08.08.26

Остановка в Верхнем Уймоне. Поездки по Алтаю

Сейчас мы устраиваемся на новом месте — условия очень простые, но люди милые, стараются сделать для нас все, что могут. Из-за дождя в деревне такая грязь, что к родителям[140] можно добраться только верхом на лошади. Н.К. и Авир[ах] собирают сведения о Беловодье — все здесь верят в эту страну. Попасть в нее можно только через степь, претерпев голод и всякие лишения, и многие отправившиеся туда не вернулись назад. Как-то раз оттуда пришла женщина, красивая, но темнокожая. Все говорят здесь о Беловодье. Создается впечатление, будто все староверы собрались на Алтае, чтобы отыскать Беловодье.

Дед Атаманова, у которого остановились Рерихи, много лет назад отправился на поиски Беловодья. Они, видимо, пошли в Монголию и там увидели темнокожую женщину в белом одеянии и услышали звон колоколов. Но они не смогли вынести лишения пути и возвратились. Жил здесь также и народ чудь. Не желая терпеть тиранию «белого царя», они ушли под землю. Мы видели место, усеянное камнями и большими дырами, через которые, как уверяют местные жители, чудь ушла под землю и спряталась там. <…> Такая же легенда о подземном народе агарти известна гораздо южнее, в Тибете и Индии.

В доме, где жили родители, на стене одной из комнат была значительная роспись — красная чаша. Дом считается историческим: в нем размещалось белое, а затем и красное правительство во время боев 1917–1921 годов[141].

Днем мы все собрались в доме родителей, писали, много работали. Пришли несколько человек, очень интересовались Америкой, надеются на сотрудничество с ней. Опять рассказы о Беловодье. Большие люди живут там, справедливые люди, многие подземные ходы ведут к ней. Не многие видели ее. Но некоторые из ее жителей живут в других странах, [например] в Америке.

Мы посылаем отсюда людей по разным направлениям, чтобы обследовать разные места, и они привозят интересные сведения. Предстоят две поездки к Белухе.

Долго обсуждали неприятности, связанные с «Алатасом» и Гребенщиковым, и, вследствие трудностей с книгоизданием в России, Германии и Франции, мы видим, насколько невозможно продавать там наши книги. <…>

Мы должны усвоить правило, что когда кто-нибудь говорит «нет» или отказывается от какой-нибудь должности, мы должны принимать это незамедлительно, не давая ему возможности переменить свое решение.

Вечером мы обсуждали, что мне говорить остальным по возвращении в Нью-Йорк. Нам разрешено говорить, что, как только мы прибыли в Москву, все двери распахнулись перед нами, стоило лишь нам произнести имя Н.К. Он приехал — и в первый же день чудесный прием у Чичерина, а затем — дома у Луначарского, Каменева, Крупской. <…>

Данный текст является ознакомительным фрагментом.