Три штурма
Три штурма
Героической обороне Севастополя в 1941–1942 годах посвящено немало книг, однако о некоторых событиях того периода сказано очень мало или они вообще неизвестны читателю.
В этой книге я хочу рассказать о малоизвестных подвигах моряков и летчиков, о стойкости и мужестве героических защитников осажденного Севастополя на сухопутных рубежах. Но для того чтобы была понятной взаимосвязь событий, положение наших войск на южном участке фронта, необходимо сделать хотя бы небольшой экскурс в прошлое.
В ноябре сорок первого года, вскоре после осады главной базы Черноморского флота, был образован Севастопольский оборонительный район — СОР. В его состав входили войска Приморской армии, корабли, части морской пехоты и береговой обороны, а также другие части флота.
Боевыми действиями флота против немецких оккупантов руководил Военный совет во главе с командующим Черноморским флотом вице-адмиралом Ф. С. Октябрьским. Членами Военного совета были дивизионный комиссар Н. М. Кулаков и пишущий эти строки, в то время также дивизионный комиссар.
На командующего флотом возлагалось непосредственное командование Севастопольским оборонительным районом, поэтому Октябрьский почти все время находился в Севастополе, на своем флагманском командном пункте.
Тогда же, в ноябре, основные силы флота, надводные и подводные корабли, авиация и тыл флота перебазировались на Кавказ. Первостепенной их задачей стала защита морских коммуникаций и действия в интересах осажденного Севастополя.
Непосредственное руководство силами, базировавшимися на кавказские порты, было возложено на начальника штаба флота контр-адмирала И. Д. Елисеева.
Морская коммуникация между Севастополем и кавказскими портами играла важнейшую роль в поддержании боеспособности частей СОРа и в конце концов определила продолжительность обороны. В ноябре 1941 года флот доставил в Севастополь части морской пехоты из Новороссийска, Керчи, Ялты, Тендры, чем значительно усилил гарнизон главной базы. Приморская армия, отошедшая через горы в Севастополь, сумела в кратчайший срок восстановить свою боеспособность за счет частей и подразделений Севастопольского гарнизона, а также за счет доставки пополнения через море с портов Кавказского побережья. Все это позволило успешно отразить ноябрьское наступление немецко-фашистских войск — первый штурм Севастополя.
В ходе отражения второго, декабрьского наступления противника, когда ему удалось дойти до тылового рубежа, а наши части отошли за долину Бельбек, корабли флота с 20 по 23 декабря доставили в Севастополь 79-ю отдельную морскую стрелковую бригаду, а затем 345-ю стрелковую дивизию. Эти соединения остановили продвижение врага к побережью Северной бухты, но восстановить прежнее положение полностью не смогли.
Успешное осуществление Керченско-Феодосийской десантной операции в конце декабря 1941 года заставило противника не только прекратить наступательные действия под Севастополем, но и вынудило командование 11-й немецкой армии перебрасывать части с Севастопольского направления. Были сняты 170-я и 132-я пехотные дивизии, горно-стрелковая бригада, 8-я кавалерийская румынская бригада, 213-й полк 50-й пехотной дивизии. Почти вся авиация противника была перенацелена на керченско-феодосийское направление.
Создание Крымского фронта на Керченском полуострове облегчило положение осажденного Севастополя. Основные усилия враг направил против Крымского фронта, а у Севастополя лишь усилил блокаду с моря. Судьба главной морской базы стала зависеть от судьбы Крымского фронта.
В апреле 1942 года была предпринята попытка наступления войск Крымского фронта, но она не принесла успеха. Состояние советских войск в Крыму, особенно на Керченском полуострове, оказалось тяжелым.
В этот период командование 11-й немецкой армии решило овладеть Керченским полуостровом, а затем штурмом взять Севастополь.
К началу мая противник сосредоточил на узком участке левого фланга 44-й армии значительные силы. 8 мая после авиационной и артиллерийской подготовки гитлеровские войска перешли в наступление и к исходу дня прорвали оборону. Авиация противника нарушила все виды связи между частями Крымского фронта.
Боевые действия на Керченском полуострове развивались неблагоприятно для нас: наши войска не сумели закрепиться на Ак-Монайских позициях и Турецком валу и начали отходить к Керчи.
Отдельные подразделения и части, главным образом 51-й армии, до 20 мая вели бои в районе Колонка-Аджимушкай-Булганак, но они не могли прикрыть отход основных сил Крымского фронта на Таманский полуостров. Провести эвакуацию в этих условиях удалось лишь частично, на местных плавсредствах, приспособленных только для перевозки людей через Керченский пролив.
Потеря Керченского полуострова резко ухудшила положение Севастополя. Противник получил возможность сосредоточить почти все силы 11-й армии для наступления на Севастополь. Во второй половине мая командование этой армии приступило к непосредственной подготовке третьего штурма Севастополя.
Анализируя сложившуюся обстановку, командующий Северо-Кавказским фронтом в директиве от 28 мая 1942 года указывал, что противник в дополнение к войскам, блокирующим СОР с 20 мая, начал интенсивную переброску своих сил к Севастополю, чтобы в ближайшем будущем начать активные действия. По данным разведки, к Севастополю перебрасывается около четырех пехотных дивизий, одна танковая и одна легкая пехотная дивизии.
Директива требовала предупредить весь командный красноармейский и краснофлотский состав, что Севастополь должен быть удержан любой ценой. Переправы на Кавказский берег не будет…
Третий штурм Севастополя явился крупнейшим сражением в июньские дни 1942 года на южном крыле советско-германского фронта.
Соотношение сил и боевых средств к началу третьего наступления противника сложилось очень неблагоприятно для нас: войск у гитлеровцев было вдвое больше на этом участке фронта, в танках и противотанковых средствах они превосходили наши силы в 3–4 раза, а в количестве самолетов — в 9 раз.
Преимущество противника состояло и в том, что он имел сухопутные коммуникации для снабжения своей армии.
Гитлеровское командование понимало, что ему не обойтись боевыми действиями только на суше. Наши морские коммуникации Кавказ-Севастополь стали теперь объектом возросшей боевой активности противника. Корабли и транспорты на переходе из Новороссийска и обратно находились под постоянным воздействием морских и особенно воздушных сил противника.
Готовясь к третьему наступлению, немецкое командование решило нарушить морские коммуникации Севастополя, видя в этом залог успеха. Для блокады Севастополя противник сосредоточил на аэродромах Крыма значительное количество бомбардировщиков и торпедоносцев, а в Черноморских портах — 5 итальянских подводных лодок, 19 итальянских торпедных катеров, значительное число (40 единиц) сторожевых и других катеров.
Подводные лодки и торпедные катера противника постоянно рыскали на подходах к Севастополю. Вражеская артиллерия подвергала обстрелу Севастопольские бухты.
Наступили короткие июньские ночи, и входить и выходить из базы приходилось только в наиболее темное, полуночное время. Днем и в лунные ночи гитлеровские самолеты вылетали на поиск наших кораблей и, обнаружив их, вызывали с крымских аэродромов бомбардировщики и торпедоносцы.
Аэродромы противника были расположены вблизи района боевых действий гитлеровцев. Это обеспечивало врагу высокую готовность в воздухе, в то время как наши аэродромы находились на Кавказском побережье, на большом удалении от линии фронта. Наша бомбардировочная авиация могла бомбить передний край у Севастополя и коммуникации противника, как правило, только ночью.
Теперь, когда известны многие документы германского генерального штаба, видно, что ставка Гитлера, планируя наступление на лето 1942 года, одной из главных задач ставила захват Кавказа.
Еще осенью 1941 года, при первом наступлении на Севастополь, фашистское командование считало, что продвижение на Кавказ возможно только после того, как будут взяты Крым и Севастополь.
Следует учитывать и то, что Турция, подписавшая с фашистской Германией в канун нападения ее на Советский Союз договор о дружбе и ненападении, в период подготовки немецкого наступления на юго-западном направлении сосредоточила на границе с СССР 26 дивизий. Это заставило советское командование держать у турецкой границы силы, способные отразить возможное нападение Турции. Командующий 11-й немецкой армией Манштейн в своих воспоминаниях «Утерянные победы» писал о том, что занятие Крыма и Севастополя возымело бы благоприятное воздействие на позицию Турции. Гитлеровское командование рассчитывало, что Турция, которая пропускала через свои проливы в Черное море немецкие и итальянские военные корабли и суда с вооружением для немецкой армии, тоже вступит в войну.
12 мая 1942 года войска Юго-Западного фронта перешли в наступление против Харьковской группировки противника. Однако врагу удалось остановить наше наступление и 17 мая нанести удар 1-й танковой армией, после чего войска Юго-Западного фронта отошли к реке Северный Донец, оставив Барвенковско-Изюмский плацдарм.
В июне гитлеровцы перешли в наступление на волчанском и купянском направлениях. Наши части после упорных боев отошли к реке Оскол.
Таким образом, можно представить, насколько тяжелая для нас обстановка создалась на южном крыле советско-германского фронта. В тех условиях удержание главной военно-морской базы Черноморского флота имело большое военно-политическое значение.
Защитники Севастополя стойко и самоотверженно дрались, оттягивая силы врага на себя, срывали план летнего наступления противника, ослабляя его темпы и истощая силы.
В начале июня наши корабли, отражая противодействие противника, прорывались в Севастополь, а во второй половине июня им удавалось заходить лишь в Камышевую, Стрелецкую и Казачью бухты. Нередко корабли, несмотря на беспримерную самоотверженность и героизм экипажей, погибали в неравной борьбе с врагом.
Каждый поход надводных и подводных кораблей в те дни требовал от командира и личного состава большого напряжения сил, тактического мастерства и воинской доблести.
Еще в апреле, в связи с ростом активности авиации противника на морских коммуникациях, стало ясным, что использование тихоходных транспортов будет невозможно; не исключено, что снабжать Севастополь придется только на крейсерах, эсминцах, тральщиках, сторожевых кораблях и катерах, а также на подводных лодках.
Приказом командующего флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского от 29 апреля 1942 года были созданы техническая и хозяйственная комиссии, которые произвели расчеты перевозок на подводных лодках боеприпаса, продовольствия и топлива в Севастополь и вывоза раненых.
Для увеличения грузоподъемности с подводных лодок сняли торпеды. Топливо и пресную воду оставляли только в том количестве, которое было необходимо для одного перехода в Севастополь и обратно. Грузы упаковывали с таким расчетом, чтобы они проходили в люки подводных лодок.
В начале мая грузы в осажденный Севастополь транспортировали подводные лодки типа «Ленинец» и «Декабрист». В конце мая, когда потребность в перевозке грузов значительно возросла, в Севастополь стали ходить и подводные лодки типа «Сталинец», а в июне — «Щука» и «Малютка».
Всего для перевозки боеприпасов, горючего были использованы 24 подводные лодки. Они совершили 75 рейсов, перевезли 3695 тонн груза, из них около 600 тонн бензина, вывезли 1365 раненых.
До 31 мая подводные лодки разгружались в Южной бухте Севастополя — у пристаней Телефонной, Интернациональной, у холодильника и Опреснительной станции. Входили, выходили, разгружались, принимали раненых под систематическим артиллерийским обстрелом и под бомбовыми ударами. Порою приходилось прекращать разгрузку — настолько сильным и прицельным был обстрел, и тогда лодки ложились в бухте на грунт.
С 24 мая противник начал предпринимать еще более интенсивный артиллерийский обстрел и налеты на Севастополь. Так, 31 мая только на причалы и бухты Севастополя было сброшено до 800 бомб.
С 1 июня место разгрузки подводных лодок пришлось перенести в Камышевую, Стрелецкую и Казачью бухты, а в последние дни июня — в район 35-й батареи, ближе к мысу Феолент.
Гитлеровский генерал Манштейн в своих воспоминаниях пишет, что такой массированной поддержки артиллерии, как при последнем штурме Севастополя, немецкие войска не имели ни в одной операции за всю вторую мировую войну. Например, 54-й корпус, наносивший главный удар по Севастополю, поддерживался 120-ю артиллерийскими батареями, в том числе 56-ю батареями тяжелой и сверхмощной артиллерии калибром 305, 350 и 420 мм.
Действия вражеской артиллерии и авиации не могли не сказаться на снабжении осажденного гарнизона. Это дало о себе знать и при обороне в дни третьего наступления на Севастополь.
Но, несмотря на чрезвычайно тяжелые условия, Севастополь в трудные июньские дни 1942 года своей стойкостью и самоотверженной борьбой приковал к себе значительные силы врага и тем самым нарушил планы наступательных действий противника на южном крыле советско-германского фронта.
Велика была воинская доблесть, проявленная защитниками Севастополя всех родов войск. Но не меньшую самоотверженность проявили в борьбе с фашистами жители города, руководители его партийной и комсомольской организаций.
В моей памяти сейчас, спустя 30 лет, живут деятельные, самоотверженные руководители Севастополя — секретари горкома партии В. А. Борисов и А. А. Сарина, председатель горисполкома В. П. Ефремов. Они любили и знали флот. Борис Алексеевич был моряком, и я всегда видел его во флотском кителе. Большой любовью платили и моряки этим сильным, энергичным людям.
Особенно близко узнал я их в дни обороны. Они сумели многое учесть из опыта работы горкома партии и горисполкома осажденной Одессы и были настоящими организаторами жителей военно-морской базы.
Жители Севастополя тех дней — это в основном женщины, подростки, дети, люди преклонного возраста. Школьники старших классов выполняли работу взрослых и гордились, что им оказывают такое доверие. Они работали на спецкомбинате, предприятиях, в госпиталях, делали все, чтобы помочь фронту.
Мне посчастливилось в дни обороны вручать правительственные награды гражданам, проявившим мужество и самоотверженность во время налетов вражеской авиации.
Среди награжденных за боевые заслуги были совсем юные участники обороны города — пионеры брат и сестра Виктор и Вера Снитко. Они принимали активное участие в тушении «зажигалок», сброшенных на школу. Так, во время одной из бомбежек они сумели сбросить с крыши своей школы и погасить 15 зажигательных бомб.
Не так просто было эвакуировать жителей из города. Люди не хотели покидать Севастополь в трудные для него дни. Но создавшаяся после оставления Керчи обстановка заставила руководителей города принять энергичные меры к эвакуации женщин и детей.
В июньские дни 1942 года много душевной щедрости проявили секретари горкома комсомола Саша Багрий и Надя Краева. По заданию городского комитета обороны они, не жалея сил, помогали организовывать эвакуацию населения Севастополя.
Немало добрых слов довелось мне слышать о Саше и Наде. Светлую память о них и сейчас хранят многие, кому эти истинные патриоты ценой своей жизни помогли добраться до твердой земли Новороссийска.
По долгу службы в последние дни обороны Севастополя я отправлял корабли в осажденный город и встречал почти каждый корабль, возвращавшийся из главной базы. Мне довелось быть свидетелем беспримерного героизма экипажей, узнавать о подвигах, свершенных ими при прорыве блокады. В моей памяти навсегда сохранились важнейшие этапы невероятно трудной, но полной массового героизма борьбы.
Эта книга охватывает небольшой период — с 10 июня по 3 июля 1942 года. Естественно, я не смог да и не пытался описать все, что имело место в те дни. Однако наиболее значительные факты, повлиявшие на дальнейший ход событий, старался не упустить, чтобы показать непобежденных, не сломленных жестокими испытаниями людей.
Приношу глубокую благодарность всем товарищам, участникам и свидетелям описываемых событий, которые помогли мне полнее и достовернее осветить факты, связанные с героической защитой осажденного Севастополя, восстановить забытые имена и сказать о них доброе слово.
Особо считаю своим долгом выразить признательность сослуживцам по Краснознаменному Черноморскому флоту в годы Великой Отечественной войны Александру Ивановичу Малову и Александру Даниловичу Загорянскому, чье дружеское участие помогло мне в работе над этой книгой.