Благотворительность с сомнительной окраской

Благотворительность с сомнительной окраской

«Российские вести», № 113, 24 июня 1997 г.

Странно, что наше правительство, приняв решение взять насебя половину расходов по проведению программы Института «Открытое общество» «Соросовские профессора», передоверило вознаграждение отечественных ученых такой сомнительной организации, как Фонд Сороса.

Хочу поделиться своим мнением по поводу того, кому и зачем адресована его поддержка. Я был в числе соискателей, но не получил долгосрочный грант и дважды не попал в число соросовских профессоров. Поначалу было обидно, но, проанализировав, как этопроизошло, я пришел к выводу, что по-другому и быть не могло.

Сравнивая неблагоприятные отзывы экспертов о моих научных предложениях с теми, которые получили гранты, могу сказать, что мои лучше подавляющего большинства из них. Когда я сам пишу отрицательные отзывы, то сообщаю о них авторам. Фонд же экспертизу предложений проводил закрыто, способствуя возможной необъективности оценки, и заодно, нарушив существующую в мире практику, не оплатил труда рецензентов.

Столь же необычно Институт «Открытое общество» отбирал и соросовских профессоров. Расскажу о собственном опыте. По положению, для того чтобы разобраться со мной, сотрудники фонда должны были провести опрос моих студентов. Человек, который этим занимался, позвонил мне и сказал: «Студенты рассказывают о вас взахлеб. Я хочу прийти на вашу лекцию». Помимо Госпремии за учебник, я получил еще одну за науку и стал лауреатом Ломоносовской премии. По положению, мне нужно было набрать шесть защитившихся под моим руководством кандидатов наук. У меня их было 15. На мою монографию по физике плазмы было сделано больше 178 ссылок, а нужно пять. Казалось бы, чего еще? Тем не менее я вылетел из списка. В официальном ответе было написано, что студенты оценили мою преподавательскую деятельность как посредственную.

Список соросовских профессоров, которых фонд отбирал столь же закрыто, как и грантополучателей, вызывает удивление странным однообразием фамилий. Неужели русские профессора настолько тупы? В списках их так мало, что создается статистика, которая может иметь только одно разумное объяснение, — эта благотворительность носит национальную окраску, подобно тому, как премии имени Ш. Руставели и А. Пушкина вручаются только грузинским и только русским писателям соответственно. Есть ли такое же условие в уставе Фонда Сороса — сомнительно, ибо институту «Открытое общество» оно не к лицу.

Впрочем, уместно ли говорить о сохранении лица организации, которая, пользуясь бедственным материальным положением наших ученых, бесплатно собрала ценнейшую информацию об их новейших разработках и идеях, спровоцировав претендентов на грант изложить все это в многочисленных анкетах. Зная предприимчивость г-на Сороса, уверен, что он найдет этой информации хорошее коммерческое применение.

Столь же неоднозначно выглядит при ближайшем рассмотрении и такая оказываемая Соросом помощь, как повсеместное внедрение компьютерной сети Интернет. Прилагая огромные усилия для создания таможенной службы, способной остановить контрабанду, наше правительство, видимо, не знало, что идеология глобальной компьютерной сети была задумана и разрабатывалась Для того, чтобы сделать прозрачными любые границы. Положить заслон продолжающейся через Интернет утечке стратегической информации из России можно только одним путем — создать ученым нормальные условия для проживания и работы у себя на родине. Можно ли перепоручать это заокеанским дядюшкам, заинтересованным в прямо противоположном?

P. S. Меня некоторые упрекают: «Если ты так думаешь о фонде Сороса, зачем же дважды сам участвовал в конкурсе фонда?». Ответ простой — а как же иначе я мог убедиться в национальной ориентации фонда?