чём говорить с Богом. Тяжесть великая на душе его.
— Когда возвращаешься в свою обитель? — спросил Дионисий.
— Совершив службу в храме, мы поведали князю, как вера Православная объединяет народ наш, а народу показали его силу. Понял то князь Борис. Послушание, данное мне святителем Алексием, выполнено.
— Слава Тебе Господи, велика сила Твоя! — произнёс Дионисий.
Оба перекрестились.
— Потому завтра, как вы с князем в Москву отбудете, я отправлюсь в свою обитель. — Сергий помолчал. — Есть у меня к тебе, брат Дионисий, просьба.
— С великой радостью исполню.
— По дороге в Нижний остановились мы на ночёвку в поселении на реке Клязьме. Люди там ставят церковь
и просили меня помочь назначить священника. Я обещал выполнить их просьбу. Мой ученик Георгий, который здесь со мной, пока не может быть священником, но он присмотрел там место, весьма удобное для монастыря, и пожелал основать там пустынь. Потому просит благословить его на подвиг сей.
— Счастлив должен быть учитель, коего ученики расходятся по земле сеять слово Божие.
— Всё ради спасения душ людских и во славу Господа Бога нашего.
Оба перекрестились.
— Так о чём ты хотел просить меня? — напомнил Дионисий.
— Отпусти того из учеников твоих священником в церковь на Клязьму, кто может исполнять службу сию.
— Выполню я просьбу твою. Святой долг наш разливать свет просвещения христианского.
— Благодарю тебя, брат мой любезный.
Дионисий подозвал монаха.
— Сын мой, ты не знаешь, где теперь Георгий и Феофан?
— Они в трапезной, отче.
— Побудь здесь, когда князь выйдет из церкви, передай ему просьбу нашу, скажи, что мы ждём его в трапезной.
«Так, — писал иеромонах Никон, — при неусыпном попечении и отеческом руководстве Святителя Алексия, и благодаря деятельному участию игумена Радонежского, Преподобного отца нашего Сергия, постепенно возрастала власть Великого Князя Московского, а под её знаменем стала постепенно объединяться и Русская земля, обессиленная раздорами удельных князей. Мало-помалу эти князья свыклись с мыслью о необходимости подчиниться власти Московского князя, а в народе пробуждалось сознание нужды сплотиться воедино».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.