Почему звонят колокола?

Почему звонят колокола?

В чьих же руках находился город Малоархангельск? Три дня назад здесь были белые, потом пришли красные, их снова сменили белые и снова укатили, а только что уцелевших с царских времен членов городской управы оповестили, что через пару часов сюда прибудет белогвардейский отряд.

Воспряли духом малоархангельские богачи. Над домами взвился дым — в печах пекли вкусные буханки, перегоняли крепкий, огненный самогон. Вот-вот пожалуют их спасители. Город хотел встряхнуться, повеселиться. Против партизан и коммунистов, не успевших покинуть город, уже точили зуб. Выслеживали, подсматривали — только бы отряд явился, тогда увидим кто кого, сведем, счеты, отведем душу.

Готовился пир на весь мир.

Загуляем, мать честная! «Дуняша, сходи в баньку, — молодежь-то времени не теряла, знай себе балагурила, друг дружку задирала. — Офицерики ожидаются в эполетах да белых перчатках. Вернутся блаженные денечки! Не забудь достать из сундука цветастую шаль…» «Ты чего нос повесила, Верочка? Надуши свою шейку, не жалей одеколона. Ха-ха-ха!»

— Провалиться бы вам, окаянным!

Малоархангельск готовился стать очередной, новой столицей белых.

Разогревались печи, и вспыхивающие в сердцах гостеприимных хозяев искры надежды разжигали в них агонию ненависти и злобы, беспомощной ярости и страха потерять награбленное.

Ждали белогвардейский отряд с благоговейным трепетом.

Он должен был прибыть через два часа.

За два часа до этого в одной из деревенских изб, откуда было рукой подать до Малоархангельска, совещался комсостав: два армянина и грузин. Они просидели до самого утра и, в конце концов, пришли к общему заключению, что игра стоит свеч.

— Теперь вы понимаете, почему я распорядился взять как можно больше белогвардейского обмундирования, — сказал Камо, — Ну, Геворк, дорогой, — продолжил он, обращаясь к Атарбекяну, — посмотрим, какой у нас будет урожай. Володя, — он обернулся к своему заместителю Хутулашвили, — в семь часов отряд должен быть в полной готовности. А пока у нас час времени и мы должны поспать. Один час — это же такое счастье!

В успехе Камо не сомневался. Они тщательно все взвесили, продумали. Он рассчитывал на внезапное вступление в город и на столь же внезапный уход. «Что от этого выиграет революция? — представляя свой план, спросил Камо. И ответил: — Золото. — Я знаю этих подонков. Достаточно только „арестовать“ у них на глазах несколько большевиков, красногвардейцев, а они наверняка будут в городе, как на них с превеликим удовольствием донесет это отребье. Мы же будем арестовывать, а не расстреливать. И когда мы посулим богатеям золотые горы, они как миленькие раскошелятся. Все ясно? У них найдутся не только кубышки с деньгами, но и тайники с пулеметами и бомбами. Надо действовать очень осторожно. Все триста человек как один должны блюсти тайну и ни на йоту не отклоняться от плана действий. Мера наказания нарушителей приказа — расстрел, начиная с меня. И последнее указание: проведение всей операции возлагаю на Геворка Атарбекяна, Это значит, что его слово для всех закон».

— Пойду распоряжусь, — выходя, сказал Хутулашвили.

Атарбекян откинулся на спинку стула.

— Послушай, товарищ Камо, сколько ночей ты можешь не спать?

Камо рассмеялся.

— Сколько ночей? Сколько угодно. А если хочешь знать точно, отправляйся в Берлин и поинтересуйся у надзирателей Моабитской тюрьмы. Они по часам расписали мои бессонные ночи.

По бороде Атарбекяна скользнула добрая улыбка.

— Мой старший брат — разреши так называть тебя, — а ведь верно говорят, что ты создан не из плоти и крови.

— Объявляю отбой лирическим отступлениям, — сказал Камо, растягиваясь на печи. — Приказываю тебе часок поспать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Подготовка к операции началась в Москве. Такое количество обмундирования, выданного по приказу командира отряда, у многих вызвало недоумение: допустим, что они будут воевать и им понадобится вылазка в тыл врага, надо будет затесаться в его ряды. Но для этого хватит одного или двух-трех человек, от силы десять-пятнадцать. Никому не пришло бы в голову переодеть, снарядить целый отряд — к чему, ради чего?

Камо же думал именно так: весь отряд в триста человек переодеть в белогвардейскую форму, снабдить винтовками, пистолетами, пулеметами, обозом.

…Вступление отряда в город первыми приветствовали церковные колокола. С хлебом-солью отряд вышли встречать члены городской управы, участники первой мировой войны с Георгиевскими крестами, на костылях, офицеры с эполетами и без них, рядовые солдаты. Лица, утратившие было радостное выражение, расплывались в улыбках.

Однако хлебосольство дорого обошлось белогвардейским приспешникам, не помогли и их доносы на скрывавшихся в деревне красных и большевиков.

Через день отряд покинул свои «наблюдательные посты» и выехал из Малоархангельска. Боевой отряд Камо уносил с собой обильное продовольствие, он без единого выстрела забрал с собой и тех негодяев, которые оказали ему добрые услуги.

Прихватил отряд и преподнесенное помещиками и буржуями добро.

Народное добро.

Камо очень торопился в Москву.

Торопился, чтобы доложить о смелой операции.

Он вез в Москву золото, возвращал народу его богатство.