Моя первая встреча с Вальтером Шелленбергом
Моя первая встреча с Вальтером Шелленбергом
С Вальтером Шелленбергом, руководителем контрразведки и шефом Отдела VI в Главном управлении имперской безопасности, я впервые встретился на одной из гамбургских вилл. Был холодный январский день 1944 года, через заледеневший Альстер с востока дул студеный ветер.
Глава Отдела VI в свои тридцать четыре года был одним из самых молодых генералов Третьего рейха. С виду это был застенчивый, неброской внешности человек. Его спокойные и сдержанные манеры были приятным исключением среди кичливого высокомерия нацистских главарей. У него был уравновешенный характер, он был хорошо сложен, его походка и жесты отличались живостью. Глаза у него были маленькие, но проницательные.
Шелленберг сел подальше от окна, в самом углу комнаты, и тотчас завел со мной разговор. Его блестящие способности к дедукции проявились уже через несколько минут. Располагая немногими фактами, он быстро сумел составить для себя ясную картину о людях и событиях. У меня сложилось впечатление, что этот человек с превосходным аналитическим умом не слишком хорошо себя чувствует в своем элегантном мундире СС.
Шелленберг завел разговор об астрологии, и мы обсудили созвездия в его гороскопе, который я успел изучить. Я сказал, что период, объемлющий 1909 год, в котором он родился, астрологически крайне неприятный: «Созвездия Нептуна, Сатурна, Марса, Юпитера, Урана и Солнца тогда доминировали. На языке астрологов это означает, что тех, кто родился в эту пору, ожидают суровые испытания. Многие из них уже убиты, депортированы или пропали без вести. Другие сами стали инструментами массовых убийств. Если бы только этот факт был подвергнут статистическому анализу, результаты, вне всяких сомнений, оказались бы удручающими».
Затем я сказал Шелленбергу, что его здоровье вызывает опасения; длительное время подвергая себя перегрузкам и перенапряжению, он может истощить свою в высшей степени чувствительную натуру, а это приведет к тому, что присущее ему стремление к самовыражению и самоутверждению будет сковано излишней осторожностью.
Шелленберг был осведомлен о преступлениях и промахах своих коллег и начальников. Руководя особой сферой контрразведки в системе Главного управления имперской безопасности, он в этом качестве унаследовал часть того, что осталось после Гейдриха. В какой-то мере Шелленберг прославился среди немецких разведчиков, захватив двух английских шпионов, Беста и Стивенса, которых сумел заманить через датскую границу в Венло в ноябре 1939 года.
Шелленберг вел очень опасные интриги против Эрнста Кальтенбруннера, ставшего после убийства Гейдриха в Праге в июне 1942 года его номинальным начальником, а также против своего коллеги, Генриха Мюллера, шефа гестапо. Все трое стремились расширить сферу влияния своих ведомств и укрепить свою личную власть, добиваясь поддержки и доверия Гиммлера, который защищал преданных ему друзей, карал их врагов, а кроме того, оказывал им тысячу разных услуг. Будучи главой контрразведки, Шелленберг был лучше осведомлен о военно-политической обстановке за границей, как и об отношении там к Гитлеру и Гиммлеру. Ему приходилось вести жестокую закулисную борьбу, чтобы предотвратить или хотя бы смягчить некоторые чудовищные преступления, о которых ему становилось известно. В какой мере это мотивировалось чувством гуманности, в какой — желанием обеспечить себе оправдание на будущее, трудно сказать.
При первой встрече мы лишь слегка коснулись этого вопроса. В тот вечер Шелленберг пожелал услышать мое мнение об астрологии; он отметил, что астрология пользуется дурной репутацией и что у него лично возникают большие сомнения по поводу многих аспектов этого феномена. «Возьмем такой пример, — сказал он, — железнодорожная катастрофа произошла по вине стрелочника, забывшего перевести стрелку. Астролог нам скажет, что катастрофа была в тот момент неотвратима по причине такого-то расклада звезд. Этого я не могу понять».
Я пояснил, что на самом деле последовательность событий тут совсем иная. «В данном случае, — сказал я, — определенное созвездие, соответствующее определенной точке земной поверхности, положило начало целой цепи событий внутри космобиологической системы. Возможно, врач объяснил бы происшествие болезнью стрелочника, а психолог, химик или метеоролог сделали бы это по-своему. Я же объясняю это расположением определенного созвездия, представляющего внешнюю оболочку системы „микрокосм-макрокосм“, той сущности, что всех нас объемлет. Для астролога созвездие — это всего лишь небесное соответствие событию, происходящему в определенной точке на поверхности Земли».
Тогда Шелленберг выдвинул следующее возражение. «Астрологи допускают фундаментальную ошибку, — сказал он. — Составляя гороскоп, они его привязывают к моменту рождения, которое и считают началом жизни. На самом же деле жизнь начинается при зачатии. Как вы объясните это, господин Вульф?»
Это был другой типичный вопрос, который обычно задают астрологам интеллигентные дилетанты. «Но гороскоп можно составлять на любой момент человеческой жизни, — ответил я. — Мы отдаем предпочтение рождению хотя бы потому, что это некий определяющий фактор. Всякий согласится, что рождение — это поворотный пункт в биологическом потоке жизни человека. Гороскоп, привязанный к этой точке, включает в себя все прежние точки и фазы — момент зачатия, рост зародышевых клеток родителей и даже линию предков, одновременно предвосхищая все важнейшие биологические процессы и события, которые последуют с момента рождения».
«Но момент рождения может быть прерван произвольно хирургическим вмешательством или при помощи медицинских препаратов. Роды могут наступить преждевременно в результате каких-либо случайностей», — возразил он.
Этот довод мне также был хорошо известен. Я объяснил, что все подобные обстоятельства в гороскопе будут отмечены особыми созвездиями, а следовательно, тут противоречий нет. Непрофессионалу это кажется невероятным и странным, сказал я, поскольку он не способен разглядеть связующие звенья единой цепи и поскольку у него неверное представление о времени и пространстве, которое в современной физике уточняется теорией относительности Эйнштейна.
«В таком случае, — заключил Шелленберг, — предшественницей современной научной мысли была астрология, и тем не менее у нее дурная репутация».
В этом я с ним согласился. «Злейшие враги астрологии — сами астрологи, — сказал я, — точнее, так называемые астрологи, шарлатаны и газетные писаки. Но есть серьезные астрологи, которые стремятся привести знания и методы традиционной астрологии в соответствие и согласие с естественными науками. Атомная физика прекрасный тому пример».
Шелленберг понял меня с полуслова. Затем с присущей ему неожиданностью он задал мне вопрос совсем другого рода: «Считаете ли вы астрологию средством пропаганды политических доктрин, а также средством политического контроля нации?»
«Разумеется, — ответил я, — астрологию можно использовать в государственных интересах, тем более в пропагандистских целях. Англичане это делали в крупных масштабах в годы Первой мировой войны. Лорд Нортклиф, известный специалист по пропаганде, в полной мере оценил значение астрологии как средства влияния на массы. Конечно, подобная практика чревата злоупотреблениями, и вряд ли уважающие себя астрологи на это пойдут. Сегодня все наши видные и серьезные специалисты сидят за решеткой, а шарлатанам и самозванцам разрешено продолжить свои занятия».
Прошло несколько месяцев, Шелленберг снова вызвал меня в свое ведомство и показал небольшой астрологический журнал под названием Der Zenit. За исключением одной детали, а именно артикля «Der», титул у него был тот же, что у широко известного астрологического ежемесячника, журнала Zenit, печатного органа наиболее влиятельной немецкой астрологической ассоциации, однако он прекратил свое существование в 1939 году.
«Вот интересная публикация, — сказал Шелленберг. — Журнал переправили морем из Швеции, не так давно он появился в Штеттине. Мы захватили несколько ящиков. В качестве издателя и редактора на нем значится имя доктора Корша, но, как вы знаете, Корш находится в концлагере с 1938 года.[3] Что вы об этом думаете?» Я пролистал этот лже-Zenit. В нем оказался хороший универсальный гороскоп на 1943 год, а также гороскопы адмиралов Деница и Редера вместе с гороскопами нескольких немецких боевых кораблей. Последние были составлены по дате их спуска на воду. Я сказал Шелленбергу, что с точки зрения астрологии издание превосходное, это работа профессионалов. Несколько достаточно тонких пропагандистских штучек как бы невзначай было обронено на страницах этого в остальном безобидного текста. Мы рассудили, что подделка была изготовлена в Англии. Я сказал Шелленбергу, что в этой стране есть несколько толковых, знающих свое дело астрологов. Годы спустя Эллик Хау поведал мне о своей причастности к изданию этого псевдо-Zenit вместе с Сефтоном Делмером и покойным Луисом де Волем. Я рассказал Шелленбергу о неудачных попытках министерств пропаганды и иностранных дел использовать так называемый оккультизм в психологической войне во Франции и других европейских странах. Особенно подробно остановился на стараниях доктора Геббельса использовать в своих целях туманные стихотворные пророчества Нострадамуса.
«Кампания» Нострадамуса проводилась с конца 1939-го и до осени 1940 года. Издавались 16-страничные брошюрки с предсказаниями Нострадамуса, отобранными швейцарским астрологом Краффтом, а ловкие писаки из Министерства пропаганды так обрабатывали «интерпретации» Краффта, что предрекали неизбежность падения Британской империи и победы Германии. Грубая подделка истинных предсказаний и очевидная тенденциозность комментариев не остались незамеченными в тех странах, где эти брошюрки распространялись. В один прекрасный день ведущие английские, шведские и испанские газеты вышли с заголовками: КТО ТАКОЙ НОСТРАДАМУС? А несколько дней спустя был напечатан ответ этой загадки: НОСТРАДАМУС — ЭТО АДОЛЬФ ГИТЛЕР!
Шелленберг был прекрасно осведомлен о методах фальсификации и подделок, к которым прибегали министерства пропаганды и иностранных дел. В конце концов он и сам держал целый институт, служивший своеобразной кузницей, где с помощью последних достижений науки и техники производились искусные подделки для его шпионского ведомства.
Затем мы перешли к обсуждению проблем универсальной астрологии. Шелленберг был в приятельских отношениях с Керстеном, а потому знал, что со мной можно говорить совершенно открыто.
С большим беспокойством он высказан свои взгляды на зловещий для Третьего рейха оборот событий, ведущих страну к полному краху.
«Гитлера необходимо убрать, устранить, только восстановление законности способно дать мир Германии и другим странам. Но ему это совершенно чуждо. Для меня, человека, исповедующего подобные взгляды, очень трудно добросовестно выполнять свои непосредственные обязанности», — заключил Шелленберг.
«К сожалению, отстранение Гитлера не изменит хода событий, — ответил я. — Для этого произошло слишком многое. Двадцать лет я уже изучаю гороскоп Гитлера, и у меня совершенно четкое представление о том, что ему уготовано судьбой. Возможно, он погибнет от руки убийцы, безусловно, при „Нептуновских“, то есть при загадочных обстоятельствах, в которых женщина сыграет немаловажную роль. Пожалуй, мир так никогда и не узнает подробности его гибели, поскольку в гороскопе Гитлера Нептун занимает крайне неблагоприятное положение по отношению к другим планетам. Более того, позиции Нептуна в его гороскопе чрезвычайно сильны, а это всегда наводило на мысль, что все его широкомасштабные военные предприятия будут иметь сомнительный успех».
«С некоторых пор я ломаю голову, стараясь понять, что можно было бы сделать, — прервал меня Шелленберг. — Возможно, судьбу немецкого народа удалось бы облегчить, если бы произошла смена правительства. А как вы считаете, для Сталина и Советского Союза созвездия благоприятны?»
«Если только данные о рождении Сталина, которыми я располагаю, точны, — ответил я, — он может рассчитывать на многие благоприятные движения планет с 1945–1946 годов. Они отнюдь не указывают на поражение Советов. Но данные о рождении Сталина не мешало бы уточнить. Вы можете выяснить точное время его рождения, чтобы я смог перепроверить свои вычисления?»
«Посмотрим, что можно сделать, — ответил Шелленберг. — А каковы астрологические прогнозы относительно Великобритании и Соединенных Штатов?»
«Во многом тождественны прогнозам, касающимся Советского Союза! Прямо скажу, созвездия этих двух народов чрезвычайно благоприятны вплоть до 1947 года. А своего пика они достигнут в середине мая 1945 года. Необходимо что-то срочно предпринять, чтобы избавить Германию от еще больших бед».
«Могли бы вы составить исчерпывающий доклад для рейхсфюрера относительно всех этих вопросов? — спросил Шелленберг. — Я нахожу наш разговор в высшей степени полезным и важным как для моих собственных, так и для планов рейхсфюрера. Я вам очень признателен за откровенность. И знаете, — добавил он, — то, что вы сказали о моем гороскопе, абсолютная правда».