8

8

Заметки в дневнике: «На первой лекции было около 100 человек, на второй — вдвое больше… Слушатели милы, просты и искренни. Читать — одно наслаждение. Это не в учёном обществе и не обязательный курс». Лекции-беседы — душевная потребность Снесарева, и он готов читать их в любом городе, в любой обстановке, в любой среде.

В Смоленском университете он выступил с лекциями о восточном вопросе, о Средней Азии, Индии. Но более всего — о мужественных оборонах Смоленска в разные века, об Отечественной войне 1812 года. И всё-таки читаемое — это дальнее. Даже мировая война — отошедшее. А вот как рассказать — без изъятий — о нынешней, многим непонятной войне, полыхающей едва не в каждой губернии ещё недавно великой страны?

И кто руководит в военном смысле? Троцкий — «Керенский № 2». Антонов-Овсеенко — «блаженный главковерх». Временно сменивший Снесарева на посту командующего Белорусско-литовской армией Миронов «не то командир, не то товарищ». Или Вацетис… Бывший полковник, восходяще командующий латышской дивизией, войсками Восточного фронта, всеми вооружёнными силами республики: «Кругом него только латыши… русским духом не пахнет… Он ординарен до крайности, мысли его простоваты, разумны, если угодно, но и только. О русском народе он говорит с худо скрываемым презрением и повторяет, что ему нужна палка… Словом, ловкий инородец, взобравшийся наверх среди русского кладбища».

Думал часто о том, как топорно-грубо организуется любая власть, кого — из самых одноидейно-примитивных и самовлюблённых — выталкивает на самый верх; думал о том, как обычно бесталанна и жестока любая власть, особенно же революционная — послефевральская, послеоктябрьская — власть, повинная в гибели сорока тысяч детей Петрограда и скольких вне Петрограда, да и в чём только не повинная! Думал, как крутят человеком обстоятельства, близких людей делающие чужими, друзей — врагами. Разумеется же, не враг ему Юденич, славный туркестанско-памирскими и кавказскими делами, но могло так случиться, что ему бы пришлось противостоять Юденичу, когда тот нацелил свои войска на Петроград, город, им обоим враждебный своей революционностью.

28 июня 1919 года, в день, когда был подписан Версальский договор, в день, когда был убит эрцгерцог Фердинанд, ещё в день Видовдан — день битвы на Косовом поле и навечной духовной победы сербского народа, почти пятилетняя военная страда Снесарева закончилась: он получил назначение на должность начальника Академии Генерального штаба — его родной и теперь уже совсем иной.

Здесь нелишне сказать о мытарствах Академии в приволжских, уральских, сибирских краях в начале Гражданской войны. «После октябрьского свержения власти либералов социалистами Академию пытались закрыть, но на это не дал согласия Ленин. Весной 1918 года, когда все опасались возобновления германского наступления, М. Бонч-Бруевич отправил её на Урал, в Екатеринбург, а когда ему начал угрожать Колчак, Академию переправили в Казань. Когда последняя была захвачена белыми, то большинство состава Академии перешло на их сторону. Дальше пошла одиссея движения на восток с концом на острове Русский. Новую, Красную, Академию Генштаба организовали в Москве ещё осенью 1918 года, но первый её начальник, бывший генерал Климович, смог только укомплектовать и разместить Академию» (А.Е. Снесарев. «Введение в военную географию». 2006. Предисловие Е.Ф. Морозова, И.С. Даниленко.).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.