Ночное интервью

Ночное интервью

Моррис вдруг заявил, что с нами здесь находится г-н Франк Нельсон, которому мы немедленно должны дать интервью, которое будет напечатано завтра в газете «Херальд-Трибюн».

— В час ночи, после такой суматохи о каком интервью может идти речь? — заявили мы. — Мы сами напишем все, что мы хотели бы сказать, переведем и отправим в печать. И пожалуйста, отложите это на завтра.

— Нет, нет, — заволновались наши адвокаты, — это надо сделать сегодня, сейчас и немедленно.

Мы уже настоятельно повторяли, что для нас это очень, очень тяжелый и даже смертельно опасный шаг, и давать интервью в час ночи без переводчика это просто несерьезно, так как каждое написанное нами слово должно быть хорошо продумано.

На нас налетели все, кроме доктора Дэвиса.

— Мы уже договорились, завтра ваше интервью будет напечатано. Чего вы боитесь? Вот Кравченко (опять Кравченко, что он не дает им покоя? — никак не могли мы понять) дал интервью, и ничего страшного с ним не произошло, — уже почти вопил Франк Нельсон.

— Может быть, у Кравченко другие обстоятельства, — настаивал Кирилл. — И вообще, никакого интервью мы без русского переводчика не можем дать.

Мы чувствовали, что наши доводы не производят на них никакого впечатления, они не могут понять, как можно отказаться от рекламы, от возможности попасть в печать.

Когда все страсти на минутку утихли, Ричмонд, посоветовавшись с журналистом Франком Нельсоном, заявил:

— Я обещаю вам, что завтра в 11 часов утра г-н Нельсон привезет вам русский текст, в который вы внесете свои поправки, и только после этого он будет напечатан в газете «Херальд Трибюн».

Кирилл, не выдержав натиска, согласился.

Началось интервью: г-н Нельсон задавал вопросы мадам Джоллис по-английски, она переводила эти вопросы нам на испанский, мы отвечали ей по-испански, она переводила ему их на английский.

Наш испанский был намного лучше нашего английского, который мы знали на институтском уровне и который был более или менее необходим для инженера, чтобы суметь прочитать и перевести со словарем инструкцию, приходящую с иностранным оборудованием.

Никогда, ни при каких обстоятельствах не пользуясь разговорной речью, мы чувствовали себя абсолютно беспомощными.

Испанский для нас тоже был чужой язык, и не настолько хорошо мы его знали, чтобы свободно, как по-русски, в три часа ночи давать такое ответственное интервью. Мы чувствовали и понимали, что многие вещи Еве Джолис трудно было понять, а нам трудно было объяснить.

Были такие моменты, когда ни мы не знали, как перевести на испанский то, что мы хотели сказать, ни Ева не знала, как перевести это на английский. И ей, и нам было трудно.

— Зачем такая спешка? Почему не отложить на день и не сделать это с русским переводчиком? — снова попросили мы.

Ричмонд начал нервничать:

— Я же обещал, мы все сделаем. Давайте, давайте, продолжайте, продолжайте, — настаивал он.

Журналист становился все более и более агрессивным, не мог усидеть на месте, бегал по комнате с ручкой в одной руке и с блокнотом в другой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.