02.07.29

Сегодня утром случилось пренеприятное и серьезное событие — получили письмо из Вашингтона от Акерсона, секретаря Гувера, о том, что на картине, посланной Н.К. в подарок президенту, написано 10 000$ страховки, поэтому президент ни от кого не может принять такой дар. Это нам страшный удар. Н.К. был очень расстроен. Он должен был лично повезти картину в Вашингтон, судя по видениям мамы, или же, в крайнем случае, [картину должны были привезти] Луис или Морис, нельзя было передавать ее через Будворта. Мы можем теперь потерять всю связь с Вашингтоном. А ведь это был совет Штраусса — не везти картины. Сейчас же Луис и Нуця поехали в Вашингтон увидеть Акерсона и сказать, что 10 000 — это страховка картины агентом по отправке ее.

Второй удар был нанесен Н.К. тем, что Франсис была у Фикинса и он ей сказал, что у него был ряд конференций со Штрауссом и Луисом и что все его действия по устройству лекций,

все цены в 200, 250, 300$ и так далее были одобрены Луисом и Штрауссом. Другими словами, выходит, что его наняли для паблисити, а не для устройства лекций. Он написал во все Музеи, Харшу, и тот ему отказал. Теперь Н.К. не может предложить выступление Харшу в Art Institute [Художественный институт], как он предполагал, ибо это покажется очень подозрительным. Н.К. говорит: еще два таких удара, и мы сами себя зарежем. Это несмотря на все, что нам дается. Н.К. сильно расстроен и говорит, что во всей жизни ему ничего подобного не встречалось. Теперь надо все начинать сначала, заводить дружбу, ездить по городам, тратить время. Душа болит за него. А Луис не говорил правды. Н.К. прекрасно видит, что он не может говорить с людьми, не может писать писем. «А кого же поставить проверять все письма, вас? Тогда как я могу вас забрать из Школы?» Он мне сказал, что Нуця должен будет следить за всем выходящим из Школы, особенно за письмами. <…>

Заметил, что не придается большое значение видениям мамы, велел мне позвонить ей днем и узнать, что она видела. Сон ее ночью был, что мы все шли, ведомые Н.К., по дороге, перед нами были препятствия, глыбы, камни. Н.К. умел обходить их, мы же падали, были ранены о камни и были задержаны из-за неумения обходить препятствия и этим самым задержали Н.К. Проснулась она вся разбитая, и ей хотелось почему-то плакать, до того тяжело ей было на душе. Н.К. считает это крайне значительным.

Затем мы собрались вечером у Пор[умы]. Луис позвонил, что Акерсон принял картину для Гувера на условиях, что мы напишем письмо, что она не имеет финансовой ценности. Идиотство невероятное, чтобы офис президента так поступал. Но для нас это спасение, ибо отношения с Гувером не будут порваны.

Н.К. на меня смотрит так ласково, гладит по плечу, как бы чувствует, что я понимаю его, и [так] дает мне понять это, что у меня все радуется в душе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.