Юморина-89

В апреле 89-го я положил в чемодан белую рубашку и несколько машинописных листков — и устремился на юг, на конкурс молодых писателей-сатириков, объявленный по случаю разбушевавшейся перестройки, на «Юморине» в Одессе.

Перед этим, впрочем, пришлось пройти отборочный тур в Туле. Отбирала победителей публика, и воспоминание об этом до сих пор продирает меня крупной дрожью. Ибо желание понравиться публике любой ценой это то, от чего мучительно, первым делом, отучивают студентов театральных институтов. Для литератора такой критерий — вообще смерть. Там, где оценивается не текст, а способность, как говорят суровые профессионалы жанра, «положить зал», — мало шансов у Зощенко или даже Вуди Аллена.

Гениальные исключения (Жванецкий) лишь подтверждают жутковатое правило (см. «Аншлаг»).

Писал я на ощупь, об эстрадном хлебе имел представление самое смутное и до сих пор благодарен тулякам, позволившим мне вскочить на подножку поезда: я занял третье место — последнее, позволявшее поехать в Одессу.

А победил в том отборе, а потом и на конкурсе — блестяще и без вопросов — рижанин Борис Розин. Зачем ему (автору текстов Геннадия Хазанова и признанному профессионалу) понадобилось участие в этом состязании, так и осталось для меня загадкой.

Наутро мы завтракали в гостиничном буфете, и выяснилось, что Розин только что вернулся из Монреаля и вскоре уезжает туда насовсем. Двухнедельное пребывание в мире, где мостовые моют мылом, окончательно сорвало и без того желчного Бориса с советской резьбы.

С трудом удерживая себя от мордобоя, Розин корректным голосом терроризировал официантку. Его интересовало: почему на скатерти пятна, почему на столе нет салфеток, а у вилки отломан зубчик, почему к нам сразу не подошел менеджер… Менеджер — в восемьдесят девятом году, в гостинице в Туле, представляете?

Когда Розин полюбопытствовал, почему официантка не улыбается, я понял, что бить морду, и в самое ближайшее время, будут — нам…

Нельзя человека непосредственно из Монреаля пускать в Тулу, это опасно — для Тулы в первую очередь.

Впрочем, Борис был прекрасен и до всякой Канады. Геннадий Хазанов вспоминал, как однажды (в глубоко советское время) он пригласил Розина прокатиться вместе с собой не то в Подольск, не то в Серпухов — выступить, а заодно и пообщаться.

Оттуда прислали машину — и они поехали. И когда съехали со стратегического шоссе собственно в Россию и машину затрясло по колдобинам, рижанин Боря вежливо осведомился у шофера:

— Простите, а что: вчера бомбили?

Шофер поглядел на Борю из зеркальца дикими глазами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.