Праздник остроумия
Праздник остроумия
В Центральном доме литераторов заседает пленум Союза писателей.
Группа художников и поэтов выпускает сатирическую газету «Взирая на лица». Эмиль Яковлевич Кроткий придумывает темы для карикатур, сочиняет эпиграммы, пародии, афоризмы.
Вот некоторые из них:
* * *
Писал критические подвалы. Ни одного критического небоскреба у него не было.
* * *
Так часто менял свою точку зрения, что она превратилась в многоточие.
* * *
У него тоже был соавтор — он писал с грехом пополам.
* * *
Хваля автора, перевирают его фамилию. Браня — никогда.
* * *
Хороший писатель боится быть непонятым. Плохой — опасается, что его поймут.
* * *
Есть люди, в присутствии которых невежливо быть талантливым.
* * *
«Отрывки» следуют один за другим. Возле газеты больше народу, чем в зале. Газету фотографируют и переписывают в записные книжки.
Многие смеются, но есть и недовольные. А. задела острая эпиграмма, Б. считает слишком злым шарж. Кто-то требует снять газету.
В ответ появляются новые две строчки Кроткого:
Бойтесь кричащих «Сатиру долой!»:
Мусор всегда недоволен метлой.
Вечером после веселого и утомительного рабочего дня прогуливаемся пешком, провожая Кроткого домой. Живет он на Пушкинской площади возле Дома актера. Кто-то предлагает зайти в кафе Дома актера выпить по чашке кофе. В переполненном кафе занимаем единственный свободный столик.
Э. Кроткий
К нам подходит директор кафе.
— Прямо беда, — говорит он озабоченно, — пришел Вертинский, а у меня ни одного свободного столика. Нельзя ли подсадить его к вам?
Близко я вижу Вертинского впервые. Он похож на большую старую птицу с маленькой крючконосой головой.
Кроткий пристально рассматривает его длинные, желтые пальцы, берет бумажную салфетку и что-то на ней пишет.
В то время на экране появился фильм «Заговор обреченных» с Вертинским в роли кардинала. Вертинский рассказывает, с каким увлечением он работал над ролью, и спрашивает, понравился ли нам фильм.
В ответ Кроткий протягивает салфетку. На ней написано:
Вы перед зрителем кино
Предстали в образе негаданном:
Вы — кардинал. Не мудрено,
Что ваши пальцы пахнут ладаном.
— А вы обратили внимание, — говорит Вертинский, — как пресса хвалит мою работу?
На следующий день в нашей сатирической газете появляются четыре строчки. Кроткий не указывает, кому они адресованы. Но мне ясна причина их возникновения. Вот они:
Пусть тебя захваливают дружно,
Зазнаваться все-таки не нужно.
Но нельзя при этом не сознаться,
Что нельзя при этом не зазнаться.
Таков Эмиль Яковлевич Кроткий, общение с которым всегда было праздником остроумия.
А. Вертинский
В последний день своей жизни он сказал:
Чему дивиться?
Врач не бог —
Пришел. Увидел.
Не помог.
Мне хочется закончить рассказ его же словами:
Он был тщеславья чужд едва ли,
Но был застенчив и умен.
«Вас слава ждет», — ему сказали.
«Пусть подождет», — ответил он.