Великая война генерала Адамовича

Великая война генерала Адамовича

29 октября с началом Лодзинской операции, сражением под Кутно и прорывом германских войск к реке Бзура Кексгольмский полк в составе 3-й гвардейской дивизии держал оборону у посада Александров. В кровавых боях со штыковыми атаками он потерял более 1000 солдат и 16 офицеров из своего уже нового состава. До 9 февраля 1915 года 3-я дивизия сражалась в позиционных боях на реке Равке.

Из наградного листа Георгиевской Думы на генерал-майора Б. В. Адамовича:[799]

… Полк в боях под Лодзью с 5 по 23 ноября 1914 года, обороняя правый участок боевого расположения дивизии, отбил все атаки превосходящих сил противника и не уступил своей позиции (Ст. 112, п. 3 Георг. Ст.). Достоин Георгиевского оружия.

А 3 и 5 ноября под Ленчицей в районе Липины отличился ротмистр А. Де-Лазари:

…Дважды подвергаясь явной опасности (проехал под огнём 15 вёрст), доставил командующему армией ценные сведения. Тем самым способствовал выходу из тяжёлого положения 2-го Сибирского корпуса, что имело решающее значение на всю Лодзинскую операцию. По решению офицеров, имеющих данную награду, он удостоен Георгиевского оружия с утверждёни-ем Георгиевской думой при армии…[800]

После неудачной Августовской операции русской армии Северо-Западного фронта и гибели в лесах юго-восточней города Августова окружённого 20-го армейского корпуса генерал-лейтенанта П. И. Булгакова Кексгольмский полк участвовал с середины февраля до конца марта 1915 года в 1-ой Праснышской операции и в боях у Будды-Пшисски и Единорожца.

Карпатская операция и капитуляция 9 марта австрийской крепости Перемышль потребовала усиления этого участка Юго-Западного фронта. Сюда, наряду с другими частями, была направлена в начале апреля и 3-я гвардейская дивизия.

С 26 мая Б. В. Адамович находился на излечении по болезни, когда узнал о смерти 2 июня в Павловске великого князя Константина Константиновича. Тяжело больной, подавленный военными неудачами, смертью самого любимого сына Олега и гибелью 19 мая в бою под Львовом зятя-кавалергарда князя Константина Багратиона, Его Высочество ушёл из жизни на 57 году жизни. Борис Викторович приехал проститься с учителем и покровителем в день его погребения 8 июня в Петропавловском соборе Петрограда.

После Горлицкого прорыва германскими и австро-венгерскими войсками Юго-Западного фронта, неудачных для русских армий 2-ой Праснышской и Виленской операций Россия понесла огромные потери. Она потеряла Галицию, Польшу, часть Прибалтики и даже значительные территории приграничных российских губерний. Не улучшила ситуацию в войсках и смена Главнокомандующего. С 23 августа им стал сам Государь и… гвардии полковник Николай II.

Выдохнувшись, обе стороны осенью 1915 года перешли к пассивной обороне на линии Рига — р. Западная Двина — Двинск — Сморгонь — Барановичи — Дубно — р. Стрыпа — Черновцы. Но главное, была выбита опора трона российского самодержца — императорская гвардия. К середине осени её потери исчислялись в 75 % от довоенного состава в 85 000. Только 25 октября остатки элиты армии были выведены в глубокий резерв на отдых, пополнение и переформирование.

Генерал Адамович уцелел в боях 1914–15 годов и даже оказался востребованным в течение 3-х месяцев на должности командира 2-й бригады 3-й гвардейской дивизии[801]. Не обошли его и заслуженные награды — «мечи и бант» к ордену Св. Владимира 4-ой степени;[802] ордена — Св. Владимира 3-ей степени (с мечами)[803] и Св. Станислава 1-ой степени[804]. 30 октября он сдал бригаду и был выведен в резерв Петроградского военного округа.

Ожидая нового назначения, Борис Викторович по поручению командования включился в перестройку учебного процесса ускоренных выпусков офицерских резервов воюющей армии с учётом опыта ведения современной войны. С этой целью он посещает (с 18 ноября по 14 декабря) две Ораниенбаумские и четыре Петергофские школы прапорщиков и 5 января 1916 года назначается генералом для поручений — инспектором военных училищ и школ при Военном министре генерале от инфантерии А. А. Поливанове.

Первые инспекции военно-учебных заведений в Москве, Саратове, Казани, Оренбурге, Омске, Иркутске, Чугуеве, Полтаве, Киеве и Одессе лишь подтвердили худшие опасения гвардии генерала о деградации и развале армии уже на стадии становления его командирского звена:

— училища и школы переполнены, теснота и грязь;

— каждый второй преподаватель без боевого опыта;

— на полевых занятиях недостаёт карт, пулемётов, перископов. Юнкера едва умеют работать у пулемёта за 1-й номер;

— школа вольного штыкового удара в подвижные чучела не практикуется;

— зимой в учебных и жилых помещениях зданий сквозняки. В летнее время юнкера живут во взводных шатрах, а не в палатках. Постели — соломенные тюфяки. Отхожие места солдатского типа;

— качество питания неважное. Кухонные постройки тесны, в столовых грязные асфальтовые полы. Недостаёт посуды. Приёмы пищи на столах без скатертей и в 2 очереди. Вечернее питание — «сухой ужин». Даже молитвы читаются с ошибками;

— юнкера плохо одеты (рубашки ветхи и грязны до последней степени, недостаток в сапогах) и имеют затрапезный, мрачный вид. Кокарды на головных уборах и те не форменные.

Генерал-инспектор в силу своих полномочий вмешивается в учебно-строевую подготовку, добивается смещения непригодных командиров и назначения на их место боевых гвардейских офицеров. Большими тиражами издаются его «Указания для ускоренного обучения стрельбе, удару штыком, строю и тактике», «Программа одиночной и взводной подготовки к рассыпному строю», одобренные Военным министром.

Офицерский корпус армии пополнялся, увы, ускоренными выпусками военных училищ и школ, в которых 45,5 % составляли теперь студенты и лишь 19,5 % — выпускники гимназий и кадетских корпусов.

Деятельность Б. В. Адамовича была отмечена Военным министром генералом от инфантерии Д. С. Шуваевым, сменившим с начала апреля генерала А. А. Поливанова, «мечами» к имеющемуся у него ордену Св. Станислава 1-ой степени.

22 мая началась крупнейшая в Великой войне, скрытно и тщательно подготовленная операция Юго-Западного, а затем и Западного фронтов, получившая в истории войн собственное имя — «Брусиловский прорыв». Вспомогательные операции Западного и Северного фронтов на Вильно и Ковно от 9 и 10 июля, к сожалению, успехом не увенчались.

15 июля в день Св. Владимира Кексгольмский полк мужественным боем у деревни Трыстень на реке Стоход открыл военные действия всего 2-го гвардейского корпуса, наступавшего на Ковель. Об ожесточённости боёв свидетельствуют потери кексгольмцев (убитыми, ранеными и контуженными) — до 60 % среди рядового и 80 % офицерского состава!!! Именно в эти дни Борису Викторовичу, наконец-то, было вручено и желанное для любого офицера Георгиевское оружие за лодзинские бои ноября 1914 года.

Но ни «Брусиловский прорыв», ни успехи Кавказского фронта в четырёх операциях (с декабря 1915 — по август 1916 гг.) не сплотили нацию в решимости победы над врагом, а напротив, спровоцировали многочисленностью жертв (около 500 тысяч человек!) всенародное возмущение бессмысленностью двухлетней бойни.

К концу 1916 года в России разразился топливный, промышленный, финансовый и продовольственный кризисы, которые с ростом стачечного движения подталкивали страну к социально-политическому взрыву. Тем удивительней было наблюдать среди всеобщей вакханалии зла свадебный обряд в центре польского квартала Петрограда в ноябре 1916 года. В костёле Святой Екатерины на Невском, месте упокоений последнего польского короля Станислава-Августа Понятовского, главнокомандующего союзными армиями в войне против Наполеона маршала Ж.-В. Моро и венчания в 1837 году Жоржа Дантеса с Екатериной Гончаровой, состоялось таинство соединения сердец Стефана Высоцкого и Татьяны Адамович.

Дочь русского генерала, приняв католицизм, вошла в польскую семью. Среди немногочисленных родственников Адамовичей, Высоцких, Вейнбергов и близких друзей присутствовал и «свадебный генерал» — единокровный брат невесты — Б. В. Адамович. Из-за невозможности отыскать в переполненной беженцами столице хоть какое-нибудь жильё молодые поселились в съёмной полуквартире начальника Дома предварительного заключения (на Шпалерной улице), что 28 февраля 1917 года при разгроме тюрьмы чуть не стоило им обоим жизни…

6 декабря генерал Адамович удостоился, как оказалось последней для него, императорской награды — ордена Св. Анны 1-ой степени и 5 февраля по распоряжению нового Военного министра генерала от инфантерии М. А. Беляева выехал в распоряжение Главнокомандующего Кавказским фронтом великого князя Николая Николаевича «для инспекции военно-учебных заведений округа и проведения в них необходимых реформ». В Тифлисе его и застали Февральская революция, отречения от престола Государя Николая II и великого князя Михаила Александровича, арест непосредственного начальника и известие о назначении Военным и Морским министром одного из лидеров Думских партий — А. И. Гучкова.

Но представлялся в Зимнем дворце 12 мая 1917 года Б. В. Адамович уже А. Ф. Керенскому. Тщеславный юрист в мечтах о лаврах военного гения был занят подготовкой июньского наступления Юго-Западного фронта.

Генерал Адамович, определённый с 20 мая «в распоряжение Военного министра Керенского», становится свидетелем планирования последней наступательной операции Великой войны, хорошо представляя её последствия после «Приказа № 1» Петроградского Совета от 2 марта (о лишении офицеров дисциплинарной власти в армии).

Как и следовало ожидать, «Второе наступление Брусилова» от 16 июня закончилось ничем после контрудара германских войск 9–21 июля. Очередным Верховным главнокомандующим становится отчаянной храбрости генерал, но недалёкий политик — Л. Г. Корнилов, один из будущих героев Белого движения и первый командующий Добровольческой армии. Но и ему не удалось в условиях развалившейся армии защитить Ригу, оставленную противнику 19 августа.

27 августа интригами Керенского Лавр Георгиевич был обвинён в попытке военного мятежа против Временного правительства, арестован и 2 сентября заключён в тюрьму в Быхове. Военным министром назначается генерал-майор А. И. Верховский, а во главе вооружённых сил России становится… сам Керенский!

Возмущённый наглостью и беспринципностью Министра-председателя, 9 сентября подаёт в отставку начальник штаба Ставки Главковерха генерал от инфантерии М. В. Алексеев (будущий идеолог Добровольческой армии), а 6 октября аналогичное прошение вручает товарищу Военного министра князю Туманову и Борис Викторович.

Из приказа по армии и флоту от 8 ноября 1917 года:

Генерал-майор Б. В. Адамович, числящийся по гвардейской пехоте и состоящий в распоряжении Военного министра, производится в генерал-лейтенанты с увольнением по прошению с 13 октября 1917 года (с мундиром и пенсией в размере 2752 рубля в год). Общий срок службы следует считать с 1 сентября 1889 года. Приказ об отставке за № 1081 выслан по месту проживания в Миргород 3 марта 1918 г.[805].

Единственным местом, где 47-летний отставник-холостяк мог теперь преклонить свою голову, оставалось именьице отца в Петровцах. Не дожидаясь оформления пенсионных документов, Борис Викторович попрощался с семейством Елизаветы Семёновны (Верейская, 11), освободил номер в гостинице «Северной» на Знаменской площади, где проживал по возвращении из Тифлиса, и 18 октября покинул бурлящий беспорядками, грабежами и насилием Петроград.

Возможно, как и многие оставшиеся не у дел военные и гражданские чиновники высокого ранга прежнего монархического правления, он хотел просто переждать «окаянные дни» на юге, надеясь на благоразумие политических сил.

Но действительность оказалась страшнее самых мрачных прогнозов…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.