Глава XX ЭЙЗЕНХАУЭР И ВНУТРЕННЯЯ РЕАКЦИЯ ПРОТИВ КУБЫ

Глава XX

ЭЙЗЕНХАУЭР И ВНУТРЕННЯЯ РЕАКЦИЯ ПРОТИВ КУБЫ

2 июля 1959 года Фидель снова выступает в телевизионной программе «Перед лицом прессы».

Первым задает вопрос мексиканский журналист, редактор газеты «Эксельсиор» Мануэль Вранья, который ссылается на заявления президента Эйзенхауэра, сказавшего, что «он бы не хотел, чтобы его вмешательство в дела карибских стран воспринималось как возвращение к „долларовой дипломатии“». Бранья поясняет, что за несколько дней до этого правительство Доминиканской Республики настоятельно потребовало, чтобы американское правительство вмешалось в дела Кубы, чье военное положение вызывает необходимость предпринять незамедлительные действия со стороны Организации американских государств (ОАГ).

Прежде всего Фидель отмечает, что диктатура Батисты не подвергалась никакому международному осуждению. ОАГ, несмотря на все совершенные диктатурой преступления, не потребовала созыва совещания министров иностранных дел американских государств даже тогда, когда напалмовые бомбы и ракеты Соединенных Штатов падали на головы кубинцев, а корабли доминиканских сатрапов поставляли оружие и бомбы, которые Батиста использовал для убийства нашего народа.

«Весь этот план президента Эйзенхауэра, иаправленный против Кубы, неизбежно провалится», — говорит Фидель, которому еще в течение многих лет предстояло бороться против преступных происков не только Эйзенхауэра, но и Кеннеди, Джонсона, Никсона, Форда, Картера, Рейгана. Но никто из последних семи американских президентов так и не извлек уроков из истории кубинского народа, который, как сказал в тот день Фидель, неуязвим.

«Все эти заявления, и все эти маневры, и все эти обвинения не должны ни застать нас врасплох, ни запугать. Можно запугать только тот народ, который испытывает страх. Бесстрашный народ запугать невозможно. Ведь уважают лишь тот народ, который всегда сплочен, народ непоколебимый, народ смелый».

Ссылаясь на маневры Соединенных Штатов, глава кубинского правительства однозначно высказывается о позиции нашей страны:

«Ни один народ, ни одна организация в мире не имеют права предпринять такие шаги, которые хоть в чем-нибудь ущемили бы наш суверенитет и наше достоинство. Нет ни у кого, ни у одной страны, ни у одной организации такого права, чтобы вмешиваться — под любым предлогом — во внутренние дела нашей родины. Тем более если мы вспомним Санто-Доминго, где вот уже 29 лет убивают людей, 29 лет отсутствует свобода печати, 29 лет не имеется и намека на права человека. Или что происходит в Никарагуа. Или что происходило в других странах. Или что происходило на Кубе в течение семи лет. Поэтому не надо брать на себя право защищать этот народ, который смог самостоятельно, без чьей-либо помощи, лишь благодаря своей храбрости и своему чувству достоинства освободиться от гнета диктатуры.

Свободу мы завоевали ценой огромных жертв, свободу мы завоевали ценой большой крови. Было много траурных дней, много боли и слез, пролитых ради победы. И все, что завоевано ценой таких огромных жертв, можете быть уверены, мы будем защищать до последней капли крови, до последнего вздоха любого из нас. Потому что гордый народ, как и гордый человек, полагает, что в конечном счете есть нечто более ценное, чем все остальное. „Лучше умереть стоя, — как говорил Марти, — чем жить на коленях!“

Куба знает свои права, и она ни перед кем не встанет на колени. Вот почему нам безразлично, что замышляют и что планируют другие.

Против нас могут ополчиться все, кто хочет. Для нас же важна лишь решимость защищать свой суверенитет и достоинство».

Касаясь того, что реакционные правительства называют всех патриотов коммунистами, Фидель объясняет, что это маневр со стороны тех, кто не хочет терять свои земли и привилегии. Единственное, в чем можно обвинить революционеров, говорит он, так это в защите Кубы. «В чем они могут быть уверены, — восклицает Фидель, — так это в том, что мы готовы все до единого погибнуть ради защиты Кубы. Вот в чем они могут быть абсолютно уверены!..

Думать о подобных шагах только ради того, чтобы вернуть прошлое! Прошлого здесь никто не хочет. Здесь люди готовы умереть тысячу раз, но не допустить возвращения прошлого. Спросите у любого кубинца, хочет ли он, чтобы прошлое вернулось? И что это может означать? Иностранные хозяева? Нет, здесь навсегда покончено с иностранными хозяевами. Возвращение военных преступников? Они вернутся, чтобы вновь править здесь? Нет, с этим здесь тоже покончено навсегда!.. Мы непоколебимы в своей любви к родине и непоколебимы в наших идеалах! И никому не дано поколебать нас в революционной борьбе!.. Мы — здесь, на этом острове и прилегающих к нему островках. Здесь мы ждем прихода любого врага, и тот, кто намерен высадиться на нашей территории, должен знать, что ему придется сражаться».

Так как журналисты снова возвращаются к вопросу о коммунизме на Кубе, Главнокомандующий заявляет:

«Послушайте, по вопросу о коммунистах все очень ясно: наша позиция ясна и определенна, я уже говорил о ней вполне однозначно. Дело в том, как я считаю, было бы нечестно, если бы мы начали кампанию обвинений и нападок против коммунистов лишь ради того, чтобы нас самих не обвиняли в коммунизме. Так не поступает честное правительство! Так не поступают уважающие себя люди!..

И следует лишь поздравить народ, совершивший революцию, которая никого не преследует, не преследует за идеи, не испытывает страха ни перед каким учением. Это — свидетельство величия нашей революции; свидетельство того, что наша революция — самая демократическая революция в мире. Только такой вывод и можно сделать».

В ходе интервью Главнокомандующий вновь возвращается к делу Диаса Ланса. Он прочитал отрывок из письма, которое, должно быть, кто-то написал за предателя, экс-командующего военно-воздушными силами, на имя президента Уррутня:

«Сегодня, через несколько минут после того, как я вновь вступил в должность, мне через майора Хуана Альмейду сообщили, что я нахожусь в его подчинении, так как согласно приказу майора Фиделя Кастро вышеупомянутый майор Хуан Альмейда был назначен верховным командующим военно-воздушными силами…

…Таким образом, я лишен полномочий на этом посту, а имя мое используется для распоряжений, не исходящих от меня и не одобренных мною. Это неприемлемо для такого человека, как я, который всегда и до конца выполнял свой долг, более того, когда это было возможно, лично участвовал в боях, а не только занимался транспортировкой оружия в Сьерру и на Второй восточный фронт имени Франка Пайса.

…Полагаю, что все эти действия, направленные против меня, объясняются тем, и только тем, что я всегда выступал против позиции, позволяющей коммунистам занимать высокие посты в Повстанческой армии и в правительственных учреждениях…»

Фидель с неопровержимой логикой комментирует:

«Вот как! Значит, в этом причина отставки и он занял пост накануне? И уходит потому, что майор Альмейда продолжает оставаться на посту командующего. Странно, не правда ли?»

Фидель зачитывает следующий абзац письма Диаса Ланса:

«Коммунистические элементы оказывали давление с целью проведения в жизнь плана идеологической обработки, используя для этого школу на ферме „Эль Кортихо“, которая расположена на пересечении автострады „Медьодиа“ и Центрального шоссе.

Кроме того, господин президент, мы хорошо знаем, кто они, где они и какие цели преследуют».

Фидель отметил совпадение антикоммунистических доводов Диаса Ланса с высказываниями Трухильо и преступных главарей, подвизавшихся при дворе правительства Батисты, а также с заявлениями Эйзенхауэра и международными происками против нашего правительства.

Фидель противопоставляет предательству Диаса Ланса поступки Рауля и свои собственные, когда за несколько дней до этого они рисковали жизнью ради спасения Диаса Ланса, вертолет которого потерпел аварию в болотах Сапата.

Для того чтобы народ знал всю правду о Диасо Лансе, Фидель рассказал, что он не сражался в Сьерра-Маэстре, но оказывал помощь в снабжении Повстанческой армии отдельными видами оружия. После победы был назначен на должность командующего военно-воздушными силами, и здесь проявилось его неблаговидное поведение, когда он на все командные посты выдвинул своих родственников, что в конце концов и привело его к краху. Своему брату Маркому, ранее являвшемуся осведомителем американской полиции, он присвоил звание майора, назначил его генеральным инспектором нашей военной авиации. Другому брату, Эдуардо, он присвоил звание лейтенанта и назначил его своим старшим адъютантом. Хорхе тоже стал лейтенантом. И Серхио Бруля, американского гражданина и своего сводного брата, он тоже сделал офицером Революционных ВВС. Но это еще не все. Он пристроил и своих шуринов, Медардо и Эрнберто, назначил своего отца начальником училища Революционных военно-воздушных сил и направил на работу преподавателями в этот учебный центр 12 бывших офицеров армии Мачадо.

Подобное кумовство могло привести лишь к тому, что потом стало известно: получение неположенных комиссионных за покупку вертолетов; казнокрадство, с которым уже покончила революция. И наконец, кульминацией стало то, что Педро Диас Ланс взял на службу 20 летчиков диктатуры, вручив им наши боевые самолеты.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.